Тимур Туров - Ядовитая кровь

Звонок был по внутренней связи, отметил Гетьман, вопросов полковник позвонившему не задавал, а это значило, что звонил начальник, а начальников в областном управлении у полковника было не слишком много. Из этого следовало, что либо кто-то из областных генералов был заинтересован в свободных передвижениях капитана Гетьмана, либо у Серого были очень веские аргументы в разговоре с этими самыми генералами.

Серый, кстати, дожидался выхода Влада из областного управления. Прогуливался по скверу Победы, прикрывшись от дождя громадным зонтом.

Кроха, с рукой на перевязи и в длинном кожаном плаще, маячил на углу Совнаркомовской и Мироносицкой. Увидев Влада, бросился к нему и пригласил на собеседование к Серому.

Капустяну, молча следовавшему за Владом, Кроха улыбнулся и протянул левую, не пострадавшую при вчерашнем знакомстве, руку:

– Ты чем занимался?

– Рот закрыл, – буркнул Влад. – А ты, лейтенант, даже и не открывай. Иди и молчи.

Лейтенант вздохнул.

– Твоя машина где? – через плечо спросил Влад, когда они перешли через дорогу.

– Возле оперного.

– Иди и жди. Молча, – напомнил Влад. – А ты, Кроха, если сейчас за ним попрешься, получишь от меня пулю в задницу.

Кроха хотел что-то ответить, но рассмотрел выражение лица Влада и сник. А заметив, что Серый идет к ним навстречу, совсем погрустнел.

– Мне куда? – спросил Кроха у Серого.

– В машину, – ответил Серый. – Если что – я позвоню.

– Ага, – кивнул Кроха. – Я в машину...

Серый чуть приподнял зонт, словно собираясь предложить мокнущему Владу укрытие, но промолчал.

– Кто знал, что я занимаюсь этим делом? – спросил Влад.

Лучше, конечно, смотрелась бы эта сцена по-другому. Удар с правой, Серый отлетает, взмахнув полами своего шикарного серого пальто, падает в лужу, а Влад наклоняется над ним, сгребает лацкан в кулак и спрашивает: «Кто знал, что я занимаюсь этим делом?»

Смотрелось бы лучше. Но Влад не стал экспериментировать. Он просто спросил.

– А я тебя предупреждал, – сказал Серый. – Специально позвонил. Кто-то из ваших ссучился. Иначе – никак.

– Ты себя слышишь? – закипая, спросил Влад. – Слышишь ту фигню, которую сейчас несешь? Маньяк-одиночка подкупил кого-то из ментов? Ты меня за идиота держишь? Позавчера вечером я согласился. Знали об этом трое – киевский гость, подполковник Осокин и ты. К ночи круг расширился на твоего водителя и Кроху.

– И циркачей, – напомнил Серый.

– И циркачей, – согласился Влад. – Только я им не представлялся. И в клубе я тоже не называл ни имени, ни фамилии. Тем более, адреса. Утром мы едем к СИЗО и нас уже ждут. Ты мне рассказываешь, что это меня хотели убрать, но по всему выходит, что тебя. И не иначе. А вот этой ночью пришли уже по мою душу. При этом обо мне уже знали цыгане, которые очень хотели сегодня утром со мной пообщаться. Без тебя, заметь. А это значит, что информация у них не из ментовки, там о твоем участии в деле ничего, насколько я знаю, не ведают. И ночью кто-то убивает моих соседей. Бессмысленно, между прочим. Мне предупреждение? О чем? Чтобы я отошел от дела? Или чтобы не водился с тобой?

– Думаешь, соседей твоих – цыгане? – спросил Серый.

– Что? – Влад хотел сразу же сказать, что чушь, что ерунду несет Серый, но осекся.

Цыгане хотели говорить с ним. Утром. И на всякий случай решили его подготовить к разговору. Эмоционально раскачать, так сказать.

Влад медленно стер дождевую воду с лица, покачал головой – все-таки Серый не дурак. Совсем не дурак. Умеет подкинуть забавную версию. Совершенно ложную, но очень, очень правдоподобную.

– Иди ты в жопу, – сказал Влад, отвернулся и быстрым шагом направился к оперному театру.

К чертям собачьим этого Серого. И всех на свете полковников милиции, и областных, и министерских. В игры они играют, уроды.

Кто-то мочит нелюдей – на здоровье. Бог в помощь! Не людей, людей не трогает. Ведь мог же он грохнуть лейтенанта Капустяна на месте, возле дома убиенного коллекционера. Мог. Единственного свидетеля убрать. Но не убрал. Почему? Потому что Капустян – человек. Единственный аргумент, перевесивший все остальное, включая собственную безопасность.

Мораль? Мораль простая – кто-то научился видеть сквозь Пелену и начал освободительный поход против чужих. Кто-то очень волевой и сильный, сумевший сразу же после прозрения взять себя в руки, затаиться, чтобы нанести удар точно, наверняка.

Человек, мать его так!

Влад остановился возле светофора. Мимо проскочил внедорожник, влетев правым передним колесом в лужу. Капли грязной воды ударили по брюкам, по куртке Влада и несколько попали в лицо.

– Урод! – крикнул вдогонку Влад. – Тварь.

Едущая следом за внедорожником красная «тойота» обдала Влада новым фонтаном брызг из той же лужи.

Ублюдки! Им наплевать на стоящих на тротуаре людей. Наплевать. И джинна за рулем внедорожника, и человеческой бабе в «Тойоте». Наплевать.

Загорелся зеленый, Влад перебежал через дорогу.

«А ведь, если вдуматься, никакой разницы», – вдруг пришла в голову мысль.

Никакой: человек, джинна... Как там у Ильфа и Петрова? Человечество делится на пешеходов и автомобилистов?

Забавно. Выходит, делить нужно не на людей и нелюдей, а на тех, кто сидит за рулем, и тех, кто ходит пешком? Не новая мысль. Не откровение.

И, кстати...

Ладно, убивал всех человек. Все очень просто – решил очистить любимый город. И принялся убивать первых встречных.

Дейвона, прикидывается цыганкой семидесяти лет Ириной Ивановой – получи нож в живот. И не просто нож, а огненный клинок какой-то, выжигающий жертву изнутри. И банкира-джинна пристрелил так, походя. Шел мимо клуба, глядь сквозь закрытые ворота – джинна, блин, ненавистный. Пистолет из кармана достал, стрельнул в сердце и дальше пошел...

Пошел...

Влад, задумавшись, брел мимо ряда припаркованных машин. Дверца одной из них распахнулась и выглянул Капустян:

– Я здесь.

– Хорошо, – кивнул Влад. – Я сейчас. Сейчас...

«О чем это я? – подумал Влад. – Что-то ведь пришло в голову, но тут лейтенант... Так...»

Капитан милиции иронизировать изволил. Язвил. Типа – шел, увидел, выстрелил... Зарезал...

Блин горелый. Эта мысль должна была прийти в голову сразу же после просмотра видеозаписи стрельбы и посещения клуба.

Все замечательно и логично – прозревший человек двигается крышей и отправляется в крестовый поход. Убивает-убивает-убивает ненавистных захватчиков. Стреляет, режет – так ведь не просто так стреляет и режет.

Обычный свихнувшийся прозревший человек берет обычный нож и тычет им цыганку-дейвона. Если очень повезет человеку – зарежет ее к чертовой бабушке. Если ОЧЕНЬ повезет, дейвона существа шустрые. Влад успел много историй о дейвона услышать за месяцы, проведенные в горах Косово. Нож в руках человека для дейвона, конечно, угроза, но не слишком. Обычный нож. А вот тут появляется нож необычный. И где его, скажите, берет прозревший? Где он берет пистолет, пули которого пробивают стальные ворота и вслепую находят сердце джинна? И в СИЗО оборотня-наркоторговца он убивает очень странным, необычным способом. Но при этом – человек? Маг?