Андрей Щупов - Оккупация

— А в Крыму беспредел кто устраивал! Не ты ли?

— Уже и про это успели пронюхать. — Вадим хмыкнул. Ту давнюю командировку в Крым он помнил прекрасно. Выезжал для обмена опытом на местный курорт, а ввязался в самую настоящую бойню. Впрочем, особенной войны он не устраивал, но кое-кого наказал крепко. Заодно переполошил местных криминальных тузов, в результате чего трижды вынимал из себя пули. Буча вышла, конечно, не самой большой, однако эхо докатилось аж до Москвы с Киевом.

— А ты как думал! Мы, чай, тоже умеем работать. Всю твою биографию вдоль и поперек прошерстили. Или думал — пальчики стер, следы замазал — и все?

— Честно говоря, именно так я и думал.

— Нет, братец ты мой! Не все ты за собой прибрал. Да и свидетелей много оставил.

— Что же мне — убивать их было?

— Но ведь зампредисполкома исчез! А те шестеро из команды Лысого? Чем тебе вообще не понравились местные управленцы?

Дымов поморщился.

— Видишь ли, Афанасий, Россия — страна большая, но вот теплых морей у нее практически нет. В тех же штатах — практически все побережье, а у нас полтора моря и все.

— Почему это полтора?

— Да потому что в реалиях даже еще меньше. — Вадим поморщился. — Мест же, где чудесным образом сочетались бы горы, леса и воды, в России и вовсе мало. Алтай — замечательный край, но лишен моря, Байкал — тоже не плох, но уж больно холодный. Вот и остается один Крым.

— Да не наш же он! — возмутился генерал. — Давным-давно отошел к Украине.

— Верно! — рассердился Дымов. — Крым — не наш, Каспий — тоже, Арал — вовсе осушили к чертям собачьим! А беречь-то это все — кто будет!

— Чего ты раскипятился? — удивился Дюгонь. — Я-то тут причем?

— А при том, что не мешало бы прогуляться на берега Крыма и посмотреть, что с ними творится. Ты лежал когда-нибудь голым пузом на гравии?

— Это еще зачем?

— А затем, что весь Кавказ уже булыжниками усыпали. Теперь то же самое делаем с крымскими берегами. Спрашивается, кто привлек к ответственности тех умников из правительства, что дали добро на вывоз Коктебельского песка? Это, кстати, еще при союзной власти началось, так что не отопрешься.

— Тебе что, и песка уже жалко? — Дюгонь фыркнул. — Да поезжай в Казахстан и вывози его миллионами тонн.

— Песок песку — рознь. — Дымов покачал головой. — Крымский песок наполовину состоял из перетертых полудрагоценных камней. Аметисты, халцедоны, сердолики и прочее добро. За один вечер загорающие набирали камушков на пару колец и кулон с сережками. Кроме того, такой песок не дает мути, быстро оседает при любом волнении. Значит, и вода будет чистой, прозрачной. И вот в один прекрасный день этот редкостный песок какие-то купчишки из Кремля решили использовать, как компонент для замеса в водостойких сортах бетона. Возможно, тебе это не очень интересно, а я вот, уж прости, не вижу принципиальной разницы между убийством человека и гибелью побережья.

— Выходит, это ради песка ты уничтожил полдюжины людей?

— Я не уничтожал, я только оборонялся, — тихо возразил Вадим. — Тем более, что убивали там не только меня. Кое-кого пришлось защищать, вот и использовал крайние меры. Иного они бы не поняли.

— Догадываюсь. — Дюгонь коротко кивнул. — Потому и не дал ходу полученной информации. Но именно тогда я положил на тебя глаз.

— И до сих пор не разочаровался.

— Представь себе, нет. Ты, конечно, аутсайдер, однако и аутсайдеры стране нужны.

— Что ж, спасибо.

— Пожалуйста! — Дюгонь поежился. — И все равно, этих молодцев, что грабили киоск, следовало отдать ментам. Майор, с которым я беседовал, был очень на нас обижен.

— Ничего, переживет.

— А если завтра эти архаровцы снова кому-нибудь голову проломят?

— Очень сомневаюсь. — Вадим с ухмылкой взглянул на соседа. — Сеанс был, конечно, ускоренный, но результаты он даст неплохие, можешь мне поверить. Лет пять эти ребятки к наркоте точно не притронутся, да и старика-киоскера будут боготворить.

— Это еще почему?

— Да так, найдется причина…

Набычившись, Дюгонь ждал некоторое время продолжения, так и не дождавшись, шумно вздохнул:

— Ладно, не хочешь говорить — не говори. Но я давно хотел тебя спросить…

— Не надо, Афанасий. О своем прошлом я предпочитаю не распространяться.

— Есть хвосты или чего-то боишься?

— Нет, не боюсь, просто тебе это ни к чему. Это мое прошлое, понимаешь? И ни тебя, ни Потапа с Сергеем оно не касается.

— А глонов?

Вадим косо взглянул на генерал.

— Их тоже не касается, но они, к сожалению, о нем знают. Потому и стараются держаться от меня подальше.

— Видишь ли… — Дюгонь снова поежился. — Это не праздное любопытство. Я просто подумал…

— Подумал, что глоны, мой прошлый мир и технический взлет Томусидо могут быть как-то связаны?

— Верно.

— Я тоже держу это в голове. Если что-то подобное всплывет наружу, обязательно дам тебе знать.

— Что ж, и на том спасибо. — Дюгонь машинально потер подбородок, но отсутствия бородавки не заметил. — Нам просто нет нужды что-либо скрывать друг от друга. Тем более, что наши коллеги из европейского содружества снова сплоховали.

— Это как?

— А так. Отправили в Томусидо опытного резидента и сели в галошу.

— Он погиб?

— В том-то и дело, что нет. Границу, судя по всему, пересек благополучно, даже на связь в положенное время вышел, но вот незадача: тамошние специалисты в один голос уверяют, что с ними беседовал кто-то чужой.

— Не очень понимаю?

— Да я и сам не очень-то пойму… Только видишь ли, есть у них специальная служба идентификации. Возникла сразу после возвращения первой партии пленных. Видимо, возникли определенные подозрения, вот и стали практиковать усиленную проверку. Словом, процедуру переговоров они взяли под особый контроль и теперь дружно уверяют, что на связь с ними выходил не резидент, а кто-то другой. — Заговорив чуть тише, Дюгонь со значением повторил: — Некто, завладевший его голосом, интонациями и памятью.

— Любопытно… И что же из этого следует?

— Только то, что СИСТЕМА потеряла еще одного агента.

— Следующими, надо полагать, будем мы?

Генерал от СИСТЕМЫ сокрушенно вздохнул:

— Хотелось бы, чтобы на этот раз обошлось без потерь.

— Что ж, спорить не буду… — покосившись в сторону генерала, Дымов рассудил про себя, что без бородавки Афанасий Николаевич выглядит значительно симпатичнее.

Как обычно он открыл замок мысленным импульсом, даже чуть придержал металлический язычок, чтобы избежать громкого щелчка. Устройства замка он, разумеется, уже не помнил, но в этом не было и нужды, — гиперчувствительность метатела в равной степени позволяла совершать хирургические операции и слесарные работы любого уровня. При желании он мог и приварить тот же язычок к стальному пазику косяка, а мог и вовсе превратить весь замок в единую спекшуюся болванку. Собственно, один раз он такое уже вытворял — все в том же Крыму, когда понадобилось обезвредить группу затаившихся в подвале боевиков. Отказавшись от идеи жесткого столкновения, Дымов попросту перекрыл единственное оконце бетонной плитой, а металлические двери намертво приварил к дверному косяку. В итоге ребятишки так и не сумели выбраться наружу, благополучно дождавшись прибытия машины с бойцами ОМОНа…