Андрей Тепляков - Пустошь

Он оттащил Гомера к лопате и снова вернулся в кабину. Там он взял одеяло и осторожно, стараясь не смотреть на то, что держит в руках, завернул в него голову брата. Уложив ее рядом с телом, он взял лопату и стал копать.

Несмотря на поздний час, над равниной висело жаркое марево. Гораций снял пропитанную по́том рубашку.

Через час могила была готова.

Гораций осторожно опустил в нее тело брата, а рядом положил голову. Широко открытые глаза пронзили его, как две иглы. В них застыл такой ужас, что по коже побежали мурашки. Гораций встал на колени, осторожно опустил веки и накрыл тело одеялом.

– Вот и все, – сказал он и стал засыпать могилу. Когда земля полностью скрыла то, что осталось от Гомера, он заплакал.

Линда сидела на земле, пустыми глазами следя за его работой.

Гораций насыпал над телом небольшой холм. Из черенка лопаты и разводного ключа он соорудил грубое распятие и глубоко воткнул его в землю. Потом опустился на колени и склонил голову.

– Линда, ты слышишь меня? – спросил он.

Она медленно отвернула голову, не произнеся ни слова.

– Ответь мне! Скажи что-нибудь! Пожалуйста!

Линда не шевельнулась. Просто большая кукла, очень похожая на человека. От нее исходил тошнотворный запах.

Гораций сходил к кабине и принес старый свитер Гомера, бутылку воды и чистую тряпку.

– Тебе надо переодеться, – сказал он. – Сможешь сама?

Ветер слабо пошевелил ее волосы.

– Надо снять это. – Гораций показал на ее блузку. – Нельзя в крови сидеть. Вдруг там у них что…

Тусклые неподвижные глаза смотрели на него.

– Хорошо.

Гораций вздохнул и стал осторожно расстегивать пуговицы. Некоторые были полностью скрыты густой свернувшейся кровью. Кровью его брата и той твари, что убила его.

Линда сидела неподвижно, как манекен. Он снял с нее блузку, смочил водой тряпку и стал обтирать, смывая кровь. Из-под липкой вонючей грязи стала появляться смуглая кожа. Гораций смыл все до последнего пятнышка, истратив почти две бутылки чистой воды. Оставался лишь бюстгальтер – залитая кровью тряпка. Гораций поднял свитер, собираясь надеть его на Линду, но остановился.

– Линда, милая, помоги мне. Я оставлю тебе воду. Вот, видишь?

Молчание.

– Я отойду, а ты потом наденешь свитер. Хорошо?

Она сидела и спокойно смотрела на него.

– Солнышко, ты должна… Линда.

Он осторожно потрепал ее по щеке. С таким же успехом он мог бы прикоснуться к мраморному бюсту.

– Линда, да не могу же я…

Он наклонился над ней и стал на ощупь искать застежку. Ее грудь, большая и упругая, способная свести с ума любого мужика, была залита кровью. Гораций с отвращением отбросил бюстгальтер в сторону и смочил тряпку водой.

Почувствовав прикосновение, Линда вздрогнула и попыталась прикрыться руками. Гораций осторожно отвел их в сторону. Она не сопротивлялась.

Дотрагиваясь до ее груди, с каждым разом все больше проступавшей под слоем крови, Гораций почувствовал возбуждение. Он гнал от себя эти мысли, стараясь касаться кожи нежно, чтобы… ну, в общем, не беспокоить Линду.

Темные соски затвердели от холодной воды и торчали вверх, как два маленьких пальчика. Горация охватило почти непреодолимое желание поцеловать их. Всего один раз. Просто поцеловать. Он отложил тряпку и наклонился. Его губы нежно коснулись мягкой кожи.

Она была такой беззащитной. Такой… Он посмотрел на ее джинсы. Они тоже были вымазаны, как и рубашка. Его пальцы опустились на них и нащупали пуговицу.

Линда глубоко вздохнула.

Гораций отшатнулся от нее, как ужаленный.

«Господи, да что со мной происходит!»

Не думая, он размахнулся и сильно ударил себя ладонью по лицу. Боль обожгла кожу и прочистила голову. Стараясь не смотреть на Линду, он подобрал свитер, накинул ей на голову, просунул руки в рукава и опустил его вниз.

– Линда, малышка, скажи мне что-нибудь! Хотя бы одно слово. Пожалуйста! Линда!

Хорек завороженно наблюдал, как Майкл и Анна миновали валун и пошли дальше. Он собрался было встать, но вдруг слух его уловил тихий гул. Он быстро повернул голову и увидел, как слева, всего в трех-четырех ярдах от него появилась «змейка». Ее круги были деформированы – она словно бы вытягивалась в его сторону. Он замер.

«Изменилась, черт возьми! Она изменилась!»

Змейки никогда не меняли своих мест. Они всегда образовывали один и тот же рисунок. Если изучить его во всех подробностях, можно было выбраться из язвы. Хорьку это удавалось. Но сейчас схема изменилась. Вытянутые эллипсы «колец» говорили о том, что где-то рядом еще одна язва.

Хорек уже видел такое. Язва в язве – смертельное сочетание, потому что, влияя друг на друга, язвы нарушали свои собственные закономерности. В этом случае наблюдения не работали.

«Змейки» имели еще одну особенность: попади в одну из них что-нибудь живое, и все они через минуту схлопывались, надолго исчезая. Так было с одним гостем из «туннеля». Хорек видел это собственными глазами.

«Может быть, закричать? – подумал он вдруг. – Позвать их? Майкл или девчонка нарвутся, и все пропадет. Можно будет выйти».

Он чуть приподнял голову и посмотрел в сторону дороги.

«Принять грех на душу?»

Хорек всерьез задумался над этим, лежа на брюхе между тихо гудящих «змеек». В конце концов, в таком длинном путешествии одним грехом больше, одним меньше – не так уж важно. Простится все, если будет раскаяние.

«А я раскаюсь. Я так раскаюсь, что мало не покажется!»

Хорек хихикнул.

«Кто бы из них ни уцелел – он меня выслушает!»

Майкл остановился.

– Ты ничего не слышала?

– Нет, – ответила Анна.

– Мне показалось, я слышал чей-то голос.

– Хорек?

– Не знаю. Не уверен.

– А может быть…

«…повернем назад», – хотела сказать Анна, но промолчала.

– Может быть, что?

– Ничего.

– Хорошо. Пошли.

Он двинулся дальше.

Хорек с трудом сглотнул и застыл, глядя расширенными от страха глазами, как всего в нескольких футах перед ним появилась новая «змейка». Сначала крошечная впадинка в земле, почти незаметная среди травы. Потом чуть больше и глубже, и вот пошел первый внешний эллипс. Хорек с трудом сдержался, чтобы не вскочить. Граница прошла в футе от него и замкнулась. Сразу же появился новый эллипс – «змейка» начала свою недолгую жизнь.

Тихий низкий гул, издаваемый ею, отдавался в голове, как рев реактивного истребителя, распространяясь дальше по всему телу. Хорек сжал зубы и закрыл глаза. Нужно перетерпеть. Очень скоро все закончится.

«Если выдержит моя голова, – подумал он. – И не лопнет, как перезрелая тыква».

Страшная песня «змейки» все нарастала. Хорьку показалось, что внутри него завибрировали кости.

«Я очень близко. Слишком близко!»