Авиация и космонавтика 2000 08

Вот очередная задача - разбомбить железнодорожный узел Унеча. И выпала она Молодчему на ясный солнечный день.

Лететь в одиночку - безумие. Собрали кое-как звено. Но один самолет, из-за неисправности, остался на земле, второй возвратился вскоре после взлета - задымил мотор.

И идет на бой с врагом лейтенант Александр Молодчий один - одинешенек в бескрайнем небе, всем напоказ.

За линией фронта его торопливо обстреляли, но не попали. А на подходе к цели взяли в клещи "Мессершмитты-109" и, явно бравируя своим превосходством над одиноким скитальцем, пытались жестами рук и маневрам принудить его к посадке, но доигрались - не заметили как бомбардировщик постепенно приблизился к Унече, подвернул к точке прицеливания и, пока истребители, опомнившись стали занимать огневую позицию, - выложил бомбы по скоплению железнодорожных составов. Тут же, освободившись от груза и почуяв свободу, Молодчий выжал из машины все, что мог - запредельным креном, убрав газ, буквально провалился вниз, вывел у самой земли и на бреющем, огибая лесные кроны и пригорки, ушел от потерявших его "Мессершмиттов". От такого маневра у штурмана и стрелков-радистов появились синяки и ушибы, но зато все были целы.

Полк таял на глаза. Количество экипажей кое-как поддерживалось за счет остатков тех полков, что уже утратили свою боеспособность и были расформированы, а самолетов становилось все меньше и меньше.

Молодчий, пока, держался. Но и он однажды - это было в октябре -не дотянул до своего аэродрома.

После ряда ночных рейдов он снова получил дневную задачу и как всегда аккуратно справился с нею, но над целью попал под мощный зенитный огонь и изрядно нахватал осколков, а при отходе был схвачен истребителями и те повредили ему левый мотор. В той драке стрелки, все же, сбили одного "мессера" и трудно сказать чем бы дело кончилось, но тут подоспела наша территория и остальные повернули обратно: как и все истребители, немецкие на любили драться за линией фронта.

Второй мотор тянул на полной мощности, но не выдержал - заклинился и загорелся. Молодчий выбросил экипаж, умудрился приткнуться на фюзеляж у берега подвернувшейся речки и успел отползти от уже горевшей машины. Он потерял создание, видимо удар при приземлении был крепок. Но вскоре очнулся.

Экипаж был цел и это было самое главным. Да, не всем и не всегда удавалось вернуться из боевого полета на свой аэродром. И Молодчий не был исключением. Но не было случая, чтобы он не пробился к цели и не нанес ей поражения.

Уже в то время он был одним из самых храбрых и умелых фронтовых летчиков - воевал с каким-то увлекающим азартом и в боевых делах среди летного состава стал признанным лидером.

В том же октябре лейтенант Александр Молодчий был награжден золотой звездой Героя Советского Союза. В двадцать один год! Впрочем, опыт и профессиональное мастерство - это, ведь, категории качественные, а не количественные.

Ну, а полк на пороге осени совсем поредел: осталось всего три самолета, из которых только один можно было "привести в чувство"! Пришлось отправляться в заволжскую даль - снова формироваться и переучиваться: на этот раз осваивать Ил-4.

Опытные летчики, летавшие в прошлом на ДБ-3 (в том числе и Молодчий) овладели машиной быстро и помогли в том трудном деле новичкам, главным образом пришельцам из аэрофлота.

В общем, к декабрю полк с комплектом боевых машин вернулся под Москву, на базовый аэродром.

Как и прежде, дальнебомбардировочную авиацию рвали на части. Командующие войсками фронтов требовали применения дальних бомбардировщиков именно в светлое время суток, с малых высот, назначая множество целей для мелких групп и одиночных самолетов. И отбиться и речи не шло - истребители тоже занимались штурмовкой. Зато немецкие истребители нападали на наши самолеты даже в темноте. Один из них подкараулил в февральскую тьму самолет Молодчего. Вроде бы и атака была скоротечной, а дыр, гад, наделал немало. Тот "мессер" затеял было и второй заход, да подставился и стрелки свой шанс не упустили - срезали его. Но радости было мало - потек бензин, а до линии фронта еще полчаса. На резервной группе баков Молодчий к своим, все же, дотянул и, пока не заглохли моторы, перешел на снижение, еще не зная где сядет. Экипажу дал команду покинуть самолет, но те уговорили командира оставить их на своих местах: раз командир остается в машине значит и сними все будет в порядке - верили ему абсолютно.

Лесная белая поляна была так мала, что посадка на ней представлялась просто немыслимой, но ничего лучшего вблизи не предвиделось. Как уже там Молодчий манипулировал закрылками и газом - объяснить невозможно, но он сели и машину сумел сохранить.

Когда через неделю экипаж появился на аэродроме, полк встретил его бурно, но от командира за такую рискованную посадку, как и за ту, предыдущую, досталось крепко: "Почему в безнадежной и гибельной ситуации Молодчий отказывается от применения парашюта? Побаивается, что ли?" Да нет, он не раз прыгал до войны, напрыгался и после ее окончания, будучи уже командиром полка. Но в боевой обстановке он хотел, чтоб его фронтовой экипаж был твердо уверен, что их командир, без крайних обстоятельств, машину не покинет и никого из них под смертельную опасность никогда не подставит.

Конечно, командирское внушение штука запоминающаяся, но нечто подобное той зимней внеаэродромной посадки, в том же исполнении, произошло почти год спустя в черную весеннюю ночь, когда, снова, не выбросив экипажа, Молодчий сел с остановившимися моторами на "что бог послал", и только утром разглядел - да это ж … деревенский аэродром.

В общем - Молодчий был верен себе. Уже шел март 1942 года. К тому времени потери дальнебомбардировочной авиации вышли за грань катастрофы: из более чем тысячи боевых самолетов и экипажей - в строю оставалась едва ли одна треть, половина из которых уже не могла подняться в воздух. При такой децентрализации управления иного исхода быть не могло. Назревали перемены. Вскоре ДБА была преобразована в авиацию Дальнего действия и подчинена непосредственно Ставке Верховного Главнокомандования. Командующим АДД был назначен генерал Голованов (в ближайшем будущем - главный маршал авиации). С той поры в принципах применения дальних бомбардировщиков стало многое видоизменяться: боевые действия обрели характер, в основном, ночных сосредоточенных и массированных действий по наиболее важным объектам противника, увеличилась глубина ударов, возникли новые боевые порядки.

Нельзя было не заметить, как резко сократились потери боевого состава и значительно повысилась эффективность выполнения оперативных задач Ставки.

Молодчий воспринял суть этих перемен как дело давно ожидаемое (особенно по части перевода боевых действий на ночное время) и по-прежнему никому не уступил лидерства по количеству успешно выполненных боевых заданий.