Потеряные

— Он сказал, что от мамы гостинчик принёс, ещё до потопа взял, — повесил голову парень.

— Да я ж тебя не виню. Вы, по сравнению с ними — салаги. За пару часов соорудить такой хитрющий план… Вот мы в трактире и договор нашли.

— Во даёте, когда успели? — Восхищённо удивился Васильич.

— Ну, так мальчикам нужна тренировка… — хмыкнул полковник. — Тут синим карандашом по серому написано, цитирую: «Фёдору Игнатьевичу Дворникову (Апостолу) отходит право пользования переходом «Строгино — Крылатское» пожизненно и проводник Кирилл в дополнение… А Аркадию (надо же, он ещё и Аркадий, оказывается) Ивановичу Фокину (Али) — переход «Строгино — Парк Победы» вместе со всем остальным имуществом, живым и не живым, найденном в убежище покойного А.П.» Али ничем не рисковал, поскольку термин «пожизненно» очень даже поддаётся корректировке.

В общем, пока Апостол выполнял свою часть плана, остальные постарались без особого шума повязать вашего слепого. Его нужно было взять живым. Если что не так, он бы положил кучу народа и вдобавок, себя покалечил бы, а он нужен для боя целым и невредимым. А чтобы слушался, к нему девчонок пристегнули. Скорее всего с ними Джафар, и пошли они к Серафиме. Пацана, скорее всего, нужно лечить. Куда он такой, после побоища…

— Я правильно понял, что там с ними всего четыре человека? — вдруг решительно, по-взрослому, спросил Пард.

— Скорее всего. Мы постараемся, чтобы Али не успел послать гонца, — впервые взглянул на парня полковник. В его голосе мелькнуло даже что-то типа уважения.

— Кто из них что может? — Пард постарался сформулировать поточнее следующий вопрос.

— Там самый опасный — Джафар. Он — опытный и сильный боец. Двое братьев тоже идут драться, но они в первый раз. Трудно сказать, что из них получится. Они сильны в ближнем бою, в захвате. А Янус — вообще не боец, зато торгуется, как Бог. Продаст что угодно, кому угодно и за что угодно — перечислил Васильич.

— Мы можем заблудиться? Там много ответвлений? — Продолжил Пард.

— Там вообще нет ответвлений. Это только строящаяся линия. Там полпути даже рельсов ещё не положили, только проходку закончили. Но идти долго, километров 12–15, точно не знаю, зато всё время вниз. Тоннель хорошо сохранился. — Опять подключился к обсуждению суровый Шумахер. — А вообще, можете не дрейфить, с вами тройка бойцов пойдёт. «Альфу пятую» запустим. Давненько они в реальном бою не участвовали. Сейчас вот Лёха отрапортует, и тронетесь. Лёха, как будто за дверью стоял.

— Пап, ну всё, — как то не очень по форме отчитался он, материализовавшись на пороге.

— Конкретнее, — хмуро покосился на гостей полковник.

— Трактирщик Али случайно упал с платформы в районе шестого спуска. Перелом шейного позвонка. Умер мгновенно. А стрелял — Сухарь, — по-строевому вытянувшись во фрунт, рявкнул парень. Всё портил только озорной блеск в глазах, и никак не желающая сходить с губ улыбка.

— Ага, вот его народное судилище и будет четвертовать. Власть должна быть справедливой, — хмыкнул Васильич, и спросил у выходящей из-за перегородки докторши:

— Ну как там наш страдалец?

— Жить будет. Наверное… если повезёт… — устало сказала та, собираясь выйти.

— Если не помрёт, — уже совсем развеселился Васильич. — Да постой ты. Кать, там сооруди пару банок, да ещё какой-нибудь ерунды добавь.

— Не надо ничего, — тихо сказала докторша и вышла. Растерянная Екатерина замерла с банками в руках.

— Ну не надо, так не надо. Гордые они… — вздохнул Васильич и засуетился. Давайте, берите, что нужно, поднимайте свою «Альфу пятую» и вперёд.

«Альфой пятой» оказалась группа из трёх боевиков Шумахера, подтянутых и молчаливых, которые собрались буквально за несколько минут. Чуть больше времени понадобилось, чтобы к ним присоединилась пара личных охранников Васильича. В свой первый заход на «Строгино» ребята не обратили внимания, на чём зиждется непререкаемый авторитет, казалось бы, добродушного до безобидности старосты. И теперь смогли убедиться воочию, что оный авторитет строится не на пустом месте. Один из телохранителей был бугаём с квадратными челюстями и маленькими невнятными глазками. Общее впечатление он производил как раз такое, какое и должен был производить охранник крупного по местным меркам мафиози. По тому, как он слушал благоухающего перегаром шефа, было понятно, что за него амбал порвёт кого угодно на мелкие лоскутки.

— Это — Шашлык, — комментировал тихонько на ухо Парду, Кирилл. — Он у Васильича — главный телохранитель. Даже удивительно, что хозяин его с нами отпускает. Говорят, он немало народа уже завалил. А это — Хорёк, — кивнул Кир в сторону второго, хорошо сложенного, хотя и едва достающего до плеча своему мощному компаньону, — его здесь все боятся, он у Васильича по особым поручениям.

— Это по каким? — Невольно поёжился Пард, столкнувшись взглядом с близко посаженными, неприятно прозрачными глазами Хорька.

— Ну, не знаю, говорят, что он никогда не забывает обид и всегда мстит. А на станции время от времени по ночам пропадают люди, и никто не знает, куда они делись.

— А зачем они с нами идут? — Вдруг тревожно повернулся к Кириллу Пард. — Мы что, сами не управимся?

— Не знаю, — озадаченно запустил пальцы в лохматую шевелюру Кирилл. — Наверное, чтобы уговорить отпустить наших, может, выкупить, мы же Васильичу сколько денег отдали. — Но вдвоём нам реально не справиться. Ты, вон, еле ходишь, да и оружия нет.

— Мне бы только до этого ворья добраться, я их и без оружия… — прошипел, нахмурясь ещё больше, Пард, но в глубине души, конечно, он понимал, что Кир прав. Израненные ноги нещадно болели, выбитое в сражении со стальной дверью плечо отдавалось тупой болью во всей правой половине тела, здоровенная шишка на затылке напоминала о себе тупой болью, а общее состояние было таким, как будто его недавно выпотрошили, запихали всё обратно и небрежно зашили.

— Да ладно, у них там тоже трое не хилых бойцов. А ещё у них Тир и девочки. Блин, когда уже пойдём? — заторопился Кирилл, вдруг представив, как пленников в это время уводят всё дальше и неизвестно ещё, сумеют ли они их найти.

— Слышь, Кирилл, отойди ка, — поманил парня Васильич, оказывается, какое-то время уже наблюдающий за шепчущимися друзьями. Кирилл радостно подскочил. Васильич ему нравился. — Ты к Катерине зайди, она тебе гостинчики собрала для ребят, да не отказывайся там, а то расстроишь.

Кирилл проскользнул на половину хозяйки. Катерина сидела на широкой постели, застланной традиционным лоскутным одеялом, и её круглое доброе лицо было заплаканным.

— Ты не обращай внимания, это я так, — увидела смутившегося парня хозяйка и засуетилась. — Я тут собрала вам на дорожку покушать, да вот для твоей Травки, её баночка с плесенью. Бери-бери, — продолжила она торопливо, заметив, что Кирилл порывается что-то сказать. — Она мне всё рассказала, я записала, где что искать и как варить, всё сделаем сами. А эта баночка, может, вам сейчас больше нужна. Вот ещё кое-какие лекарства, немного, но кто их знает, что они там с ребятами сделали. — И женщина опять заплакала. Кирилл чуть сам не разревелся, столько доброты и заботы прозвучало в её голосе. Справившись с собой, Катерина, не поворачиваясь к Киру, низко опустив голову, тихо и нерешительно спросила: