Александр Афанасьев - Период распада

Это в теории.

Капитан Гуль присутствовал здесь под настоящим именем: в спецназе Генерального штаба у всех сотрудников изначально легендированная биография и ни у одного из них в личном деле не написано, что он служит в спецназе. Капитан Гуль по документам служил в пограничных войсках, откуда был изгнан с позором за то, что ударил офицера. В прошлом до перехода в спецназ Генштаба он и в самом деле там служил и мог достоверно рассказать, где и как они служили, какие традиции есть у пограничников, кто и кем командует. Нашлись бы и люди, которые вспомнили, как капитан Гуль ударил офицера — это и в самом деле было так, и курировала все это военная разведка, потому что нужен был повод, чтобы перевести капитана Гуля из его части. Вот и перевели, создали повод и перевели. Поводы были самые разные, например лежащий в засаде со снайперской винтовкой капитан Эрим раньше служил в разведке горно-егерского полка и был изгнан оттуда за то, что утаил трофейное оружие, взятое в одном из тайников курдских собак, и продал его бандитам на базаре. Из тех, кто сейчас находился под командой капитана Гуля, все были изгнаны из турецкой армии с позором по дискредитирующим основаниям.

Потому что так было надо.

Дальнейшее было проще простого. Все они устроились на работу в одну из фирм, в ту, которую им сказали, оформили документы и попали в Ирак. Они не знали, принадлежит ли эта фирма государству Турция или просто у ее владельцев какие-то секретные договоренности с Турцией, да им и наплевать было на это. Возможно, наплевать было и хозяевам фирмы: в тренировочном лагере в Польше, созданном на территории одной из бывших советских частей, нанятые турки показали вполне достойные навыки и согласились работать за скромный для этого уровня гонорар. Капитан Гуль перед лагерем собрал всех своих и строго-настрого приказал работать вполсилы и не стрелять особенно точно, чтобы не вызывать подозрений. Сам Гуль получал всего четыреста долларов в сутки. Сейчас капитан и его люди работали в качестве гардов на одну из транспортных фирм, по странному стечению обстоятельств транспортирующей в Ирак грузы преимущественно из Турции. Верней — кто-то работал, а кто-то занимался тем, чем они занимаются в данный момент. Саботажем и подрывной деятельностью.

В отличие от Соединенных Штатов Америки, по глупости заваривших всю эту крутую кашу, Турции было крайне выгодно то, что здесь происходит, и турецкое правительство всеми силами — а кроме капитана Гуля здесь было еще немало таких же, дискредитировавших воинское звание: водителей, сотрудников гуманитарных организаций и прочих, — вело дело к дальнейшей дестабилизации и развалу Ирака. В те времена, когда был жив усатый диктатор Саддам, Турция постоянно ощущала угрозу с южного направления и была вынуждена держать на нем значительные силы. После «Бури в пустыне» турки совместно с американцами сделали немало рейдов за тридцать третью параллель [93] После «Бури в пустыне» на севере и на юге Ирака были созданы зоны, запретные для полетов иракской авиации и патрулируемые авиацией международных сил, причем северная зона патрулировалась самолетами, базирующимися на Инжирлик, Турция. Это было сделано для того, чтобы Хусейн не наносил авиаудары по курдам на севере и шиитам на юге. и даже предприняли наземное вторжение. После начала операции «Свобода Ираку» американцы постепенно сами отдали в руки турок все северное направление, дав им там полную свободу действий. Однако, несмотря на все усилия турецкой дипломатии, доказывающей в Вашингтоне и в Брюсселе, в штаб-квартире НАТО, что так будет правильно, американцы все же не дали «добро» на отсоединение населенных горными турками [94] Турки не признают право на существование народа курдов и считают их горными турками. территорий Ирака с признанием независимости новообразованного государства и последующим началом его реинтеграции в состав государства Турция. И это при том, что Турция, как правопреемница Великой Османской империи, имеет историческое право на весь (!!!) Ирак.

Не дают «добро» — и не надо. Возьмем сами.

В Северном Ираке турок привлекал Киркук — район, о котором они при Саддаме и подумать не смели. В Киркуке была нефть, богатые нефтяные поля, остро необходимые турецкому государству, если оно хочет развиваться и дальше, превращаясь в Османскую империю. Нефти в мире становилось все меньше, экономическая ситуация становилась все хуже, и цена на нефть то стремительно пикировала вниз, то зловеще взлетала вверх. Проблема была даже не в цене на нефть, а в том, что не стало некоего единого эквивалента цены. Евро стремительно спикировал вниз и так и оставался внизу после ряда последовавших один за другим дефолтов европейских стран. Из последних сил держался доллар, хотя было понятно, что и его дни сочтены. Юань был крепче — но отсутствовала инфраструктура для работы с ним, а самые прозорливые экономисты предупреждали, что юань намертво привязан к доллару и долговой дефолт США будет неминуемо означать крах китайской, экспортно-ориентированной экономики, при том, что казначейство Китая напокупало американских долговых обязательств на два с лишним триллиона долларов. В таких условиях можно было предположить, что при крахе международной системы платежей и обмена на первый план выйдет не покупка нефти и других природных ресурсов, а их силовой захват и удержание. И та страна, которая хочет пережить двадцать первый век, должна иметь свои нефтяные и газовые скважины ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ. Вот эту цену и платил сейчас капитан Гуль и его люди.

Самое интересное было в том, что нефтяные поля Киркука были расположены на стыке зоны расселения горно-турецкой и суннитской общин Ирака и совсем рядом с шиитской зоной влияния. Жирный кусок, расположенный на равном расстоянии от трех собачьих стай — разве можно предполагать, что за него не будет схватки? А будет — так это и хорошо. Пусть хоть до последнего человека перебьют друг друга.

Отвлекшись от мыслей — все-таки они на работе, капитан Гуль снова уделил внимание большому прибору наблюдения, похожему на бинокль, только большой…

Это была классическая снайперская засада. Ну, или почти классическая. Их машина — большой «Шевроле Субурбан» с бронекапсулой внутри, стоял в паре километров от них, на обочине второстепенной дороги, которая отходила от большой бетонной, построенной при Хусейне магистрали и вела к нескольким небольшим селениям. «Субурбан» «сломался» — об этом неопровержимо свидетельствовал поднятый капот и что-то делающий в моторе старший лейтенант Шенкал. Еще один офицер сидел в бронированной, кондиционированной прохладе салона, вел общее наблюдение и корректировал ход операции. Машина стояла на холме, через который шла дорога, и с занятого ими места было все видно в радиусе нескольких километров. На переднем сиденье спал еще один офицер — сменщик. Наконец больше чем в километре от «Субурбана» в «чистом поле» занял позицию Эрим, вооруженный снайперской винтовкой калибра 338. Рядом с ним в снайперском гнезде находился капитан Гуль, он работал корректировщиком огня, работа не менее важная, чем работа самого снайпера. Половина точного выстрела зависела от работы корректировщика, он должен был «выдать» цель, то есть найти ее и сообщить поправки, необходимые для точного выстрела.