Сергей Москвин - Черный рассвет

После того как Денис запустил электрогенератор и вновь провел свет в лабораторную палатку, она дни и ночи проводила в лаборатории, часами просиживая за микроскопом, колдуя с химическими реактивами и ставя бесконечные опыты над мазками слизи. Образцы слизи они вдвоем набрали в овраге после взрыва останков сожженного монстра, пока слизь таинственным образом не исчезла. Ни Денис, ни Надежда не видели, как это произошло. Но когда на следующее утро после тревожной ночи, которую они оба провели без сна, заперевшись в карантинном боксе, Денис заглянул в овраг, там уже ничего не было. То ли, как предположила Надежда, слизь сожрали приманенные ее запахом монстры, то ли она сама просочилась под землю, но эта зараза куда-то исчезла, чему Денис был только рад.

Надежда хотела осмотреть следы монстров, но Денис не позволил ей спуститься в овраг. Она и так ходила, как сомнамбула, а однажды даже уснула за лабораторным столом, уронив голову на скрещенные руки. Когда Денис увидел ее в такой позе, хрупкую и беззащитную, его сердце сжалось от жалости. Он хотел перенести ее на кушетку, но, как только попытался взять ее на руки, Надежда открыла глаза. У нее еще никогда не было таких печальных глаз, не испуганных, а именно печальных. Она внимательно посмотрела на него, грустно улыбнулась и спросила, указав на одну из закупоренных склянок, которыми был уставлен весь стол:

– Знаешь, что это такое?

С таким же успехом она могла предложить ему прочитать написанное на склянке латинское название. Денис честно покачал головой.

– Токсин ботулизма, выделяемый бактерией «Клостридиум ботулинум», сильнейший из существующих в природе ядов. Но для одноклеточных пришельцев и сама бактерия, и ее токсин – просто еда. – Надежда тяжело вздохнула и снова положила голову на руки. – Я все перепробовала: химию, антибиотики, яды – все, но этих паразитов ничто не берет. Токсин ботулизма был моей последней надеждой.

– Значит, они бессмертны.

Это был не вопрос, а констатация факта, тем неожиданней оказалась реакция Надежды. Она резко тряхнула головой, а в ее потухших глазах вновь вспыхнул непримиримый огонь.

– Нет! Динозавры господствовали на нашей планете 125 миллионов лет, и где они теперь?! Ни один вид не может существовать вечно! Таковы законы природы! И они справедливы для всей Вселенной! Способ победить эту инопланетную заразу существует! – воскликнула Надежда в запале и уже другим голосом добавила: – Вот только я не могу его найти.

Неудача ничуть не поколебала ее упорства. Немного отдохнув и выпив чашку крепкого кофе, который приготовил Денис по ее просьбе, Надежда снова засела за свои опыты.

Денис тоже вел исследования, но его наблюдения были совсем иного рода. За те дни, что они с Надеждой провели в лагере, он не слышал ни стрельбы, ни артиллерийской канонады, ни взрывов авиабомб. Это могло означать только одно: бои с монстрами идут так далеко, что отсюда они попросту не слышны. Другое наблюдение было не менее тревожным: окружающий воздух стал прозрачнее. Но окутывающий тайгу туман не поредел – он отодвинулся. Это было видно хотя бы по тому, что нависающие над лесом облака тумана поднялись выше верхушек деревьев. Туман являлся таким же порождением инопланетной заразы, как и сами монстры. Гигантским куполом он висел над тайгой, скрывая полчища монстров и позволяя им незаметно подкрадываться к добыче. Увеличение размеров маскировочного купола свидетельствовало о расширении захваченной монстрами территории.

Денис не стал делиться с Надеждой своими наблюдениями. Ей и без этого хватало проблем. Накануне он услышал, что она выругалась, а потом сказала в диктофон, куда записывала результаты всех своих опытов:

– Даже изолированные части колонии взаимодействуют между собой.

Фраза показалась Денису любопытной, и он попросил Надежду ее объяснить.

– Смотри сюда.

Она указала на две плоские стеклянные чашки с одинаковыми кляксами слизи на своем столе. Потом нагрела в пламени спиртовки конец длинной стальной иглы и ткнула им в одну из клякс. Слизь мгновенно растеклась по краям чашки, а вокруг иглы образовалось чистое пространство.

– И сюда.

Денис не поверил своим глазам. В соседней чашке наблюдалась такая же картина: растекшаяся по краям слизь и чистое пятно в центре.

– Как это понимать? – растерянно спросил он.

– Части колонии сигнализируют друг другу об опасности, о появлении добычи, а возможно… обмениваются и более сложной информацией. – Надежда о чем-то задумалась. – Интересно, куда направлялся последний монстр?

Денис выяснил это в тот же день по оставшимся на земле следам, даже вычислил азимут по компасу.

– Практически строго на север.

Вечером, за ужином, этот разговор получил неожиданное продолжение. Ковыряя ложкой консервированную рисовую кашу (все последние дни Надежда вообще ела очень вяло), она неожиданно сказала:

– Я все думаю, куда девается лишняя биомасса, когда заполняется тело носителя.

Денис мало что понял из сказанного, но Надежда уже начала пояснять свою мысль:

– Последний монстр был переполнен биомассой, как пчела цветочным нектаром. Прежде чем растить новую порцию биомассы, ему нужно было избавиться от старой.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Где-то должен существовать улей, куда пчелы-монстры относят собранный «нектар».

– Улей? – переспросил Денис.

Надежда энергично кивнула.

– Да, улей или гнездо, называй как хочешь! Но он существует! Я в этом уверена. Еще Синявский сравнил монстров с инкубаторами по воспроизводству биомассы. И, как все инкубаторы, они должны периодически опорожняться от выращенного потомства.

Монстры-инкубаторы, ростки биомассы, улей, где хранится выращенная инопланетная зараза, – все это не укладывалось в голове. Но Надежда говорила так убедительно.

– И… где, по-твоему, находится этот улей?

– Там, куда направлялся последний монстр.

Больше за ужином не было сказано ни слова. Надежда вновь погрузилась в свои мысли, а Денис переваривал сказанное ею. Пищи для размышлений хватило на всю ночь. Лишь под утро, сдав Надежде наблюдательный пост у входа в палатку, Денис забылся тревожным сном.

Чудовища устроили свой улей в огромном черном дереве. С земли был виден только узловатый ствол, покрытый бугристой растрескавшейся корой, по которой стекали капли черной смолы, крона терялась высоко в облаках. В центре ствола располагалось щелевидное дупло, внутри и вокруг которого кишели отвратительные жирные «вши». Издалека они выглядели, как насекомые, но каждая «вошь» была размером со взрослую раскормленную свинью, не считая ее длинных суставчатых лап с огромными зазубренными когтями. Подняв бинокль, Денис увидел, что «вши» тоже разглядывают его. Твари повернули безглазые головы в его сторону и скалят мерзкие смердящие рты. Внезапно кожа на их головах начала надуваться и лопаться, а из всех щелей полезли жадно щелкающие зубы. Это новые челюсти прогрызали себе путь наружу…