Юлия Латынина - Нелюдь

– Я во всем разберусь, – твердо сказал губернатор, – и накажу виновных!

Мальчик поискал глазами и поднял с пола пластмассовый бластер. Бластер был зеленого цвета с огоньком на конце дула.

Мальчик ударил по рукояти бластера, словно защелкивая воображаемую обойму, навел игрушку на губернатора и сказал:

– Я убью тебя.

Губернатор побледнел, покраснел, а потом стал цвета игрушечного бластера и выскочил из комнаты.

Внутренние покои, изолированные от всей остальной виллы, были чрезвычайно скромны, и имели лишь минимальное количество помещений, необходимое губернатору для осуществления его главных функций, как-то: кабинет с приемной и комнатой отдыха, спальню, ванную, и небольшую личную тюрьму с примыкающим к ней медблоком.

Из вышесказанного ясно, что губернатор отправился в медблок в чрезвычайно дурном расположении духа.

Второй пленник лежал навзничь на медицинской кушетке, опутанный гирляндами проводов. Это был паренек лет шестнадцати, худощавый и мускулистый, с тяжелой челюстью и изящными запястьями. Рядом с пленником возился медтех в зеленом халате. На боках пленника наливались багровые кровоподтеки; пол-лица вспучилось в синяк. Дышал он редко, но ровно.

– Это что такое? – спросил губернатор.

– Он устроил драку. Уже в усадьбе, – отозвался медтех. – Убил двоих, пока в него не всадили пару «заусенцев». Мы его спросили, где ван Эрлик, и он сказал: «Это кто такой?» Тогда мы вытащили из него «заусенцы». Без анестезии.

Медтех нехорошо усмехнулся и уточнил:

– Мы пообещали, что как только он скажет, где ван Эрлик, ему будет введено обезболивающее.

– Он отказался?

– Он нас провел. Он блокирует нервные импульсы. Техника Ли.

Техника Ли. Изобретение легендарного Живоглота, эксклюзивный набор приемов для бойцов секретных подразделений. Или бандитов, способных выложить сумасшедшие деньги за изматывающий курс тренировок и биохимические сборки в крови.

Жаль, что они не поймали ван Эрлика, но и этот молодчик, судя по всему, не пескарик.

Губернатор присел на краешек койки и приказал:

– Брось притворяться. Приборы показывают, что ты в сознании.

Пленник открыл глаза. Они были серые и очень спокойные, как будто подросток загорал на пляже или хрустел вафлями в нейрориуме, а не лежал на медицинской кушетке со всаженными в вены детекторами.

– Зачем ты убил барров? – спросил Чеслав.

Губернатор опешил. Вопрос, заданный пленником, сбил его с толку. Он полагал, что вопросы здесь задает он. К тому же подросток задал тот же вопрос, что и ребенок. Сговорились они, что ли?

– Э…э, – сказал губернатор, – это недоразумение. Я никого не приказывал убивать. Они сами схватились за стволы. Какой предатель дал нелюдям права людей! Они ж ненормальные.

– Самки барров не дерутся, а Счастье_в_гнезде был слишком стар, – ответил пленник, – за ствол схватился я.

– Ну значит ты и виноват, что их убили, – отрезал губернатор.

Как ни странно, пленник на это ничего не возразил. Вспухшие его губы чуть сжались.

– Где Эйрик ван Эрлик?

– Это кто? – спросил пленник.

Ответ губернатору не понравился.

– Это такой человек, за которым выстроилась очередь, – сказал губернатор Ярмарки. – Можно сказать, что он выставлен на аукцион. Организация, известная, как Дети Плаща, ищет его для душеспасительной беседы о Рае. Официальные власти сулят за него две на десять в восьмой эргталеров. «Объединенные верфи» добавили к официальной награде еще сотню. А Красный Флот под командованием адмирала Иссуфа болтается в пространстве с совершенно ясной директивой: поймать мерзавца ван Эрлика и привязать его у дюз стартующего челнока. Как я понимаю, аукцион начался в тот момент, когда Эйрик ван Эрлик угнал из аркусских эллингов третий по величине корабль Флота. Знаешь об этом?

– Впервые слышу, – ответил Чеслав.

Губернатор улыбнулся. На запястье, обхваченном платиновым передатчиком, запищал сигнал вызова. Губернатор поднял руку, читая сообщение.

– У меня интервью. Для Службы Новостей, – сказал он, – не скучай, и подумай вот о чем. Этой планетой правят Семьи. Они не уплачивают справедливых и причитающихся государству налогов, и они купили всех таможенных чиновников и все военные посты на три световых года вокруг. Я – законный губернатор этой планеты, и высокопоставленный чиновник империи. И я могу предложить Эйрику ван Эрлику работу на благо государства. Если «Эдем» будет перехватывать грузовики Семей, и грабить их, – или уничтожать, мне все равно, – то я гарантирую ему защиту на Ярмарке. И императорское прощение, которого я для него добьюсь.

Начальник охраны губернатора Шана Шаннери был в смятении. Ему всю жизнь казалось, что нельзя предавать всех, а губернатор Шан Шаннери предавал всех. Он предал собственного брата, когда занял его место у трона, он предал дядю, когда переметнулся от него к начальнику Службы Опеки, и вот теперь он предавал Службу Опеки, не поставив ее в известность о ван Эрлике.

Поэтому начальник охраны губернатора решил, что ему лучше всего будет известить Службу Опеки, тем более, что он давно состоял на ее жаловании, – с тех самых пор, когда дядя Шана Шаннери продал Шану должность губернатора и предположил, что Шан его предаст.

Начальник охраны губернатора понимал, что будет крайне неразумно воспользоваться в такой ситуации узлом гиперсвязи, установленным прямо в резиденции. Он известил заместителя, что отправляется на охоту, положил во флайер нейронную сеть и «мозгокрут», и через сорок минут отправил из города, с общественного пункта связи, код-капсулу.

В тот момент, когда он садился обратно во флайер, что-то уперлось ему в бок, и чистый холодный голос проговорил нараспев:

– Карточку допуска и коды, быстро.

– Дурак ты, Хансен, – сказал начальник, полагая, что его зам его выследил. – Если ты метишь на мое место, то ты к нему не ближе, чем к Магеллановым облакам.

Сильный рывок развернул его голову.

В мерцающем свете приборной доски на него смотрел вовсе не Хансен, а трехметровый барр с совершенно черным оперением и совершенно целым клювом.

Что-то пребольно ткнулось в низ живота. Начальник охраны скосил глаза и увидел, что когти барра на полсантиметра вошли в ткань его брюк, чуть повыше самого деликатного для мужчины места.

На руке щелкнул, защемив кожу, портативный детектор лжи. Другой барр, нависнув над креслом, молниеносно охлопал его брюшными жвалами, и вытащил из штанов карточку допуска.

– Код или яйца, – спросил барр.

– Семнадцать-семнадцать-три.

Второе крыло легло под подбородок.

– Какого хрена! Ты же обещал… – пролепетал испуганный начальник.

– Зачем барру человечьи яйца? – логично спросил черный птиц.