Александр Афанасьев - Период распада

— Падла!

Кот сделал самый глупый поступок в своей жизни — перевернув в руке нож, он попытался метнуть его в стрелка, хотя именно этот нож, не сбалансированный и перетяжеленный на рукоять, подходил для метания как нельзя хуже. Естественно, нож ударился о дверцу машины рукоятью, совершенно не так, как планировал Кот — а в следующее мгновение у него в глазах стало темнеть и резкая боль обожгла гортань и грудь. Несмотря на свое не слишком трезвое состояние, Генри снова стрелял точно — вторая пуля в грудь, она вызвала обильное кровотечение и лишь немного не дошла до сердца, а вот третья оказалась смертельной, войдя в горло и повредив артерию. Кровь брызнула фонтаном, пахучие, горячие капли попали на лицо Марии, и она, заверещав, как сирена пожарной машины, бросилась прочь.

В следующее мгновение стекла придорожного ресторанчика разлетелись под градом пуль. Там сидели еще трое мексиканцев, один из которых был довольно крупным дилером, приехавшим из Мексики два дня назад для решения деловых вопросов. Мексиканские наркодилеры были людьми жесткими, они никогда не сдавались без боя полиции и, попав в переделку, не задумывались, как им поступать. Услышав стрельбу, они выхватили пистолеты — две «беретты» и «кольт» и открыли шквальный огонь по стрелку на улице, в считаные секунды изрешетив и Генри с его пукалкой двадцать второго калибра, которой он убил двоих, и злосчастный «Форд-пикап». Разрядив все, что было в магазинах, они бросились на улицу, в то время как хозяин заведения, бедняга с шестью детьми, уже давно и прочно обосновался под стойкой бара. Он был всего лишь эмигрантом с шестью детьми, никому в этой стране не нужным и мало что умеющим. Его нашли уважаемые люди и сказали, что есть шанс, чтобы все его дети ели каждый день и досыта: нужно просто заняться бизнесом. На его имя открыли фирму, ему дали денег и помогли построить бизнес. Он сам не знал, что в его собственности находятся уже двадцать четыре торговых заведения и ресторана быстрого питания, он сидел в этой клетушке у дороги, подписывал не глядя документы, которые ему привозили солидные адвокаты, и боялся. Очень. Потому что знал, откуда идут деньги и на что способны люди, их дающие. Он знал, почему выбор пал на него — потому что у него было шестеро детей, и он мог представить, какой смертью они умрут, если он заговорит. Он просто хотел, молил каждый день Деву Марию, чтобы его оставили в покое, и он бы до конца жизни оставался здесь, продавая бурритос [62] Бурритос — лепешки с начинкой; тако — почти то же самое, только тесто другое и складывается конвертиком. , тако и коктейли с текилой, пусть даже выручки едва хватает на еду…

Разрядив пистолеты, трое взрослых (двадцать один, двадцать три и двадцать восемь лет, в этом бизнесе не каждый доживает до таких лет) наркомафиози выскочили к машинам. У них был белый «Шевроле Тахо», который стоял перед рестораном — одна из четырех машин: фургончик хозяина, подъехавший пикап со стрелком, разукрашенный в красно-желтый колер «Эконолайн» и их «Шевроле». Они не знали, кого они только что убили, это был не первый и не последний, и они слишком часто видели смерть, чтобы отвлекаться по пустякам: мгновенная смерть под градом пуль еще не такая плохая, многие умирают куда хуже. Они знали, что надо сматываться прямо сейчас — потому что американская полиция это не насквозь продажная мексиканская, где копы со служебным оружием подрабатывают после работы киллерами. Они были уверены в том, что хозяин не позвонит в полицию, даст им уехать — но выстрелы могли слышать с шоссе, а сейчас для того, чтобы вызвать шерифа, даже не надо искать телефонную кабину — набрал номер на сотовом и позвонил. Знали они и то, что, устав от приграничного беспредела, жители некоторых округов избирали шерифами бывших военных, прошедших Ирак и Афганистан, а те нанимали в депьюти [63] Депьюти — помощник, заместитель. своих сослуживцев. И если Калифорния легла под чиканос окончательно и бесповоротно, то в некоторых округах и графствах Техаса, где служили народу такие вот шерифы, наркодилеры, подобные им, просто пропадали без следа. Знали они и то, что американские копы хорошо умеют стрелять. В общем и целом — земля горела под ногами.

Один из наркомафиози, самый молодой, по имени Мигелито, меняя на ходу расстрелянную обойму в своей «беретте» подбежал к «Шевроле» и злобно выругался, от переизбытка чувств даже пнул ни в чем не повинную машину. Как назло, одна пуля из выпущенных ими пошла так низко (а может, отрикошетила от чего), что пробила покрышку, и теперь на «Шевроле» ехать было нельзя.

— Альфредо! — заорал он. — Тачка наша готова!

Вместо этого раздалась злобная ругань на испанском, и вдруг — взревел мотор «Эконолайна». Поняв, что если он не поспешит, то вполне может остаться здесь, Мигелито побежал к «Эконолайну».

На пути ему попался белый — похоже, тот, что приехал со стрелком. Когда началось все это дерьмо — Мигелито сидел спиной к окну и ничего не видел, но ему вдруг пришло в голову, что этот белый пацан может послужить заложником, если что-то пойдет не так. А потому он с ходу пробил ему ногой в голову и, схватив за руку, потащил оглушенного пацана в машину.

Тем самым Мигелито, сам того не зная, совершил предпоследнюю смертельную ошибку за этот день, подписав смертный приговор себе, всем своим приятелям и больше чем двадцати членам своей банды, входящей в известное своей леденящей душу жестокостью бандформирование «Зетас», эскадроны смерти наркомафии, буквально залившие страну кровью и держащие под криминальным контролем чуть ли не половину страны. Скоро им предстояло узнать, что есть люди еще более опытные, жестокие и безжалостные, чем они сами.

У самой двери грузового отсека — она здесь не сдвигалась в сторону, а распахивалась — он столкнулся с Абимаэлем из Котов, который тоже пытался сесть в машину. Это была машина Абимаэля, «Форд», и он совсем не настроен был ее вот так лишиться…

— Помоги…

Вместе они затащили потерявшего сознание пацана в фургон, захлопнули дверь. С пробуксовкой колес машина тронулась по направлению к шестнадцатой дороге — оттуда бандиты планировали повернуть на юг, им как можно быстрее надо было добраться до границы. Переходить они ее планировали в районе Нуэво Ларедо, там тьма переходов, и можно смешаться с толпой. Шансы успеть, пока не объявят их розыск, у них были.

Внутри фургон был полностью переделан так, как это делают только молодые мексиканские ублюдки. Такие фургоны обожают еще и калифорнийские серферы, им нужно много места, чтобы перевозить свои доски и всяческую утварь, но они отделывают фургон внутри неопреном, чтобы не боялся воды и чтобы можно было мыть струей воды из шланга. А тут — что-то типа выпендрежного красного бархата, диван, колонки, еще какая-то дрянь…