Алексей Калугин - Ржавчина

– Значит, нам известен механизм процесса. Осталось только поймать ту муху, что плодит механоидов.

Василий посмотрел на сталкера недоверчиво:

– Ты это серьезно?

– Ну, если исключить возможность самозарождения… Какие еще варианты остаются?

– Механоидов оживляют нанороботы, созданные людьми. Но только на территории Зоны, находясь под воздействием некоего аномального поля.

– А что, если в этом и заключается смысл существования человечества?

– В чем?

– Если предположить, что все во Вселенной происходит не просто так, без всякого смысла, а с какой-то определенной целью, то вырисовывается вполне закономерная последовательность. Сначала появляются планеты и звезды – мир неживой природы. Затем на планетах зарождается жизнь. Ты знаешь, я уверен, что наша планета не единственная, на которой зародилась жизнь. Вселенная, Великий космический разум не мог все поставить на одну-единственную карту. Ведь всякое ж могло случиться. Упал на Землю астероид приличных размеров – и кранты. Можно начинать все заново. Еще обиднее было бы, если б люди уничтожили сами себя. А ведь подобное вполне могло случиться. Да и сейчас не исключено. Наверняка у Великого вселенского игрока имеются и другие козыри в рукаве. Но пока и на нашей планете все идет своим чередом. Жизнь породила разум. Однако разум, заключенный в биологическое тело, малоэффективен. Человек подвержен болезням и старению и, в конце концов, неизбежно умирает. А вместе с ним исчезает и вся та информация, которую он старательно копил всю свою жизнь. Что-то он смог передать потомкам. Но, даже если человек был научным гением, как Хоукинг, или великим писателем, как Воннегут, большая часть накопленной им информации все равно исчезает безвозвратно. Не в силах победить свое биологическое несовершенство, человек создает искусственные носители информации, которые со временем преобразуются в искусственный интеллект. Человек создал техносферу, способную не только накапливать информацию без каких-либо явных ограничений, но даже самовоспроизводить саму себя. Результат – биосфера и сам человек становятся не нужны.

– Кому? – растерянно спросил Василий.

– Да никому. Не нужны – и все тут. Механоиды существуют сами по себе. Зачем им человек?

– А как же Виолетта?

– А что Виолетта?

– Она ведь привязана к тебе.

– Виолетта – очень странное существо. И механоид тоже необычный. Когда технозомби наконец сняли осаду с квартиры, в которой я от них укрывался, и я покинул ее, то был уверен, что Виолетта укатит своей дорогой. Да, собственно, я и не собирался ее задерживать. Но она последовала за мной. Убегала то вперед, то куда-то в сторону. Поначалу я было подумал, что она остается рядом со мной, потому что только я мог поменять ей батарейки. Но вскоре я убедился, что Виолетта освоила альтернативные источники питания, которыми пользовались все прочие механоиды, и батарейки, что теперь я просто кидал ей в приоткрытое окошко, имели чисто символическое значение. Как некий знак дружбы. Постепенно и внешний вид Виолетты начал меняться. Она обрастала стальной защитой, становясь похожей на нормального механоида. Только маленького. Со временем она стала покидать меня. Иногда я неделями ее не вижу. Наверное, бегает где-то по своим делам. А может, у нее другие друзья появились, о которых она мне не рассказывает. Или рассказывает, да только я понять не могу. Но стоит мне только нажать кнопку вызова на пульте, как Виолетта возвращается. И остается со мной до тех пор, пока нужна мне. И, знаешь, она не раз выручала меня в довольно сложных ситуациях. При этом ничего не прося взамен. Порой мне даже кажется…

– Что это?

Василий вскочил на ноги. И про автомат не забыл.

В дальнем конце вестибюля, в полной темноте возникло бледное, будто опалесцирующее, светлое пятно. Пятно было неопределенной формы и все время менялось. И, что самое главное, оно двигалось. Двигалось в направлении выхода, возле которого все так же безмятежно сидел на скамеечке Григ.

– Что-то ты в последнее время часто за оружие стал хвататься, – с укоризной поглядел на журналиста сталкер. – Не к добру это.

– А это – к добру? – стволом автомата Василий указал на перемещающееся светящееся пятно.

– А что это? – прищурился Григ.

– Ты что, не видишь?

– Вижу, но не пойму, почему ты так всполошился? На Гробаря тебе плевать было, а тут вдруг занервничал.

– Ты знаешь, что это такое?

Не успел Григ ответить, как из темноты послышалось знакомое жужжание моторчика. Проскочив у Василия между ног, Виолетта остановилась у скамейки и быстро-быстро запищала.

– Что она говорит?

– Она не говорит, а пищит.

– Ладно, что она пищит?

– Не могу понять… Она слишком торопится.

У Василия возникло ощущение, что сталкер вновь хочет выставить его дураком. Как в тот раз, когда он в грязь свалился. Сидит себе с семечками и делает вид, что ничего не происходит. А когда вынырнет из темноты какая-нибудь собака Баскервилей…

Раздавшийся из мрака собачий лай сочно раскатился эхом под пустыми сводами. Так лает определенно не пинчер и не шпиц. И даже не спаниель. А большой, нет не просто большой, а здоровый, да нет, здоровенный пес. Псина матерая. Которая к тому же еще и светится в темноте!

Да, теперь Василий отчетливо различал светящиеся очертания огромной собаки.

Журналист нервно сжал автомат потными ладонями.

– Григ… Откуда здесь собаки?

– Я вижу только одну.

– Да, но она светится!

– Ну, и что?

– Ты считаешь, что для собаки это естественно – светиться в темноте?

– Я же тебе рассказывал. Прежде на территории зоны была генно-инженерная лаборатория…

– Которая разводила светящихся собак?

– А почему нет? Достаточно ввести в собачий геном ДНК какого-нибудь светящегося моллюска.

– Так-то оно так… Но, может, лучше пристрелить ее?

– Тебе бы все только стрелять, – с укоризной покачал головой сталкер.

– От греха подальше.

– Собака, между прочим, друг человека!

– Да вот только сама она может об этом не знать.

Светящийся силуэт меж тем становился все крупнее и, соответственно, внушал все большее опасение. По крайней мере, Василию. Собака бежала не спеша, трусцой. Словно уверенный в себе убийца, знающий, что жертве все равно некуда деться. Григ если и тревожился насчет собаки, то вида не подавал. Что, впрочем, ничуть не удивляло Василия, уже начавшего привыкать к странным выходкам сталкера. А может, правду говорят, что все они в Зоне не в своем уме? Но если не в своем, то в чьем тогда?.. Василий чувствовал, что сооруженная им псевдологическая конструкция весьма неустойчива и в любой момент готова рухнуть. Впрочем, это его тоже не удивляло.