Сергей Палий - Безымянка

Я не нашелся что ответить. Наверное, поклонение культу Космоса и впрямь дарит кому-то надежду среди пепельной пустоты и бесконечной осени. Имею ли я право упрекать их в невежестве и глупости?

Возможно.

Ведь вместо того, чтобы тратить силы на созидание жизни, одержимые транжирят их на бессмысленные постройки и откровенный фетишизм. Правда, с другой стороны… Общество диких до сих пор не развалилось вовсе не из-за душащей хватки преступного кулака Нарополя, а благодаря идиотским дюралевым цацкам, дающим людям веру в спасение. Лишенную смысла, слепую, хрупкую веру в то, что когда-нибудь стена вечной мороси исчезнет и из-за туч выглянет Солнце. По-настоящему, навсегда, а не на пять коротких минут вечернего затишья. И ради осколка этой надежды отчаявшиеся люди готовы наплевать на здравый смысл и молиться хоть богам, хоть инопланетянам.

Возможно, кто-то назовет такой выбор уделом слабых?

Возможно.

А я, пожалуй, промолчу.

Ева обошла сгнившую песочницу, где, судя по засохшей слизи, была кладка мэргов, и остановилась перед монументальным кирпичным гаражом, резко выделяющимся на фоне ржавых железных собратьев. На крепких дверях висел большой амбарный замок, защищенный наваренной трубой от спила. У порога валялись сухие ветки и шматки рубероида, но по разъезженным колеям было ясно: гараж не пустует.

— У тебя транспорт? — обалдел я.

— Главное, чтоб завелась… — проворчала Ева, доставая ключ и принимаясь греметь замком. — Регулярно выгоняю колымагу, но аккумулятор хилый, и стартер барахлит.

— Грибы цветные! — с восторгом выдохнул Вакса, когда створка со скрипом отворилась.

— Неужто на ходу? — не веря собственным глазам, хмыкнул я.

— Разгоняется долго, а бегает шустро, — распахивая вторую створку, сказала Ева. — Готовьтесь, заводить придется с толкача.

Из полумрака гаража, выхваченный рассеянным светом пасмурного утра, торчал желтый капот древней «копейки» — первой вазовской модели «жигулей», которую делали по фиатовской лицензии, а на ранние партии даже ставили родные итальянские движки. К хромированной радиаторной решетке была привинчена подкова, а на бампере, где и положено, висел номерной знак. Только вместо госномера на нем были отчеканены и выкрашены четыре буквы: ЦЫПА.

— Орис, в багажнике канистра с бензином. В бак ее, — велела Ева. — Шмотки кидайте на заднее сиденье.

Мы с Ваксой, не переставая восхищаться уцелевшим раритетом, стали готовиться к поездке. Залили бак, насухо протерли стекла и фары, проверили давление в шинах. И, подруливая, вытолкали желтую фурию во двор.

Я сел на водительское место, выжал сцепление и попробовал переключить передачу. Рычаг свалился в сторону, в коробке что-то хрустнуло.

Вздрогнув, я отдернул руку.

— Сломал, да? — заглядывая в окно, осведомился Вакса.

— Чу! — фыркнул я. — Не таких седлали.

— Вылезай… наездничек, — улыбнулась Ева. — Цыпочку поведу я. И это не обсуждается.

Завелась «Цыпочка» не сразу. Нам с Ваксой пришлось попотеть, прежде чем холодный движок проснулся и из-под капота раздался обнадеживающий всхлип.

— Цепануло! — крикнула Ева, высовывая голову из окна. — А ну-ка, еще разок! Напрягитесь!

Мы отдышались, собрались с силами и уперлись ладонями в край багажника. Машина стояла в самом углу двора, и для разгона у нас было метров двадцать дороги с более-менее ровным покрытием.

— Готов? — спросил я.

Вакса мотнул лопоухой башкой и настырно засопел.

— Пой-йе-е-ехали-и-и…

Изо всех сил толкаясь ботинками, я навалился на багажник и почувствовал, как «Цыпочка» покатилась вперед. От натуги перед глазами сверкнули расписные круги, а клапаны респиратора аж клацнули от мощного потока воздуха. Мышцы спины заныли, прося пощады, но не получили ее — в этот раз надо было выложиться на полную катушку.

— Дав-в-вай, давай! — подбадривая самого себя, выдавил Вакса. — Цып-цып-цыпочка, лети…

Рвынннн!

Ева бросила сцепление, и мотор взревел без прелюдий. Машина рванулась вперед, багажник выскользнул из рук, и мне пришлось пробежать по инерции шагов пять, чтобы не грохнуться на асфальт. В лицо ударила вонь выхлопных газов — кисловатых, бензиновых, а не солярочных, к каким привык под землей.

Мы с Ваксой победно хлопнули ладонью в ладонь и в один голос воскликнули:

— Пошла!

Ева затормозила перед выездом на улицу, газуя и прогревая движок. Желтая «Цыпочка» игриво подмигнула нам красными глазками стоп-сигналов, дымя из трубы и мелко вибрируя всем кузовом.

В душе бесновалось что-то радостное, вспорхнувшее из детства. При виде заведенной машины меня наполнил азарт, хотелось поскорее выбраться из сырой подворотни и понестись по улицам, разбивая в клочья дождливую пелену.

На переднее сиденье проворно прыгнул Вакса, пристегнулся и вцепился в ручку двери так, будто его собирались выкорчевывать из салона лебедкой. Я собрался было выпроводить ловкача, но понял, что он сейчас упрется рогом и на убеждение придется потратить добрых полчаса. Махнул рукой и сам залез назад, двинув вглубь сваленные вещи.

Ева убедилась, что все двери закрыты, поправила зеркало заднего вида, включила дворники и тихонько тронулась. Аккуратно вывела машину на улицу и… резко долбанула по тормозам.

Они с Ваксой лишь мотнулись вперед, зафиксированные ремнями безопасности, а я чуть было не вылетел между кресел башкой в лобовуху. Зубы щелкнули в опасной близости от кончика языка, плечо больно ударилось о спинку, заживающая рана под челюстью опять заныла.

Перед нами, загораживая проезд, пыхтел на холостом ходу армейский «Урал». За ним нетерпеливо порыкивал «УАЗ-Патриот» со срезанной крышей и присобаченным сзади КПВТ.

Возле открытой пассажирской двери грузовика прохаживался Эрипио, потирая руки и издевательскими кивками оценивая нашу «Цыпочку». Предводитель Нарополя отнюдь не выглядел побитым шакалом, каким мы оставили его вчера. Он был подтянут, бодр и абсолютно уверен в собственном превосходстве. Почти не замаранный кремовый пиджак, классические брюки, бежевые туфли и солнцезащитные очки смотрелись особенно вызывающе на фоне обветшавших домов, смазанных бледной моросью, и горстки диких у подножия недостроенного Маяка.

— Сивый опять при костюмчике, — прокомментировал Вакса, глядя на Эрипио через стекло с елозящими дворниками. — И лупы вон какие нарядные.

Я машинально положил руку на автомат.

— Надо же, успел, — тихо сказала Ева, включая заднюю передачу. — Что ж, погоняем. Держитесь крепче.

Во двор мы влетели багажником вперед, громыхая на ухабах, как груда металлолома. Подскочили на бордюре на добрых полметра, и я чуть было не проломил темечком крышу. Ева вывернула руль, надавила на педаль тормоза, но, судя по характерному звуку, «Цыпочка» все же скребанула краем бампера о детскую горку.