Владимир Яценко - Бог одержимых

- Раковина, - сказал я. - Прикладываю раковину к уху, и она шепчет картины.

- Шепчет картины? Как это?

- Откуда мне знать? - я на секунду задумался, а потом решил сказать правду: - До твоего появления я был уверен, что сошёл с ума. А теперь не знаю...

- И где эта раковина? - она приподняла голову и увидела на столике Ленкин сувенир. - Это она?

- Она, - ответил я, не двигаясь с места.

Рамзия, скрипнув раскладушкой, дотянулась до раковины и немедленно приложила её к уху. Замерла. Прислушалась. Даже глаза закрыла.

- Шумит, но что-то я ничего не вижу, - огорчилась она, усаживаясь обратно. - Может, покажешь, как это делается?

- Легко!

Но едва она передала мне раковину, как снаружи позвали:

- Ко-Ла! Ко-Ла!

- Легки на помине, - пробурчал я. - Это те чудики в балахонах. Сейчас опять на своём, хламидском, толковище откроют. Это недолго. Посиди здесь.

Она сдержанно кивнула и осторожно вытянулась на раскладушке. А когда я выходил из палатки, укрылась с головой под пледом. Замёрзла, наверное.

***

Снаружи было ярко, ветрено и солнечно. Гости жестами предложили расположиться у огнища. Костёр я ещё не разводил: Рамзия завтракала поздно. А до её появления мне хватало одного ужина. И то не каждый день. Так что хламидам пришлось дышать пеплом и греться у вчерашнего очага. Но они не возражали.

Сегодня их было пятеро. Двое ловко присели по другую от меня сторону выжженного в траве пятна, а остальные занялись уборкой территории, тщательно осматривая лагерь в поисках битой посуды, тряпья и обрывков бумаги. Шучу, конечно. Нет тут никакого мусора. Просто иногда эти друзья природы действуют мне на нервы.

Как обычно первым затянул тот, что помладше. Интересно они разговаривают: только губы! Никаких легкомысленных жестов, улыбок и подмигиваний. Только плавная, неспешная речь. О чём? - самому интересно.

Сижу себе, поглаживаю Ленкину раковину и смотрю на гостей: прямые чёрные волосы, смуглые лица, раскосые глазки. Щёчки матово отсвечивают на солнце. Хорошо сидим. А потом те, что на "уборке", ещё и жратвы подбросят. Не сказал бы, что хожу голодным, но халява всегда приятна: и душе, и желудку.

О! Второй заговорил. Вот как этот заткнётся, так они и начнут гипнотизировать меня. Оба. Молчком, но уважительно. А потом, когда я что-то пробормочу на их хламидский манер, они кланяться начнут. Будто понимают, что я им сказал. Только как это возможно? Если я сам не понимаю, чего говорю, откуда им знать, что я думаю? Говорю же - чудаки!

Но сегодня с привычным порядком не заладилось: с берега закричали. Двое, что со мной сидели, вскочили. Подбежали "дворники"... Ух! Какие резкие. Не ожидал. А вот и про меня вспомнили: протягивают находку, смотри, мол, чего нарыли...

Я и смотрю. Отчего же не глянуть, если кормильцам того хочется.

И вдруг узнаю вещицу - ха! Ремешок, которым Рамзия плотик увязывала!

А эти, в хламидах, не успокаиваются, напирают. Сразу видно - любознательность грызёт, обязательно им узнать надо: откуда у меня на пляже эта ленточка рисуется?

Я и ответил: громко и значительно. Только не спрашивайте "что", потому что я по ихнему не понимаю. Кажется, я уже об этом говорил.

Мне показалось, что они огорчились.

А потом один из хламид к палатке побежал...

...Ну, и вытащил Рамзию за волосы на свет Божий. Крики... визг.

Что дальше было, помню смутно. Только как-то сразу они перестали мне людьми казаться. Вижу не тела человеческие, а шарниры подвижные. Сгибаются-разгибаются, кружат, будто танцуют. Они быстры, а я быстрее. И всякий раз, как кто-то из них мне навстречу выдвигается, вот, ей Богу! - чувствую, куда руку приложить нужно, чтобы нападающий опрокинулся. И так со всей этой шайкой. Как они возле меня не изгалялись, какие только коленца не отплясывали, только танец этот всегда в пыли оканчивался.

Они что-то кричали, а я молчал. Они подзадоривали друг друга, а я своему новому умению дивился: по всему выходило, что скорость и чувство равновесия рулят, а тупая сила - до лампочки. Хоть один противник, хоть пять, хоть двадцать пять. Двадцать пять, наверное, даже проще: в свалке-то они друг дружке мешают... Впрочем, это если наваливаются глупо, толпой. Против согласованных действий команды одиночке не выстоять.

Но если соображать быстро: по скорости противников делить, по резвости сепарировать, - кого первым носом в пыль, кого вторым... то... я-то пока стою?

Так я и крутился, смотрел, как они вошкаются, сопят и потеют... как судорогой кривятся лица, как один из них в неудачном падении зацепил другого и надрезал ему ухо. Так у них ещё и ножи, что ли? Лезвия между пальцев? Ни фига себе "борьба"! Тоже мне, "друзья природы"... и сразу мне наскучила эта канитель.

И подумал я: "а не проще ли мне их убить"?

Но они мыслишку мою эту как-то просекли: разом умолкли и в стороны разбежались. И сразу тишина. Только Рамзия носом хлюпает. Видно крепко обидели её бесцеремонностью.

А говоруны да дворники обратно в людей обратились. Всё. Не было больше шарниров-сочленений с перекошенными от злости рожицами: обычные люди в разноцветных просторных плащах с капюшонами. Один прижимает ладонь к голове, и его пальцы окрашены кровью. Двое других поддерживают четвёртого, а тот едва ноги переставляет. Пятый, прихрамывая, просто уходит, придерживая себя за локоть и не оглядываясь...

***

- А ты не дурак подраться, - сказала Рамзия, размазывая грязь по лицу.

Наверное, думала, что вытирает слёзы.

- Шутишь?! - усмехнулся я, сидя на корточках у воды. - Умный в гору не пойдёт!

Уходить от ручья я не спешил: умывался долго, с наслаждением. Рамзия даже успела сходить за полотенцем.

- Не нашла расчёску, - пожаловалась она. - В маленьких палатках только сгнившее тряпьё: ни ножниц, ни зеркала... Тебе давно следовало привести в порядок голову.

Я уважительно кивнул её проницательности: с головой у меня и вправду бардак. А вот жалобы оставлять без внимания было некрасиво. Пришлось идти...

Из Ленкиного рюкзака я достал гребешок, зеркальце и маникюрный набор. Выпрямился, осмотрелся. Удивительные существа - женщины. Если не найдут причину, за что кишки мотать, то обязательно её придумают. Где это она "гнилое тряпьё" углядела? Я ведь каждый день здесь убираю!

На выходе столкнулся с Рамзиёй - она, оказывается, меня снаружи поджидала, а в руках у неё - осколки раковины. Похоже, как началась эта карусель с хламидами, так я раковину и выронил. А потом кто-то на неё наступил. Может, и я.

- Откуда она у тебя? - спросила Рамзия, перехватив мой взгляд.

- Это Ленкина, - ответил и враз почувствовал, как сдавило горло. - Её игрушка... была. Вот тебе расчёска и зеркало. А ещё железки для ногтей. Тоже её...

Рамзия небрежно отбросила в сторону осколки и взяла вещи. Стало ещё хуже. Зараза! Будто котёнка ногой отшвырнула. Мир был тёмен. Ленки нет. Ребята погибли. Что я здесь делаю?