Алексей Волков - Бомбовоз Его Высочества

Отсутствие нормальной связи действовало угнетающе. Пока еще посыльные преодолеют гигантские расстояния столицы! Транспорт не работает, машины привлекают внимание и могут быть остановленными любым патрулем. Пешком же – долго, и новости успевают устареть.

Ближайший телефон-автомат был раскурочен, хотя совсем еще недавно Мышонок им пользовался. Теперь же корпус сброшен на землю и помят, словно по нему проехались на танке, трубка вообще пропала без следа…

Буйство толп – неизбежные издержки любой революции или хотя бы простого выступления против власти.

Пришлось искать целый аппарат. Двигаться среди тысяч орущих, поющих, пляшущих, толкающихся людей было тяжело. Отчасти выручала худоба. Мышонок и Проныра были жилистыми, однако не отличались избытком комплекции и порою просачивались там, где более крупным просто не было хода.

Но следующий автомат вообще исчез без следа. Лишь покосившаяся, едва держащаяся будка без стекол отмечала место, где ему полагалось быть. Дальше не нашлось и будки. Вернее, она была, но почему-то поваленная, словно в лежащем положении занимала меньше места. Зато на ней смогла присесть какая-то компания. Галдели, попивали пиво из бутылок, вовсю пользовались навалившейся свободой. С краю парень с девушкой вообще целовались взасос и, казалось, были уже готовы перейти к чему-то большему, напрочь позабыв про толпу вокруг них.

Целый телефон нашелся лишь в боковой улочке весьма далеко от площади, однако его вид оказался обманчивым. В трубке царила полная тишина, нарушаемая лишь легким треском каких-то помех, подчеркивающих – аппарат все-таки жив и проблемы заключаются в станции.

– Массаракш! Связь отрубили! – Мышонок посмотрел на Проныру.

– Не обязательно, – возразил тот. – Может, связисты тоже присоединились к забастовке? И вообще, кто станет работать в такой день? Смотри!

Словно можно было не заметить!

На улочку из-за поворота выехал бронеход с гвардейским значком на борту. Следом – еще один, и еще… Лица сидевших на броне солдат были угрюмы и сосредоточенны. Как-то не верилось, будто они тоже радуются свободе. Скорее…

– Массаракш!

Со второго бронехода соскочили трое, подошли, наставили автоматы.

– Кто такие? – сурово спросил средний, явно старший среди тройки.

– Горожане. Мы позвонить хотели, а телефоны не работают. – Мышонку удалось сохранить спокойный вид.

– И не заработают, – отрезал гвардеец. – Документы!

На бумаги он посмотрел лишь мельком. Мимолетно сверил фотографии, чуть поколебался и вернул удостоверения назад.

– Чешите отсюда подобру-поздорову!

– Господин гвардеец… – начал было Мышонок.

– Чешите, вам говорят! – рявкнул тот. – Сейчас тут такое начнется!

– Что случилось?

– Сами не видите? Хонтийцы пытаются устроить в столице бунт. Поступил приказ – подавить изменников. Или вы тоже из них?

– Что вы? Мы – простые граждане, – промямлил Проныра.

И почти сразу же со стороны площади раздалась первая автоматная очередь. Пока – предупредительная, в воздух.

Грустная штука – расставание. Особенно когда были вместе в переделках, поневоле став друг другу роднее.

Приятели за рейд были произведены в чин действительного рядового Гвардии, но Морану сразу воспользовался этим и ушел в запас.

– Так это… Может, передумаешь? – Фраза звучала не в первый раз. И все же Рин не оставлял надежды переубедить Бата. – Или мало тебе бардака? Не знаю, что там задумали Отцы или они просто не в силах справиться с ситуацией, но, это, толку не будет. Опять всех подставят, а вам умываться кровью. Им же не до войны сейчас, забастовки и беспорядки внутри Метрополии подавить надо. Которые, если верить новостям, давно подавлены. Полный порядок, но войска требуются внутри. И лишь сюда даже послать толком некого.

– Пошлют, куда денутся? – Чачу сам был в немалой степени обескуражен. Хотел привычно взлохматить волосы, однако помешал форменный гвардейский берет.

Отряд вышел за пределы Хонти, однако вместо чаямого сосредоточения войск для усмирения мятежной провинции обнаружил на свежей границе одни лишь разрозненные подразделения, которых не могло хватить даже для сколько-нибудь надежной обороны.

И – тысячи беженцев. Людей, вырвавшихся из объявившего о независимости нового государства. Не патриоты, простые люди. Они бы вполне могли остаться в Хонти, сознание до сих пор воспринимало земли едиными, однако там их резали и грабили, и никакого выхода не оставалось. На транспорте царил бардак, поезда ходили редко и без какого-либо расписания. Потому кому-то уже удалось уехать подальше, а кто застрял в приграничных городках. Без работы, порою – без средств к существованию.

А сколько народа осталось в Хонти! Просто потому, что не смогло вовремя убраться оттуда, а теперь обычная некогда дорога стала смертельно опасной. С противоположной стороны граница оказалась перекрытой, редкие преодолевшие ее счастливчики рассказывали о грабежах и насилии, которым подвергались беглецы. Тут бы вторгнуться, навести порядок. Но…

Нет, кое-какая война шла. На редкость вялая, больше выражавшаяся в перестрелках на дорогах, чем в серьезных действиях. Неизвестные Отцы по всем каналам кляли проклятых мятежников, обещая обрушить на их головы все мыслимые и немыслимые кары. Даже был объявлен призыв добровольцев в армию, но оставалось неясным, дал ли он что или нет?

Отряд Гарду благодарили. Значок бригады был спасен, и потому он по-прежнему назывался Седьмой бригадой, хотя по численности едва набиралось четыре полных секции.

Зато последовали награды. Кое-кто получил следующие чины, сам Гарду стал полковником и временно исполняющим обязанности командира, Суут – первым лейтенантом и командиром единственной роты. Уже затем прислали полсотни новобранцев, даже не прошедших толком первоначальной подготовки. В сравнении с ними даже Рин времен бегства казался величайшим из воинов, а нынешний – так и был.

Никакой техники пока тоже не дали. Отряд просто вывели на отдых, который было правильно назвать переформированием. Гоняли молодых, чему-то учились сами, да все гадали – пополнят их до комплекта здесь или все же отведут подальше, в Метрополию?

Пока по всему выходило – здесь.

– Может, когда-нибудь кого-нибудь и пришлют, – вздохнул Морану. – Но нам-то до того? Пусть разбираются. Мы, это, свою порцию острых ощущений уже получили. И, между прочим, власть Отцов как могли защищали.

– При чем тут Отцы? Массаракш! Страну мы защищали. Власти приходят и уходят, но государство остается, – возмутился Чачу.

– Так это… Нам с тобой что? Страна никуда не денется. Не хочу быть мясом для игрищ Неизвестных Отцов. И известных каких-нибудь – тоже. Могли они предпринять меры заранее? Могли. Предприняли? Нет. Бросили людей на произвол судьбы, спасайтесь, как знаете. И после этого служить? Они же подставят всех еще не раз и не два.