Потеряные

— Кто стрелял выяснить сможешь? — угрюмо спросил Васильич у друга, когда похожий на полковника Лёха, быстро убежал звать докторшу.

— Найдём, не впервой. Только это ничего не даст. Кончать нужно с Али. Оборзел он совсем, страх потерял. Зуб даю, у него дети, у него. Наверняка повёз на Парк, продавать, товару ему мало. Теперь хрен догонишь.

— Ну так кончай. Что, судилище устраивать будем, или сам помрёт, естественной, так сказать…? — безразлично поинтересовался Васильич.

— Да, честно говоря, опасен он стал. Вокруг себя бойцов собирает. Красавчик вот, и Джафар… Кстати, последний исчез с вечера. Нигде ни его, ни Януса, ни братьев Павловых. На Парке — ярмарка через неделю. А Красавчик выбыл из строя из-за девчонки-малолетки. Он от такого позора вовек не оклемается. А вот сейчас Али практически один. Зря он Апостола положил. Значит, ничего уже не боится. — Вдумчиво, вполголоса рассуждал полковник, откинувшись на мягком диванчике и изредка поглядывая то на притихших парней, то на бесчувственное тело Апостола, которое шевелить пока никто не решался.

— Одним словом, так помрёт, сам. Только поговорить с ним нужно сначала. Что-то он действительно слишком обнаглел, — задумчиво почесал в затылке благоухающий сивушным перегаром хозяин.

— Поговорят, не сомневайся. Паш, всё понял? Сегодня. Возьми Альфу третью.

После сих таинственных слов, усатый Паша испарился, будто и не стоял только что, устало переминаясь с ноги на ногу. Но за приподнявшимся на секунду дверным одеялом пани отчётливо заметили две пары военных ботинок. «Строгино» перешло на военное положение. Апостол на полу завозился и закашлял, пачкая коврик кровью. Полковник легко поднялся и присел на корточки перед неудачливым похитителем.

— Слышь, Федь, кто тебя так? Ты его видел?

— Это Али, знаю, что Али. Слышь, Васильич, ты его накажи, а? — заперхал, кривясь, Апостол.

— Да я знаю, что он, но не сам же? Кого видел? Кто выстрелил? Стрела то Хоттабыча, вот, красная тряпочка завязана. Но тот вообще не у дел, это точно, а там крыс, утыканных стрелами, как ежи, до фига. Из любой вытащить можно, — присел рядом грузный Васильич.

— Дык ещё и крысиный яд там. Всё, хана мне… — захныкал Апостол, силясь повернуться.

— Лежи, на пузе лежи. Сейчас докторша придёт. Ты лучше рассказывай, куда детей дели, знаешь ведь? Али тебя не пожалел, дак и ты давай, облегчи душу. Может, и не выживешь ещё, — ободрил раненного Васильич. Когда пришла уставшая желтолицая докторша, двое военных перенесли Апостола в другую комнату. Туда же ушёл и полковник.

Пард покосился на задумавшегося Кирилла. Понял он хоть что-то из разговоров? Ждать уже становилось невыносимо. Пард уже сделал было движение выскользнуть из горницы, но взгляд Васильича, тяжёлый и неодобрительный, пригвоздил его к месту.

— Сиди. Сейчас всё разузнаем, потом рванёшь, герой, — припечатал хозяин и вскинувшийся было Пард почему-то не вспылил. — Тут нужно, чтобы наверняка было. Полчаса потерпи. Пока — ешь и отдыхай, скоро все силы понадобятся. — Голос Васильича вдруг помягчел, а глаза погрустнели. Предводитель посмотрел на Кира.

— Кирилл, ты с ним?

— Да, дядь Саш, как я их брошу? Мы с Рысей вроде, как брат с сестрой. — Вздохнул Кирилл.

— Ладно, дело твоё. Только помни, что мы с Катериной тебя завсегда ждём. У нас вот детей нет, сам знаешь, если что… — и мужик смущённо потупил глаза. Сердце Кирилла резанула боль.

— Я вернусь, дядь Саш. Вот ребятам помогу и вернусь. И дорогу к товару найду, всё помню, — вскинулся лохматый проводник.

— Да ну тебя, дурак ты совсем. Ну на кой чёрт мне этот товар? — В сердцах ругнулся Васильич и зачем-то потёр подозрительно заблестевшие глаза.

— Кать, ты в дорогу собери им. Кто их знает, когда поесть придётся.

Наконец, послышались лёгкие шаги, и в горницу вернулся полковник. Он устало сел на диванчик, налил себе чаю и, прихлёбывая, покосился на ребят.

— При них? — спросил он.

— Ну, давай уж, не томи. Уже и так много разболтали, — нетерпеливо выдохнул хозяин, а парни забыли вдохнуть.

— В общем, вкратце так. Дядя твой, Андрей Петрович и Али ещё много лет назад поделили торговлю между собой. Дяде достался переход до «Крылатского», а Али — до «Парка Победы».

— Ну, это я, предположим, и так знаю, — вставил Васильич.

— Да ты слушай, тут логика нужна, — спокойно продолжил Шумахер. — Поэтому Али и не трогал склады Петровича, а вы, — полковник кивнул в сторону Кира, — не лезли к «Парку»…

— Дядя говорил, что там нет прохода и мутанты всякие, — нахмурился Кирилл.

— Ну да, чтобы никто туда больше не лез, — пояснил полковник.

— А мутанты? — Вскинулся заинтригованный Пард.

— Если до тебя ещё не дошло — запомни: самые страшные мутанты в метро — это люди. Человек — самое опасное, злое и беспощадное животное. — Шумахер сказал это с такой силой, что чувствовалось — это знание пришло к нему с кровью и потом. Он невольно потёр жуткий шрам, лишивший его уха, и продолжил более спокойно. — Есть, конечно, мутанты, но люди с «Парка» не возвращались просто потому, что их продавали. Женщин — в бордели, мужчин — в рабство, а тех, кто посильнее — выставляли, как бойцов в боях без правил.

— Я догадывался, в принципе, но, блин, доказательств нет, — запустил пятерню в густые кудри Васильич.

— А я тебе говорил, не до демократии тут. Смотри, что у тебя под боком делается! — Проворчал полковник. — Теперь, ближе к телу…Апостол там всех заложил и продолжает закладывать под запись о всех грехах, что было и чего не было. Пард и Кирилл превратились в одно большое ухо.

— В общем, когда некая примечательная компания ввалилась на станцию и разгромила трактир Али, — полковник невольно усмехнулся, — состоялось ночное совещание. У Али выбыл из-за маленькой девочки с когтями перспективный боец — Красавчик. А он должен был драться на «Парке» через неделю. Али сообразил, что пацан ваш дерётся почище Красавчика. Вот как только его заставить работать на него и вообще добыть? Вот тут и пригодился Апостол.

— А он то здесь при чём? — буркнул запутавшийся Пард, которому не понравилась фраза о том, что они разгромили трактир.

— А тут всё тоже хитро. Апостол уже полгода подкармливал Кирилла, чтобы при случае выведать у него хоть один дядин схрон, а, ещё лучше, переманить пацана на свою сторону. Только пока был жив Андрей Петрович, ещё та акула, между прочим, почище Али будет, он боялся что-то предпринимать. А тут Кирилл припёрся без дяди со сказочкой, что тот ждёт дитятко где-то там. Мокрице понятно, что Андрею капут. Он никогда бы тебя на станцию одного не отпустил. Тут Али и вспомнил про Апостола. Быстренько они, кстати, договорились. Апостол выманивает Кирилла, — полковник кивнул в сторону задумавшегося парня, — уговаривает отойти с ним. Расчет был на то, что слепой — избитый, этот вот — пьяный, а девчонки вряд ли будут караулить. Так и вышло. Переждали, пока вы проорётесь и затихните, Апостол пошёл звать Кирилла и без труда увёл подальше, слегка подперев дверь.