Сергей Палий - Безымянка

Охранники меня не остановили — им, по существу, было плевать, кого несет на улицу в полпятого утра. Главное, что с нижнего поста по рации сообщили: пропустить.

Я вытащил капюшон из кармана на вороте, натянул его на голову, поправил дыхательную маску и быстрым шагом двинулся вдоль вывернутых бордюрных камней в сторону остановки. Там вниз, через подземный переход, вела широкая лестница — от нее начиналась территория Безымянки. Контуры тротуара я видел четко, поэтому включать фонарик не стал, чтобы лишний раз не маячить.

— Э, — окликнули меня на подходе к лестнице. — Куда прешь?

— Я переговорщик, — сказал я и остановился.

Три темные фигуры вышли из-под навеса остановки и направились в мою сторону. Двое зашли с боков, а один встал напротив и шарахнул лучом фонаря прямо в лоб, вынудив зажмуриться.

— Не рановато базар вести пришел, переговорщик? — с усмешкой спросил тот, что светил. — Или у вас петушки уже пропели?

— Фару убери, — ответил я.

Он опустил фонарик.

— Я узнал тебя. За бабой пришел?

— Она здесь?

— Нет. Вали домой.

Я не ожидал такого поворота. Обычно патрули диких хоть и не блистали вежливостью, но в открытую не хамили и не нарывались так грубо. Видимо, на сегодня им даны особые инструкции.

Права качать — смысла нет, но прощупать почву стоит.

— Мы можем договориться? — осторожно спросил я.

— О чем договариваться? — раздражаясь, повысил голос визави. — Нет твоей бабы. И не было уже несколько дней.

— У меня другие сведения.

— Забирай свои сведения и вали, кому сказано…

Позади дикого раздался шорох, и не успел он обернуться, как оказался сбит подсечкой наземь. Фонарик отлетел в сторону и свалился в открытый канализационный люк, булькнул, но не погас. Едва заметное пятно света теперь дрожало под мутной водой.

Двое с боков дернулись было вперед, чтобы помочь лидеру, но в грудь каждому из них уткнулся ствол с взведенным курком.

— Нехорошо ты поступаешь, когда обманываешь, Хлебопашец.

Я с облегчением узнал голос Евы, слегка приглушенный фильтрами. Она, не стесняясь, наступила на поверженного охранника и оттолкнула его прихвостней, продолжая держать их под прицелом двух своих «Кугуаров». Те отступили со злобным сопением и встали поодаль.

— Если бы ты не путалась с Эрипио… — прошипел с земли дикий. При упоминании предводителя Нарополя меня коротко кольнула ревность. — Если бы только не путалась…

— И что бы тогда? — поинтересовалась Ева, нагибаясь и стараясь перехватить в полумраке его взгляд.

— Ты знаешь, что у нас делают с непослушными девками. — Он откатился в сторону и поднялся на четвереньки. — Сгнила бы на Кировской.

— Вставай и уходи, — без злости сказала Ева. — Твой путь прямой и короткий.

Перепачканный в грязи Хлебопашец с сопровождающей парочкой, тихонько матерясь, вернулся под крышу остановки. Троица снова слилась с утренней мглой. По большому счету, никакие это были не охранники. Обыкновенное гопьё. Бандиты из свиты Эрипио, которые под предлогом досмотра грабили людей. И подобного отребья на Безымянке водилось в достатке.

Дождь утих, но бесконечная морось продолжала неприятно студить скулы.

Мы, постоянно оглядываясь, перешли на другую сторону шоссе и, обогнув бензозаправку с переломанными колонками, оказались у торца дома. Здесь темнел вход в подвал, из которого можно было попасть в заброшенное бомбоубежище.

Светя фонариками под ноги и держа оружие наготове, мы осторожно спустились, прошли по пыльному коридору сквозь несколько помещений, котельную и оказались перед входом в убежище, перегороженным решетчатой дверью. Я снял с ушка навесной замок, который давно не защелкивался и висел для вида. Крутая лестница вела вниз, к изолированному комплексу ГО. Мы сбежали по бетонным ступеням и закрыли за собой тяжелую переборку.

Я стянул маску с себя, осторожно снял респиратор с Евы и прикоснулся к ее губам. В отраженном свете фонарика было видно, как она прикрыла глаза, отвечая на поцелуй.

От Евы едва ощутимо пахло мускусом, и даже застывший в мертвом воздухе затхлый душок не мог перебить знакомый запах. Скорее всего, она время от времени пользовалась парфюмом — редкой и непозволительной роскошью для обыкновенного жителя подземной Самары. И каждый раз, когда я оказывался рядом с ней, терпкий аромат сводил меня с ума. В такие моменты особенно остро ощущалось желание ни с кем не делиться этой женщиной.

Но мы были гражданами разных территорий…

— Я скучал.

— Чувствую.

Превозмогая растущее притяжение, я слегка отстранил Еву от себя. Посмотрел в глубокие, чуть раскосые глаза.

— Нужно поговорить.

— Хорошо. Только давай сядем, я устала.

Она и впрямь выглядела хуже обычного: измотанной и озабоченной. Я обратил внимание, как Ева отвела взгляд и нахмурилась. Что-то терзало ее.

Мы прошли в длинную комнату с низким потолком. На цементном полу валялось несколько противогазов с рваными шлангами — брак из разграбленных запасников. Возле стен друг на дружку были навалены скамейки и стулья. В углу возвышалась гора ветхого шмотья, годного разве что на тряпки. Рядом стоял хромой на одну ножку стол, из которого торчали пустые ящики. Над ним висел пожелтевший плакат с планом бомбоубежища.

Посреди комнаты лежал большой кусок полиэтилена, а на нем — одеяло из верблюжьей шерсти. На уголке приютилась керосинка. Мы обустроили место для встреч уже давно, и каждый раз, приходя сюда, я ожидал увидеть, что одеяло и лампа украдены. Но, видимо, скромное убежище не привлекало ни мародеров, ни мутантов, ни беглых бандитов. А может, о нем и вовсе никто не знал, кроме нас двоих. Я даже крыс здесь никогда не видел.

Ева расстегнула и бросила влажную накидку на спинку стула. Потом скинула ботинки и уселась на одеяло, сложила ноги по-турецки.

Я выключил фонарик и запалил керосинку. Пламя сначала боязливо дрогнуло, а потом охватило фитиль и радостно запрыгало в стеклянной колбе. На стенах закривлялись тени.

Когда огонек разгорелся, я отставил лампу в сторонку и опустился на одеяло напротив Евы. Сказал без лишних предисловий:

— Бугры из ЦД задумали какую-то гадость. Я почти уверен, что после открытия туннеля будет провокация по отношению к Безымянке. Вчера меня вызвали с Вокзальной, но не начальник, а Натрикс — крайне опасный тип: бункерский живодер и интриган. Он намекнул, что переговоры придется вести на Гагаринской. Ты, случайно, не знаешь, почему там, а не здесь?

Ева задумалась. Пламя высвечивало ее правый висок с тонкой синей жилкой, щеку и кончик носа. Левая половина лица утопала в тени.

— Ты не зря опасаешься, — ответила она после недолгого молчания. — Агент донес Эрипио о готовящемся вторжении, и он принял контрмеры.