Юлия Латынина - Нелюдь

В то место, где у них созревают яйца, самочки напихали взрывчатки пополам с радиоактивным торием.

Взрывчатка убила человек сорок, а остальных списали и отказались платить пенсии по инвалидности. Роса в тот день был в патруле и потом вместе с остальными занимался обеззараживанием местности.

Роса знал, что этот случай был предметом особого разбирательства Гнезда Старейшин, потому что это было страшным позором, что самки умерли вместо самцов. Но потом все-таки было решено, что самцы против форта ничего не могли поделать, а случай этот оставлять было без последствий нельзя.

Чертовы петухи! Хорошо, если их там двое.

А если их сто?!

Это наверняка восстание, – сначала они сбили базу над Баррой, взорвали ее с помощью смертников, это им раз плюнуть, а теперь правительство врет, заметая следы, о каком-то «Эдеме», о пиратах, – с каких это пор пиратам сдались военные базы? Сначала они сбили базу над Баррой, а теперь они устроят резню на Ярмарке.

Наверняка они сговорились с Семьями. Семьи за прибыль готовы продать кого угодно, хоть самого императора.

Липкий ужас катался в животе подполковника Росы, «вторая кожа», надетая под полуброней, не справлялась с обильным потом, и подполковнику хотелось завопить от ужаса, вышибить люк и убежать куда-то из танка. Умом он понимал, что парящий танк, с броней, выдерживающей термоядерный удар, со встроенной гравитационной подушкой и гиперпушкой, способной пробить силовое поле и бронепласт толщиной до сорока сантиметров, – самое безопасное сейчас место на всей этой горе. Два петуха-переростка, – два комка перьев, крови и мяса – не могут уничтожить пятьдесят танков типа «Оскал». Даже тем трем самочкам это было бы не под силу.

И все-таки подполковнику хотелось бежать, и, чтобы снять напряжение, он ударил пальцем по комму. На главном экране нарисовалось спокойное лицо Иланы Саная, – Главной Бабы Главной Семьи, – тысяча ттакк, в одном правы барры, что не дают своим самкам поднимать глазки выше кромки крыла!

– Слушаю, – сказала Илана.

– Это ваши штучки? – заорал Роса.

– Что такое?! – лицо госпожи Саная было безмятежным, как лотосовый пруд ранним утром.

– Барры! Эти чертовы барры! Они решили убить губернатора! Яйца ттакки! Вы за это ответите! Мы докажем!

Роса вырвал карточку из слота, и на тактическом дисплее снова загорелись две красные точки в окружении двух тысяч зеленых.

Танк ощутимо тряхнуло, – он налетел на изрядный обломок скалы, и гравиподушка не сочла нужным компенсировать удар.

Лиспет Роса сидел внутри трехсоттонного чудовища, с легкостью преодолевавшего шестидесятиградусный склон; ширина лобовой брони «Оскала» составляла шестьдесят сантиметров, сухие ветви вспыхивали и сгорали, столкнувшись с активным силовым полем танка, пятисотлетние стволы ттаккского дуба выворачивало из земли; ресурс гравиподушки составлял полтора часа; «Оскал» был способен переплыть лаву и перелететь пропасть, а гиперпушка танка могла разнести любой объект на территории комплекса. Возможно, она даже могла проломить силовой кокон внутренних помещений.

Лиспет Роса глядел на две красные точки на экране и чувствовал себя, как таракан на столе.

Он не хотел умирать. Он служил в армии последние двадцать лет, его били в учебке и закрывали на шесть месяцев в железные радиоактивные гробы, которые назывались кораблями Флота Вторжения. Сначала его били сержанты, потом он бил сержантов, и два дня назад губернатор Шаннери лично ударил его тяжелым стэком в висок, когда выяснилось, что двое новобранцев забрались ночью в зверинец и сожрали там корм, приготовенный для какого-то драгоценного кролика. Новобранцы были голодны: Лиспет забрал себе деньги на их довольствие, потому что ему не платили зарплаты.

Все это вместе составляло чертовски неубедительную причину для того, чтобы умереть за губернатора Шаннери.

Танк упрямо полз вверх. До расселины, за которой вздымалась стена комплекса, оставалось триста метров.

Проклятый слизняк Теофан, разваливший империю! Основатель завоевал для людей всю Галактику, а предатели и коллаборационисты испортили все дурацким враньем о равенстве рас!

Кто-то изумленно заорал, тыча пальцем в экран. Эфир заполонила отборная ругань. Подполковник Роса глянул на тактический дисплей и увидел, что красных точек стали тысячи.

– Они атакуют! – орали в эфире.

Из динамиков летели стрельба и дикие крики.

– Они летят к нам! – закричал сержант Тарр, указывая на тридцать точек, с поразительной скоростью устремившихся прямо к танку в сорока метрах от земли.

– Огонь по готовности! – заорал Роса.

Гиперпушка была устроена по тому же принципу, что и локальный гиперпереходник. Она выстреливала в цель снаряд, который на заданном расстоянии распадался на миллионы крошечных сфер, вызывавших локальный гиперсдвиг. Гиперпушка делала решето не из предмета, – а из самого пространства.

Росе однажды довелось видеть баррийский дом, по которому выстрелили из гиперпушки. Стены дома по-прежнему стояли, но из базальтовых глыб они превратились в каменное кружево, через которое был виден зеленый дворик с темными кружочками в траве и баррийский детеныш, с десятками круглых дырочек на белоснежных перьях, через которые выливалась алая, совершенно человеческая кровь.

Радужное сияние на мгновение окутало небо над скалами. Грохот схлопнувшегося воздуха ударил по ушам.

Красные точки продолжали полет. Это было невероятно. Даже если бы нападающие были облачены в полную силовую броню, гиперпушка смолола бы их в труху. Ни броня, ни поле не помогали. При стрельбе из гиперпушки элементом, поражающим противника, становились сами фрагменты противника, смещенные относительно прежних координат.

– Огонь! Еще огонь! – заорал Роса.

Пот заливал глаза. Яйца ттакки! Чертовы барры не только взяли в жгуты оружие, они сумели защититься от гиперпушки!

– Огонь!

Красные точки брызнули во все стороны, одна из них вылетела из-за сучьев прямо на танк, и тут Роса впервые увидел в видеодиапазоне то, во что он стрелял из самого мощного наземного оружия, придуманного человеком: это была крошечная, раскрашенная во все цвета радуги птичка размером не больше пяти сантиметров.

Росе понадобилось еще несколько секунд, чтобы осознать, что случилось.

– Это ложные цели! – заорал он, – барры выпустили зверинец!

Шагающий экскаватор, управляемый щуплым парнишкой, которых из своих семнадцати лет три провел в тюрьме за грабеж, и еще два в воспитательном доме за заказное убийство, наконец дополз до Южной Казармы.

В эти – первые несколько минут паники, – никто не обратил внимания на машину, а ее оператор, по иронии судьбы, тактической картой был опознан как «свой», ибо имел соответствующее удостоверение, выданное ему при входе.