Александр Афанасьев - Период распада

Вероятно, все немцы — прирожденные фашисты.

Люди эти приехали в Одессу только вчера, представились репортерами какого-то земельного [35] То есть местного, Германия делится на земли. журнала, зарегистрировались в комендатуре — сейчас это просто, вся информация в Сети, проверяется запросто, получили пропуска «Пресса» и поселились в гостинице. В бывшую «Одессу» их, конечно же, не пустили, там теперь штаб миротворческого контингента, на охраняемой территории, поселились в бывшем «Спартаке» на Дерибасовской, там восстановительные работы уже завершились. Под вечер они, нарушая правила поведения репортеров, в одиночку, а не журналистским пулом в сопровождении немного пошлялись по городу, поснимали. Посмотрели на то, что осталось от Думской площади — там шли тяжелые уличные бои, от Театра оперы и балета, который до сих пор был выжжен дотла изнутри: там оборонялись три дня, по зданию били Шмелями [36] РПО Шмель — ручной противотанковый огнемет. , и жирный пепел был заметен до сих пор. У старшего сжались до белых костяшек кулаки, когда он увидел руины ДК моряков, ведь он, пусть и молоденьким лейтенантом, но застал те времена, когда еще не пролегали по единой и сильной стране опоясанные проволокой границы, когда еще не смотрели друг на друга жерла танковых пушек, на электроспуске которых держали пальцы люди, говорящие на одном языке. Когда понятие «оккупационная администрация» относилось к сорок третьему году, но никак не к настоящему времени. Когда в Театре оперы и балета давали Мусоргского, а не соло на пулемете «Утес». Наконец, когда по Приморскому бульвару Одессы прогуливались люди, а не ездили патрули сил стабилизации, стараясь не попасть колесами в воронку от снаряда.

Говорят, весь город еще не разминировали, подрываются. А может… и новые кто ставит.

Старший вышел из машины, не закрывая дверь, опершись на нее, достал из пачки сигарету, размял пальцами, но курить не стал, так и мял ее пальцами, будто надеясь, что никотин через кожу проникнет в кровь. Он не курил уже давно… с тех пор как в Джибути командовавший их учебной ротой сержант-шеф Иностранного Легиона за найденную в казарме початую пачку сигарет заставил всю роту целый час передвигаться на корточках и громко квакать при этом, а сам он сидел на стуле в легкой летней форме, в шортах, пил пиво и смотрел на них, квакающих и ползающих по плацу, обливающихся потом. Когда нашли, он выстроил учебную роту на плацу, медленно обошел ее и спросил — кто? Никто не ответил — и наказание получили все. Потом он, уже будучи полноправным бойцом спецотряда боевых пловцов Легиона, узнал, что если бы кто-то ответил, то тут же вылетел бы из отряда, а рота получила бы удвоенное наказание.

В спецназе не любят говорливых. А пачка была его.

Человек с документами на имя Хьюго Пфальца неспешно и несуетно смотрел по сторонам, разминая в пальцах сигарету, а глаза его подмечали все, давали этому название, раскладывали по полочкам, оценивали с точки зрения возможной опасности. Вот дом… на четвертом этаже одна из квартир выгорела дотла, окон нет — выбило взрывом… может быть, там снайпер? Нет, вряд ли, бросается в глаза. Он бы сам никогда там не сел. Вон дальше, здание бывшей мореходки, там теперь ЮНИСЕФ сидит и комиссия по реинтеграции от ЕЭС — большие белые внедорожники, грузовики, все здание накрыто сверху донизу чем-то напоминающим огромную рыбацкую сеть — это от гранат. Вход там сделан плохо… около него дежурят двое михаев [37] Михаи — так звали румын. , но при любой серьезной заварушке они смертники, пусть и с автоматами, и в бронированных будках, напоминающих старые, гаишные — только со стеклами в два пальца толщиной. А дальше… улица идет к морю, видно хорошо, если присмотреться, то можно увидеть и чек-пойнт миротворцев — шлагбаум, бетонные блоки, противогранатные решетки. Раструб КПВТ на румынском бронетранспортере, уставившийся на мрачный, больной, враждебный ему город. Улицы Одессы шли к морю… и в одну прекрасную ночь лихие хлопчики нагрузили «КамАЗ» бочками с солярой и азотными удобрениями и, не включая двигатель, направили своим ходом, под горочку в сторону блокпоста миротворцев. В городе после этого были повальные обыски, зверствовала Сигуранца [38] Сигуранца — румынская спецслужба. , немало народа пропало без вести. Люди говорили, что неугодных сажают в вертолет и, отлетев подальше от берега, бросают в воду, предварительно сковав наручниками руки и ноги и привязав какой-нибудь груз. А как вы думали, господа хорошие?! Думали, что Европа — это только чистенькие улицы и зарплата в евро? А как бы не так! Вот еще какая Европа бывает.

Бывает, кстати, и похуже. В Днепропетровске порядок охраняла частная военная компания — хлопаки из УЧК [39] УЧК — армия освобождения Косова. , которые решили подзаработать немного евриков честным трудом, а не наркоторговлей. С ними пришлось срочно расторгать контракт — после того как независимому французскому журналисту удалось снять сюжет, как людей, признанных «лицами, представляющими угрозу безопасности», сажают на кол.

Ничего… придет время — со всеми посчитаемся…

Осмотревшись, водитель-корреспондент вернулся обратно в машину, чтобы не маячить и не привлекать внимания. Его напарник работал — один конец провода он воткнул в разъем на лицевой панели магнитолы, второй — в ноутбук Toshiba, не слишком мощный, но приспособленный для тяжелых условий работы. В качестве спутниковой антенны выступал багажник на крыше «Нивы». То, что там лежали вещи, работать антенной ему никак не мешало.

— Что? — коротко спросил водитель.

— Ближайший беспилотник в пятнадцати километрах отсюда, — ответил молодой, просматривая подаваемую из космоса картинку, которую самым что ни на есть пиратским образом перехватывали с американского военного спутника, потому что свои картинку подобной четкости и детальности не давали, — идет в режиме ожидания, маршрут обычный, патрулирование.

— Патрули?

— Ближайшие с бронетехникой — на Базарной и на Греческой.

— Пешие?

— Не ловит.

— Это плохо, что не ловит…

Старший так и остался за рулем бормочущей на холостых «Нивы», а вот младший отцепил ноутбук, хлопнул крышкой. Потом вылез из машины, начал что-то щелкать, оправдывая надпись «Пресса» на пузе.

— Далеко не отходи! — крикнул старший. — Чего нашел?

— Да вот там… Ты знаешь, что вон там Свято-Михайловский Архангельский женский монастырь был?

— Постыдился бы!

— А я что? Я ничего… — невинно заморгал глазами младший.

Старший глянул на часы — нужный им человек задерживался, и это было плохо. Придется действовать по второму плану.