Потеряные

— А у тебя, Пард, есть мутации? — переспросил Кир.

— Наверное, есть, взрослые говорили, что у него реакция ненормальная, но мы не знаем. Сравнивать не с кем, нас очень мало. Да и у тебя, скорее всего, какая-то мутация есть. Наши станции расположены очень близко к поверхности, по-любому родители сильно облучены. Так что все, кто выжил, имеют более крепкий набор генов, чем родители, вот только неясно, сможет ли быть потомство у нас самих.

— Это вы уже скоро проверите, — хмыкнул Кир, Травка позеленела еще больше, она так краснела, а Тир и Пард заржали. Кир, похоже, вообще не любил раскисать, чем нравился ребятам все больше и больше. От шума Рыся открыла глаза, села, сонно спросила: «Вы чего не спите?» и завалилась обратно. Отсмеявшись, Пард вдруг непривычно тихо со вздохом сказал:

— Да нет у меня мутаций, уже давно бы заметили. Я — нормальный и меня это вполне устраивает. — Слишком равнодушно, чтобы ему можно было поверить, прошептал парень. Кирилл внимательно посмотрел на него и на остальных ребят.

— Вы действительно не замечаете, как он двигается? — спросил несостоявшийся торговец.

— А что? Двигается, как двигается, — откликнулась Травка, а Тир просто пожал плечами, но приподнялся на локтях, заинтересованный. Тогда Кирилл взял со стола пустую консервную банку, оставшуюся от пиршества, и бросил, метясь в лицо Парда. Мгновение, и банка была в руке Парда.

— Видели? — Спросил Кир, забывая, что видеть все это могла только Травка.

— Я это все время вижу. Они с Тиром постоянно так делают. — Недоумевающе пожала плечами девушка.

— Не совсем так. Сравнивай. Тир, лови, — и в Тира полетела другая банка с таким же эффектом. Потом — в Парда, потом — опять в Тира.

— Видишь? — Спрашивал, вошедший в раж экспериментатор, кидая банки все дальше от ребят. Они продолжали молниеносно ловить их, увлекшись знакомой игрой.

— Ну, они ловят банки, — не въезжала Травка.

— Смотри на скорость, — подсказал Кир.

— Понятно, Тир ловит медленней, он же не видит.

— Да, как сказать? Во-первых, лично я бы не поймал и половины, во-вторых, Тир ловит в два раза быстрее меня, так как натренирован, а вот ты, Пард, — обратился он к парню, превратившемуся в слух, — двигаешься с такой скоростью, которой у человека вообще не бывает, даже не все движения видны.

— Ну-ка? — Травка подхватила одну из многострадальных банок и швырнула ее в максимально дальний угол комнатушки. Пард оказался там с банкой в руке за доли секунды. Он сам не очень понимал, как это происходит, но ловцы во время этого упражнения даже ребят не разбудили, виртуозно подхватывая банки и водружая их на место. Пард стоял и смотрел на банку, и до него медленно доходило: мечта сбылась. Он — тоже мутант. Не обычный медлительный и тупой человек, а супер-человек, сталкер!!! Волна восторга захватила парня, он кинулся к Киру и обнял его с такой горячностью, что тот только что-то сипло прохрипел.

— Вот спасибо, друг! А вы — видели? Вот спасибо! — тряс он руку довольному Кириллу, потирающему ребра.

— Всегда пожалуйста. Обращайтесь, если что, — ответил новичок, которому было приятно угодить чем-то новым друзьям.

Счастливый Пард был готов скакать за банками всю ночь с воплями: «Смотри, как я умею!», но Травка необычайно мягко остановила его:

— Тише, Пард. Это — здорово, только потом покажешь, а то ребят разбудишь, садись. — Она взяла парня за руку. Пард сел и, на радостях, обнял девушку за плечи, широко улыбаясь от облегчения. Лицо его вдруг стало красивым той красотой, которая бывает у добрых от природы людей, искренне не знающих ни злобы, ни зависти. Мечта сбылась. Травка доверчиво прижалась к другу, наслаждаясь редкими мгновениями близости. Обычно они ссорились, или подкалывали друг друга, но все это было не важно вот в такие минуты, когда друзья становились близкими и родными, давая ощущение покоя, радости и счастья. Невольно и остальные подсели поближе, и дальнейший разговор продолжался в тесном доверительном круге. Когда перебудораженный Пард закончил восторгаться новым открытием, Кирилл что-то посчитал в уме.

— Вас — шестеро, а где еще двое детей? — Спросил он.

— Это — тоже близнецы, только они — сиамские, сросшиеся боками. Им всего семь лет. Они вряд ли выживут, так говорят взрослые. — Ребятам снова стало грустно. Представив станцию, оставшуюся без детей, родителей, обезумевших от горя, ребята замолчали. Опять резко захотелось домой. Прямо сейчас.

— Так вот, какие здесь деньги, сколько их надо и где их взять? — все еще дрожащим от радости, но уже деловым голосом спросил практичный Пард.

Деньгами оказались монеты от десяти копеек до десяти рублей и жетоны метро, которые имели стоимость сто рублей. На них можно было приобрести практически все, что скопили станционные за двадцать лет. Вопрос был: что продать, чтобы что-то купить. Ответ лежал под ногами — у дяди было полно товара, и находился он здесь. Обсудив моральную ответственность в отношении продавшего их мужика, ребята решили, что имеют право распорядиться частью его собственности в благородных целях. Ребята не сомневались, что им помогут, как же иначе, и только Кирилл не разделял общего оптимизма, хорошо зная местное сообщество. Но постепенно разговор опять скатился к мутантам. Кирилл продолжил интересующую его тему.

— А как можно просчитать мутацию? Ты говорила вначале, — спросил он Травку, как только вопрос о деньгах зачах. Девушка, польщенная таким вниманием, оглянулась, чем бы нарисовать? Ничего не нашла, но, сняв нагар с фитиля, копотью начертила на столешнице грубый кривой треугольник.

— Просто логически соображая и зная законы природы. Ну вот, смотри. Вот, например, пищевая пирамида. — Кирилл с изумлением смотрел на корявый рисунок, силясь уловить его связь с пищевой пирамидой. — До взрыва на земле были разные животные, и у всех была своя экологическая ниша. Вот здесь — она провела грязным пальцем по основанию треугольника, — основа пищевой цепочки — растения.

— Трава, например, — не удержался от подколки Пард. Девушка шутливо ткнула его локтем в бок и, поёрзав, прижалась к парню поудобнее.

— Например, трава, которой нужен был фотосинтез. Ну, солнце, свет, — пояснила девушка, заметив, как округлились глаза Кирилла.

— Для растений был нужен свет, — терпеливо разжевывала она гранит науки, пока парень не расслабился и не кивнул, поняв в чем смысл. — А здесь солнца нет. А есть что-то нужно. Значит, вместо травы и других растений должно быть что-то, что не нуждается в свете, но что можно есть. — Кирилл задумался.

— И что это? Я что-то не очень соображаю.

— В основе пирамиды то, что не ест других, а растет само по себе на минеральных и органических остатках.