Андрей Щупов - Прыжок Ящера

Сознание вернулось немного погодя. Причиной был нашатырь, который господа следователя бесцеремонно совали мне под нос. Стул был вновь водружен, как положено, а следовательно вместе с ним и я. Более в комнате ничего не изменилось.

— Не делаете больше этого, — участливо посоветовал Кора. — Во-первых, это бесполезно, а во-вторых, у нас с вами мирная беседа, а не боксерская дуэль.

— Мирная беседа, так вы это называете? — я скривил губы. — А как тогда назвать ту белиберду, которую вы мне клеите?

— Не клеим, а предъявляем! — взъярился Поэль. — По всей положенной форме, чтоб ты знал!

— Да, Павел Игнатьевич, он прав.

— Еще бы не прав! Мы ему не какая-нибудь воровская шваль! Пусть не думает чего ни попадя.

— А я и не думаю.

— Нет, думаешь! Не такой уж ты тертый калач, милок! — Поэль подбоченился. — Все твои нехитрые мысли на лбу у тебя написаны. Так вот усвой, пожалуйста, мы никого не судим, мы только допрашиваем и наставляем на путь истинный. Судейские тройки, слава Богу, давно отменены. Тоже, кстати сказать, стараниями Лаврентия Павловича. Так что обвинения имеют место быть — и обвинения достаточно серьезные.

— Время идет, Павел Игнатьевич. — Вздохнул Кора. — Еще не поздно покаяться.

— В чем каяться?

— Да хотя бы в последних городских погромах! — Поэль вновь склонился надо мной. — Между нами говоря, очень напоминает одесское самоуправство маршала. Тоже, помнится, решил с жульем одним махом расправиться. А под шумок поприжал всю местную исполнительную власть.

— Не знаю что уж вы там накопали, но Жукова помнили и будут помнить. Потому как есть за что.

— Действительно, есть… Только вот ведь какое странное дело! Когда вашего маршала смещали с поста, ни один генерал за него не заступился. Ни один! Ни Василевский, ни Кузнецов, ни Громыко, ни Конев, ни Еременко.

— Сережу ему надо показать, — сладенько пропел из своего угла Кора.

— А что? И покажем, — Поэль с готовностью щелкнул пальцами, и через пару минут в комнату ввели сгорбленного, перепачканного кровью человека.

— Узнаешь, Ящер?

Узнать избитого было довольно сложно, и все-таки я узнал. Увы, полковник Сережа уже мало чем напоминал лощеного и осанистого вояку. Боевой дух, надо понимать, из него вышибли вкупе с необходимыми показаниями.

Повинуясь не замеченному мною сигналу, бывший полковник тоненько и сбивчиво заговорил:

— Хочу довести до сведения компетентных органов, что в течение продолжительного времени я представлял на территории Российской федерации мусаватистскую разведку. При этом регулярно поддерживал связь с Ящером и генералом Москаленко. Шестнадцатого числа наши части были подняты по тревоге. Причиной послужил столичный терракт, где выстрелом снайпера был убит Сергей Миронович Киров…

— Вспоминается, а, Павел Игнатьевич? — Поэль азартно кивнул. — Все хорошо, подследственный, продолжайте!

Я скрежетнул зубами. Киров-Ахметьев! Выходит, и он повис грузом на моей шее. Великолепно!.. Комедия оборачивалась недобрым фарсом. В «стране», как выяснилось, взяли власть органы НКВД, всего на шаг опередив хрущевских путчистов. Разумеется, новая метла бульдозером шла по лесам и долам, безжалостно вычищая ненужный хлам. А на пленумах и съездах выходящего на трибуну человека в пенсне с экстазом приветствовали встающие на цырлы народные заседатели, вдохновенные юнцы в красных галстучках дружным хором скандировали: «Что за праздник у ребят? Ликует пионерия: это к нам пришел в отряд Лаврентий Палыч Берия…». И почему не похлопать в ладоши, почему не попеть? Не какому-то прощелыге аплодировали, — второму лицу в государстве, отцу атомной бомбы, бывшему главе НКВД-МВД и нынешнему первому заму Председателя Совета Министров, члену Политбюро ЦК, наконец! А то, что снова на троне грузин, так что с того? Оно, может, и лучше. Любили же Иосифа Виссарионовича, вот и Берия — той же крови. Что особо надо отметить, не рохля, а ля разные там, — натуральный хозяин, с каковым и в Европе и во всех Америках будут считаться.

— Ну-с, уважаемый? Что еще хотите сообщить следствию? — поинтересовался у бывшего полковника Поэль.

— Еще… — Сережа наморщил бровки, мучительно вспоминая и явно страшась что-либо перепутать. — Еще были у него связи с югом. Кажется, с талибскими экстремистами и особо правыми приверженцами панмонголизма. Еще задолго до убийства Сергея Мироновича Кирова. Хочу добавить, что Ящер не раз делился со своим ближайшим окружением мыслями о воссоединении Бурятии и Монголии. А когда случилось исчезновение троих атташе с юга, мне настоятельно посоветовали это дело замять. Я лично получил три тысячи американских долларов.

— Три?

— Так точно, по тысяче за каждого.

Атташе!.. Я мысленно выругался. Так, видно, теперь решили именовать тех замурзанных торговцев наркотиками. Да и почему нет, если Ахметьев легко и просто превратился в Кирова? На торгашей вышел бедолага Сом. По собственному алкогольному почину. А ведь только-только выписался из лечебницы! Вот Утюг и взъярился, попросил соизволения на ликвидацию. Я разрешил. К сожалению, чисто обстряпать дельце не получилось. Потому и пришлось подмазывать власть имущих. От греха подальше. Нелюбовь к наркомафии афишировать в наше время крайне обременительно. Даже для китов моего уровня.

Сережа тем временем продолжал бормотать:

— Уже тогда он вынашивал планы размещения своих людей на всех руководящих постах. Была разработана целая программа по устранению инакомыслящих…

— Хорошо, — учительски кивал Поэль, — очень хорошо.

— По докладам его агентуры, в том же «Харбине» можно было частенько встретить важных людей из Кремля — Каменева, Пятакова, Енукидзе… Правильно организованной акцией легко было нейтрализовать этих видных деятелей — и не по одиночке, а целой группой. — Сережа покаянно склонил голову, с тяжелым вздохом продолжил: — Позднее по наущению Павла Игнатьевича я намеревался воспрепятствовать воцарению справедливости и отбить членов Политбюро у ваших людей.

— Планировалась вооруженная акция?

— Да… По счастью, ничего из нашей затеи не вышло. Планы сорвал мальчик пионер, подслушавший ночной разговор моих заместителей. Собирая под окнами металлолом, он услышал голоса взрослых и тут же понял, что речь идет о преступлении. Мальчик добежал до телефона-автомата и своевременно донес обо всем услышанном компетентным органам. В свете вышеизложенного — теперь данному обстоятельству я только рад. Меня вовремя остановили… Чувствуя горечь и раскаяние, прошу партию и правительство о снисхождении…