Вячеслав Шалыгин - Время огня

— Нет, — Леший поерзал, устраиваясь на позиции поудобнее. — Через пять минут уйду, как и договаривались.

— А если уже не сможешь уйти? — удивленно спросил Макс.

— Значит, не смогу, — равнодушно ответил Леший. — Через пять минут увидим. Я, Максимка, хоть и торгаш, но понятия имею. Уговор дороже денег, даже с красными. Мать вашу…

Все-таки очень странный тип этот Леший! Очень странный! Вчера еще мог обмануть, подставить, продать, а сегодня вдруг про какие-то понятия вспомнил. Что на него нашло? И, главное, так не вовремя!

Максим, сердито сопя, улегся в трех метрах правее Лешего и тоже повозился, устраиваясь на позиции.

«Ничего на него не нашло, — вдруг понял Макс. — Просто так устроен человек. Снаружи он какой угодно, по ситуации и окружению, а внутри правильный. А его «понятия» в других кругах честью называются. Неожиданно и непривычно говорить это про Лешего, но, как выясняется, он вполне благородный… разбойник».

В прицеле замаячили егеря, и Максим был вынужден очистить голову от всего лишнего. Все, о чем ему следовало думать в ближайшие пять минут, отражалось на экранчике прицела.

Так и вышло. На этот раз Максим стрелял без горячки, дышал ровно, спуск не дергал, а потому тратил боезапас экономно и эффективно.

Группе егерей пришлось рассыпаться и открыть ответный огонь, но такой расклад был явно не в их пользу. Позиции чистильщика и сталкера располагались чуть выше и за более толстыми остатками стен, поэтому егеря, утратив тактическую инициативу, рисковали зависнуть на этом пятачке на неопределенный срок. Во всяком случае, в течение требуемых пяти минут два бойца в военной форме могли продержаться легко. Хватило бы патронов.

Патронов хватило на шесть минут сорок секунд вялой перестрелки.

— Все, я пустой! — Максим сполз с бруствера, бросил разрядившийся ИПП и достал «Страйк». — Хватит геройствовать! Да и пять минут твои закончились! Уходить отсюда надо, Леший! К тамбуру пробиваться!

— И дальше что? — Леший тоже чуть сполз вниз и мельком взглянул на счетчик боезапаса.

Судя по выражению лица сталкера, и у него патронов было негусто. Но это Лешего, похоже, не волновало. Он сохранял выдержку и смотрел на нервничающего Соколова снисходительно, как смотрит учитель физкультуры на чересчур пухлого школьника.

— Как что? — Максим постарался скрыть нервозность, но у него ничего не вышло. — Уйдем из локации, а там сориентируемся.

— Во-первых, тамбур сейчас практически недоступен. Видишь, какая дрянь вокруг него вьется? И химеры тебе, и чугунки, как мухи на дерьмо, слетаются. Во-вторых, Максимка, то, что ты задумал, называется дезертирством. Мне-то по барабану, а вот тебе цугундер за такое поведение светит.

— Мне и так трибунал светит, если вернусь!

— Да ну? — Леший качнул головой. — Это за ремцех? Круто.

— И я о том же.

— И куда ты намерен свалить? — Леший на миг выглянул из укрытия, оценил обстановку и вернулся в прежнее положение: сел на корточки, с импульсником на коленях, лицом к Максиму. — Подходят. Грамотно идут, в две линии, шахматным порядком. Так куда ты собрался? Я не расслышал. У меня маркеров нет, а у тебя?

— Тоже, но… — Максим помялся. — Может, повезет?

— И говорить не о чем, — Леший махнул рукой. — Ладно, если в теплое местечко забросит… ну ты понял, куда, это полбеды, а если вообще застрянем? Сколько народу пропало в тоннелях, если без маркеров туда совались, знаешь?

— То есть ты предлагаешь подыхать тут? — голос у Соколова сорвался. — Встать в полный рост и броситься в рукопашную?

— А что, это мысль, — Леший неожиданно вскочил на ноги, сделал три шага, забираясь на бруствер, и прыгнул высоко вверх и вперед.

У Максима отвисла челюсть. Леший выполнил отличное сальто, приземлился позади первой линии врагов и полоснул очередью из «Шторма» сначала по второй линии, а затем крутанулся волчком и продырявил спины авангарду.

Те, кто выжил, не рискнули стрелять в Лешего, чтобы не задеть своих, и бросились на отчаянного сталкера с явным намерением забить его прикладами и ножами, а затем втоптать в грязь.

Но не тут-то было. От показательного рукопашного боя, который Леший устроил в следующие три секунды, у Максима даже захватило дух.

На этот раз сталкер не применял никаких приемов из арсенала жженых-универсалов, то есть джиннов, а «Шторм» использовал исключительно как дубину — перезаряжать его было некогда, да и нечем — но имел все шансы выйти победителем из схватки с добрым десятком осатанелых и вооруженных до зубов егерей.

Леший постоянно перемещался, казалось бы, хаотично, наносил короткие, быстрые, порой неуловимые для взгляда удары, уходил с линии вражеской атаки, подсекал, заставлял противников сталкиваться друг с другом, проваливаться и напарываться на собственные ножи, и даже когда кто-то из егерей не выдержал и выстрелил из «Страйка» почти в упор, Леший остался целым и невредимым, поскольку в последний момент сумел уйти с линии огня. Вернее, не уйти, а буквально улететь.

Леший прыгнул рыбкой, крутнулся в воздухе вокруг своей оси и выбил оружие из рук стрелка. Да не просто выбил, а успел его подхватить почти у самой земли и выстрелить из партера, уложив и незадачливого стрелка, и двоих оставшихся на ногах бойцов.

— Вот как-то так, — поднимаясь с земли, сказал Леший. — И учтите, герры егеря, это был только Anschuss ! [2] Пристрелка, пробный выстрел ( нем. ).

Он даже почти не запыхался! Максим выбрался из укрытия и окинул растерянным взглядом место побоища, другого слова он подобрать не мог.

— Алло, Леший, что это было?

— А что? — сталкер пожал плечами и дунул в ствол «Страйка». — По немецкому у меня тройка была. Плохое произношение?

— Я про бой. Что это было?

— Эффект внезапности.

— Я только в кино такое видел, — Максим сдвинул шлем и потер лоб. — Ты что, каскадером работал?

— Ага, в Голливуде, — Леший рассмеялся и толкнул Соколова в плечо. — Не парься, человече. Лучше погнали отсюда, пока новые хистеровцы на шум не примчались.

— С такой подготовкой ты их всех можешь…

— Могу, наверное, — Леший подтолкнул Максима в направлении руин, тех самых, на которые сталкер уже давно и с любовью поглядывал, — но не хочу. Давай, вон туда, нечего на открытом месте отсвечивать… Что я, зверь какой? Прижали — подрался, а ходить и мочить всех подряд — это не мое.

— Интересно, — Соколов покосился на Лешего. — А почему ты раньше так не делал? Мог бы, наверное, и того, «мерцающего», в смысле — Трояна, порвать, как мойву.

— Магазины собери, — Леший усмехнулся. — И ходу, боец, ходу! А про «если бы, да кабы» будем в другом месте рассуждать, на хате какой-нибудь в Курчатнике. Если ты, конечно, не передумаешь дезертировать.