Артем Мичурин - Еда и патроны

— Только краснухой болел.

— Славно. А с глазами что?

— Не знаю, — изобразил я улыбку. — Мама говорила: «Это солнечные лучики заблудились».

— Лу-учики, — протянул Хашим, наливая очередную порцию спиртного, — хех. Видишь-то нормально?

— Отлично вижу. Даже в темноте.

— Вот как? Славно-славно. Ещё мутации есть?

— Больше нету.

— Почти что лац?

Такое оскорбление мне тяжело было вынести даже от «отца».

— Я не лац! — рука сама собой дёрнулась в направлении ножа, едва не сведя все старания к нулю.

— О-о! — Хашим поставил стакан и, хохоча, захлопал в ладоши. — Вот теперь вижу фамильное сходство, — он подошёл и ещё раз смерил меня взглядом. — А чего спектакль разыгрывал, будто прислан? И откуда ты узнал вообще? У меня ведь сегодня и впрямь назначено.

— Это не спектакль, — потупил я глазёнки. — Мне знакомый помог. Он у господина Кучадела работает. Я целый месяц ждал, когда его к вам пошлют. Заплатил девять серебряных — всё, что после мамы осталось — и поменялся с ним.

— Хех. Смышлёный. Стало быть, всё на карту поставил?

— Мне мама велела обязательно с вами встретиться.

— Да ещё и исполнительный. Хорошо. Только что же ты с пидарами дружбу водишь? Сам-то не по этой части?

— Что вы? — изобразил я сдержанное возмущение. — Никогда. Да и не друг он мне, я же говорю — знакомый. Был бы другом, разве стал бы деньги просить?

— Запомни парень, — Хашим принял серьёзный вид, и указал на меня пальцем, — пидоры — не люди. Они хуже баб. Шлюхи с рождения. Общаться с ними можно только одним способом. Подрастешь, расскажу, — он сделал два больших глотка, опустился на корточки и положил правую руку мне на левое плечо. — Сын, значит?

— Сын, — ответил я.

— Хм. Ладно, время покажет.

Рука потянула меня вперёд и тут же ослабла. Согнутые в коленях ноги зашатались. Мёртвое тело конвульсивно дёрнулось и повалилось на спину. Из-под утонувшего в глазнице по самую гарду клинка побежала кровь, залила веки и тонким ручейком устремилась вниз по щеке.

Я постоял над трупом секунд десять, наблюдая за конвульсиями, тронул Хашима ногой, ответной реакции не последовало, на всякий случай проверил пульс — глухо.

Помню, первое что почувствовал — дикая злоба на себя. Безумная. До зубной ломоты. В голове сформировалось осознание масштабности трагедии. Я только что, собственными руками загубил своё будущее. Вот оно, лежит у моих ног, и не дышит, только смотрит в пустоту единственным немигающим глазом. Голова закружилась. Роскошные апартаменты вдруг потеряли чёткость, поплыли, отдаляясь всё дальше и дальше.

— Бляяядь…

Я опустился на пол и сел, вытянув ноги.

Не знаю, сколько времени прошло до того, как ясность рассудка вернулась. Когда сидишь и тупо смотришь в одну точку, а голова гудит от пустоты, счёт минутам теряется. Разум оставляет свой пост и, махнув на всё рукой, идёт отдыхать. Наверное, это такой защитный механизм. Ведь в противном случае легко разбить свой безмозглый чалдан с досады о стену. По крайней мере, в первые секунды подобная идея не кажется лишённой смысла.

Немного оклемавшись, я натянул ботинки, окинул напоследок печальным взором уплывшее из рук счастье, и вышел за дверь.

— Стоп, — рука охранника ухватила меня сзади за капюшон. — Босс, мальчишка уходит. Отпустить? — пробасил он в трубку.

— Тщщщ, — поднёс я к губам указательный палец. — Господин Хашим просил не беспокоить его. Он сильно расстроен. Очень сильно.

— Опять что ли не фурычит? — шёпотом поинтересовался охранник, указывая взглядом себе в район паха.

— Угу.

— Бля. А я отпроситься на завтра хотел, — задумчиво-растерянное выражение узколобой физиономии сменилось разгневанным. — Херово работаешь. Катись отсюда.

Бедный идиот. Интересно, через сколько часов сумел понять насколько он теперь свободен? И как долго прожил, прежде чем компаньоны Хашима сказали: «Херово работаешь»?

Домой я вернулся злым, как чёрт. Недовольство собой по дороге удивительным образом трансформировалось в злобу на Валета. Он-то меня ни разу к груди не прижимал. Только упрёки да затрещины постоянно. И вот когда блеснул единственный лучик надежды, этот мудак опять всё обговнял, подначил завалить Хашима — мой билет в светлое будущее. Паскуда, ненавижу.

— Ну? — Валет оторвал взгляд от газеты.

— Сделал, — огрызнулся я, швырнув куртку в угол.

— Как прошло?

— Заебись.

— Хм, — Валет отложил своё чтиво и скрестил руки на груди. — Ты чем-то недоволен?

— Чем я могу быть недоволен? Говорю же — всё за-е-бись. Хашим мёртв, шума нет, а я снова…

— Что «снова»?

— Ничего.

На следующий день Валет подозвал меня и молча вручил тридцать серебряных — мой первый гонорар. Заказ уровня Хашима стоит не меньше пяти золотых, так что мне перепало десять процентов. Но тогда я этого не знал и радовался от души. Восемь монет тем же вечером были с размахом проедены всей шоблой в пекарне на Парковой.

— Ладно, колись, — уже раз в пятый «закинул удочку» Фара, — откуда такие лавэ?

— Да, — поддержал Репа, дожёвывая булку, — мы — могила, ты же знаешь.

— Замочил кого? — выдвинул Фара гипотезу.

— Если Валет захочет, сам расскажет, — парировал я с достоинством, — а нет, так и мне трепаться ни к чему.

— Вот ты жук, — усмехнулся Репа. — Две недели пропадает, хрен знает, чем занимается, а потом начинает деньгами сорить, и слова не вытянешь.

Пожалуй, именно тогда я почувствовал себя. Не хорошо, плохо, или ещё как, а просто — себя. Я ел на деньги заработанные чужой смертью. Горячая сладкая булка в моих руках — вот во что я превратил Хашима. И мне это нравилось, определённо нравилось.

Тот раз был последним, когда мы собрались все четверо на Парковой. Два дня спустя Валет отозвал меня в сторонку и доверительным тоном поведал о насущных проблемах. Начал издалека:

— Сколько мы уже вместе?

— Кто? — спросил я.

До сего момента склонности к подобным разговорам «по душам» за Валетом не водилось, и это настораживало.

— Ну, мы с тобой.

— Шесть лет.

— Точно. Целых шесть лет. Ты тогда совсем малой был, задохлик, едва на ногах держался. А как вымахал, — он улыбнулся и потрепал меня по плечу. — И с пацанами общий язык нашёл быстро. Кстати, как они тебе?

— Не понял. Что «как»?

— В целом. Отношения там, тёрки может с кем имеются?

— Да нормально всё, — этот противоестественный разговор начал меня не на шутку раздражать.

— М-м… Хорошо, хорошо. Я слышал, Фара адресок нарыл за Межой. Прощупывали уже?

— Дня три ещё посмотреть решили. Визитёров там многовато было в последнее время. Сейчас вроде тихо всё. Если так и останется, в четверг пойдём.

— Каким составом?

— Обычным, — пожал я плечами, искренне не понимая, о чём речь.