Олег Дивов - Лучший экипаж Солнечной (авторская редакция 2008 г.)

— Есть, — кивнул Эссекс с бесстрастным видом.

— Флагманом на время проведения операции назначаю СБК «Лок фон Рей».

— Мне нельзя, у меня реактор греется, — тут же заявил «фон Рей».

— Починишь, — сказал Рашен.

— Да он не чинится!

— А ты починишь, — с угрозой в голосе сообщил от дверей Боровский.

Командир «фон Рея» метнул в сторону Боровского взгляд, полный беспомощной ненависти, повернулся к адмиралу и сделал несчастное лицо.

— Oleg Igorevich! — взмолился он. — Ну за что?! Я же еле ползаю! Охлаждение почти на нуле…

— Очень не хочется? — спросил Рашен вкрадчиво.

— Виноват, — «фон Рей» потупился и уткнулся в свой терминал.

— Пока все, — сказал Рашен. — Вопросы?

В зале снова начали переглядываться, но обсуждать новости вслух никто не рискнул.

— Вопросов нет, — заключил Рашен. — Эссекс, команду.

— Господа офицеры, — негромко сказал Эссекс.

Командиры с похоронными лицами встали. Особенно расстроенным выглядел «фон Рей».

Рашен встал из-за стола и прошелся вдоль первого ряда кресел. Тишина в зале царила гробовая. Никто из офицеров не шелохнулся, только глазами они ели адмирала, и в глазах этих можно было разглядеть все что угодно: от немого вопроса до глубокой скорби.

— Да, — сказал Рашен, оборачиваясь к Эссексу. — Вот это я называю вооруженными силами. Это вам не шайка Рабиновича. И не банда Дяди Гуннара. Это настоящая Attack Force. Принимай группу, Фил.

Эссекс широко улыбнулся.

— Вольно, господа, — разрешил он. — Прошу садиться.

По залу пронесся дружный расслабленный выдох.

— От имени командования группы, — сказал Эссекс, — всем присутствующим объявляю благодарность. В этот нелегкий час вы проявили себя настоящими военными астронавтами. Господа, слово имеет адмирал… адмирал Рашен.

— Спасибо, Фил, — Рашен кивнул, вид у него был польщенный. — Ну что же, уважаемые коллеги. Думаю, своим похвальным единодушием и преданностью интересам группы F вы заслужили некоторые объяснения. Конечно, вы уже заметили, что в оперативной схеме не указано расположение двух кораблей. Это БМК «Джон Гордон» и СБК «Пол Атридес». Все правильно. После того как группа уходит к Земле, я сажаю на «Гордон» одну свою вахту и увожу его прежним курсом навстречу эскадре Рабиновича. Скажу Бобби пару слов, оставлю ему в подарок «Гордон», а сам вернусь на «Атридесе». Вам спешить некуда, а я пойду самым полным, так что соскучиться вы не успеете. Недельку помозолите землянам глаза, напомните им, с кем имеют дело, а тут и я подойду. Вот, собственно, и все. Да, Педро, что тебя волнует?

— Извините, сэр, — встал Педро. — Мы, конечно, знаем, что вы с Рабиновичем старые друзья, но это еще не повод так рисковать. Мы не дети, сэр. Мы отлично понимаем, что вы не вернетесь.

— Да ну? — спросил Рашен, хитро прищурившись.

— Я уважаю ваше мнение, сэр. Но по-моему, прежде чем спасать наши шеи от петли ценой собственной жизни, вы могли бы спросить и нас, — заявил Педро.

— Вот именно! — поддакнул «фон Рей», который очень не хотел принимать у себя на борту штаб контр-адмирала Задницы. — Все по красножопым стреляли, все и ответим. Не так, что ли, мужики?

— Так! — нестройным хором поддержали его мужики.

Рашен коротко глянул на Эссекса. Тот гордо выпятил грудь.

— Знай наших! — усмехнулся он.

В зале поднялся многоголосый шум, сопровождающийся вскакиванием с мест и бурной жестикуляцией.

— Все пойдем к Рабиновичу! — выкрикнул «Роканнон». — И пускай только рыпнется!

— Вы что, юноша, уже стрелять научились? — ехидно поинтересовался Рашен. — Облом системы у него, а туда же, как большой. Ну-ка, тихо все! Сели! А ну сели по местам! Я кому сказал?!

Офицеры слегка поутихли, но смотрели по-прежнему воинственно и явно не собирались бросать адмирала в беде. Рашен перегнулся через стол и заглянул в монитор.

— Не готово еще, — сказал ему Эссекс.

— И какой урод выдумал эту дальнюю связь! — в сердцах воскликнул Рашен. — Одно расстройство каждый раз…

— Русский ее выдумал, — подал голос Боровский. — Забыл фамилию. Что-то типа Айвенофф. Или Айвен…

— Что-то типа Эйзенштейн, — процедил Рашен. — Или типа Боровский. Чего ты там стоишь, народ пугаешь? Иди сюда!

— Мне отсюда лучше видно, — сказал Боровский. — Я слежу, чтобы никто под шумок нашу самогонку не упер.

Конференц-зал огласился дружным хохотом. Рашен улыбнулся. Боровский как всегда идеально подгадал с репризой. Никто лучше него не умел подавать дурацкие реплики в излишне патетический момент. Вот и сейчас Боровский одной фразой сбил царившее в зале напряжение.

— Группа, стой! Внимание! — скомандовал Рашен. — У связистов пока не готова картинка. Мы получили донесение от коммандера Файна. Держитесь за кресла, господа офицеры. Файн нашел чужих. И они проявили агрессию.

Офицеры, как громом пораженные, уставились на Рашена. Несколько мгновений в зале никто не шевелился, а затем со своего места опять встал Педро. На этот раз очень медленно.

— Господин адмирал, сэр, — произнес он удрученно. — Простите мою дурацкую вспышку эмоций. Я вел себя недостойно. Приношу извинения, сэр.

— Спасибо, коммандер, — сказал Рашен. — Никаких проблем. Я отнюдь не в обиде. Надеюсь, вы понимаете, зачем я держал вас в неведении?

— Да, сэр. Теперь — да. Вы хотели проверить…

— Конечно. Вы уж простите мне этот небольшой эксперимент. Все мы люди, друг мой, у всех есть нервы. Сколько мы за эти сутки потеряли человек, Фил?

— Десять, — вздохнул Эссекс.

— Понимаете, — сказал Рашен, — мне нужно было убедиться, что группа F перенесла этот стресс и по-прежнему готова работать как единый организм. Я получил ответ, и я горжусь своими офицерами. Садитесь, Педро. Спасибо. Итак, господа, как только мы посмотрим, что там нашел Файн, я отошлю картинку на бакен полицейской эскадры. Ну, теперь никому не кажется, что Рабинович меня арестует?

— Да что ж он, самоубийца… — буркнул «фон Рей».

— А реактор ты все равно починишь, — сообщил ему Боровский.

— Подлатаем как-нибудь, — согласился тот.

— Еще вопросы? — спросил Рашен. — Нет? Хорошо. Господа, вы получите отчет Файна на свои терминалы немедленно по окончании декодировки. Я рассчитываю в связи с этой новостью выступить примерно через два часа по внутригрупповой трансляции с обращением к личному составу. А сейчас прошу меня извинить, время… Эссекс!

— Господа офицеры!

— Вольно! Всем спасибо. Ровной тяги вам, друзья мои. И до встречи.

— Адмиралу Рашену — ура! — заорал кто-то.

Рашен смутился и под троекратный оглушительный рев почти бегом выскочил из конференц-зала. Уставом флота такие выражения чувств не были предусмотрены, да и не случалось раньше в группе F ничего подобного.