Сергей Палий - Безымянка

Охранник Эрипио был облачен в плотный комбез и громоздкий броник. В трясущихся руках он держал помповое ружье, на бедре, под разодранной штаниной, зияла страшная рана. Вид у наропольца был жалкий и растерянный. Ну, разумеется — это тебе не облава, где можно безнаказанно огнеметом гнезда выжигать под прикрытием вооруженного отряда. Тут, что называется, борьба на выживание в естественных условиях. Один на один.

Оступившись на поврежденную ногу, караульный загремел на ступеньки, но в падении успел еще раз выстрелить.

Дробь попала в косяк, превратив древнюю деревяшку в щепки. И в этот момент из проема высунулся мэрг. Проворно перескочил через отчаянно взбрыкнувшего ногами мужика и оказался сзади него. Амфибия двигалась так ловко, словно весила втрое меньше.

— Помо… — успел вякнуть охранник, прежде чем все четыре хватательные конечности мэрга обвились вокруг его головы, прервав исступленный призыв о помощи.

Ружье упало на землю.

Над санаторием разнесся победный клекот.

Мы с Ваксой юркнули за перевернутую машину, стараясь не выпускать из виду опасного хищника. Мэрг сноровисто поволок лягающую воздух добычу вдоль бордюра к канаве, из которой уже выползали детеныши, похожие на окуней-переростков.

Через минуту амфибия скрылась среди перегноя и сплетенных корней. Хрип, стоны и довольное чавканье было слышно еще некоторое время, затем противные звуки стали стремительно удаляться и вскоре совсем стихли.

Ветерок в последний раз подбросил газетный лоскут вверх и припечатал к грязному торцу скамейки.

Охота закончилась.

— Грибы цветные, — повторил Вакса, сглотнув. — Как поросенка на бойню уволок.

— Тьфу ты! — сплюнул я, осторожно выходя из-за машины и направляясь к оброненному «помповику».

— Никогда так близко рыбью рожу не видал! — поделился восторгом пацан. — А они крупнее, чем кажутся издалека, да?

Я не ответил. Остановился в шаге от ружья, заляпанного сгустками крови. Кто-то наблюдал за мной. И не просто смотрел, а вел через прицел. Ощущение давящего на висок оружейного взгляда невозможно было спутать ни с чем иным.

Медленно, без резких движений я повернулся.

— С отверткой ты сморишься очень воинственно, — хихикнула Ева, опуская «Кугуар». — Так и знала, что нашумите.

— Это мэрг, — отмазался я, поднимая, осматривая и брезгливо отбрасывая полностью разряженное ружье. — Там моего ствола, случайно, не нашлось?

— Держи. — Ева вытащила из сумки и бросила мне кобуру со «Стечкиным». — Мэрг, говоришь?

— Угу, — подтвердил Вакса. — Здоровущий такой, с выводком мальков. Лупоглазые твари!

— А караульный?

Я показал на окровавленные ступеньки и пожал плечами:

— Зрелище, печальное во всех отношениях.

Ева понимающе кивнула.

— Из пулеметчика ничего выбить толком не смогла. Валяется в кузове, мычит и материт гада, который ему ляжку продырявил. — Она достала подробную карту местности. — Вот, позаимствовала у них. Судя по схеме, вход в катакомбы возле берега. Здесь.

— Спальный корпус, — машинально прочитал я сноску. — Бывший купеческий дом, постройка тысяча девятьсот седьмого года… А перфокарты?

— Наверное, Эрипио все забрал с собой. Нужно торопиться.

— Тогда — вперед.

— Только не гремите больше, а? И так, наверное, вся округа уже в курсе, что в санатории — беспредел.

— Да говорю же, не мы это…

— Ладно, пошли.

Ева перебросила ремень сумки через плечо, поправила накидку и двинулась по аллее в глубь парка. Озираясь, я поравнялся с ней и зашагал рядом. Вакса на минуту замешкался со шнурками, но тоже быстро нас нагнал.

— Ты в порядке? — спросил я у Евы.

— Да, я в норме. Только будь любезен, спрячь свою отвертку — ты меня пугаешь.

Я усмехнулся и сунул инструмент в нарукавный карман.

— Эрипио шел по нашему следу, а теперь мы идем по пути Эрипио, — сказала Ева. — Не вижу, что будет дальше. Жизненные нити стянуты в узел.

Она в который уже раз преподносила очевидные факты по-своему: будто выхватывала их из реальности и разглядывала под необычным углом. Подмечала то, что остальным было неведомо.

— Как твой голод, Орис?

Я вздрогнул. Когда она заговаривала про это, меня било по нервам ледяным молотом. Разве может самое обыкновенное слово быть таким тяжелым и холодным? Видимо, может…

— Ему нужны жертвы, — внезапно ответил я, хотя секунду назад хотел сказать что-то совсем другое. — Он наслаждается ими. И требует все больше.

— Да, — спокойно согласилась Ева.

— Сначала ему хватало крови, но потом… — Я запнулся, подыскивая слова. — Он как будто… повзрослел. Ему понадобились однозначные поступки. Верные решения. Такие и только такие, без вариаций.

— Не понимаю.

— Роль… Помнишь взбесившегося роля?

Ева, не сбавляя шага, повернула голову и внимательно посмотрела на меня. Моргнула.

— Да. Я поняла. Аплодисменты — это было верное решение.

Некоторое время мы шли молча, разбивая каблуками зеркальца луж. Вакса в разговор не встревал — хмуро топал рядом, сунув исцарапанные руки в карманы и громко сопя через фильтры.

— Мне страшно, — наконец признался я. — Боюсь поселившуюся внутри тварь. Что ей понадобится в следующий раз?

— Заполнять пустоту всегда больно.

Ева опять ответила не так, как мне бы хотелось. Она не пожалела, не подбодрила, не принялась убеждать или разубеждать в чем-то. Она даже не завела свою любимую философскую шарманку про пути и поиски-скитания.

Ева прочертила четырьмя нечаянными словами жирную линию из моего прошлого в мое настоящее. Просто и без затей.

Отрезок.

Из точки «а» в точку «б».

— Егор, сколько людей было с Эрипио? — решил я сменить тему. — Успел сосчитать?

Вакса на ходу вытащил из кармана пятерню, согнул несколько пальцев и ответил:

— Трое или четверо. У двоих точно автоматы, у остальных вроде пушки попроще.

— Они не ждут нападения, и это наш козырь, — прикинула Ева. — На самом деле, нам крупно повезло, что Эрипио не успел всю свою армию подтянуть.

— Уверен, ополченцам сейчас есть чем заняться, — саркастически подметил я. — С одной стороны, народ бунтует, с другой — наемники наседают. Борьба за власть и земли.

— Ага, только за подземелья, — поправил Вакса. — Поверхность-то загажена — толку ноль из-за нее глотки рвать.

Объяснять, что даже сейчас территории делят без оглядки на их вертикальный срез, я не стал. Пацану нужен оппонент — так вот шиш он его получит.

— Ты не согласен, Орис? — не выдержал Вакса через минуту.

Я вновь не ответил, лишь незаметно улыбнулся под силиконовой маской.

Молчание порождает сомнения? Вот и отлично. Пусть чаще ковыряется в своих выводах, больше пользы будет.

Так и не дождавшись от меня реакции, Вакса неопределенно хмыкнул и вернулся к созерцанию окрестностей.