Ольга Волоцкая - Войти в Тень

Польский еврей, родившийся и выросший в столице США, загадочно усмехнулся.

– Случаи бывают всякие. К тому же, паранормам не очень-то стоит прикасаться к таким странным вещам, как артефакты сильных культов, неважно – прошлого или будущего. Эффект до сих пор не рассчитан, а значит, считай, что неизвестен.

– Ты хочешь сказать, что эту ерунду оттуда не смог бы вынести даже Джонас?

Я был, мягко скажем, изумлен.

– Возможно, и смог бы, но эффект, я же сказал, был бы непредсказуем. А он и так оказался более чем странен. Не правда ли, Мартин? – и Оскар окинул меня своим непередаваемым взглядом рентгеном. – Впрочем, этот человек был все-таки неплохим развлечением для нас всех, не так ли?

Стаковски обаятельно улыбнулся. Сейчас он находился в состоянии, близком к некоторой расслабленности, что случалось не так уж часто.

– Опять же, он стал для нас железным прикрытием. Ведь такие находки и происшествия всегда привлекают слишком много внимания. А оно нам никак не надо.

Газета, в которую опять уткнулся Стаковски, пестрела множеством фотографий и цветными заголовками.

А я подумал, как хорошо, что в наши правила включено максимально быстрое исчезновение с места работы. И клиентам спокойнее, и нам. А если будет надо, есть оракул, так что не ошибемся.

А еще мне безумно понравились три новые последние цифры моего счета.

P.P.S.

– Ах, Мастер, вы так уверены, Мастер? Вы так уверены, что они не умрут раньше?

– Нет, моя Леди, я ни в чем не уверен, Леди. Но они смогли путь пройти дальше. Чем все те люди.

– Но они не люди, простите, Мастер, как вы смотрите с ними на исход дела?

– Смерть исход всех дел, о моя Леди, а они прошли даже мимо смерти.

– Кто пойдет на встречу, мой милый Мастер?

– Тут ни ты, ни я, тут лишь случай властен.

На крыше было холодно. Несмотря на силовой купол, отлично защищающий от ветра, дождя, снега и прочих погодных неприятностей, я явственно чувствовал промозглый холод. Возможно, дело было в бетонно-металлических кружевах, создающих подобия вычурных грандиозных лепестков, которые с земли смотрелись изящным украшением архитектуры. А возможно – в наших нанимателях-сообщниках. И я лично склонялся больше ко второму. Даже после долгого времени, проведенного с ними, можно сказать, бок о бок, я так и не смог привыкнуть к этой нечеловечески холодной ментальной ауре.

Никто, кроме меня, не выказывал недовольства ситуацией и мерзкими – холодный ветер с моросящим дождем – погодными условиями. Мы уже второй час торчали на этой чертовой крыше, и хоть бы кто поворчал. Ну, Джо понятно – там просто выдержка каменной статуи. Оскар тоже туда же, правда, по другому поводу – ронять свой авторитет при клиенте, даже в отсутствие самого клиента, просто невозможно. И я и он были абсолютно уверены, что следящий ментальный канал на нас открыт почти постоянно, ведь для его работы присутствие автора и не требовалось. Мне удалось краешком восприятия уловить от Оскара что-то похожее на дрожь, но это, скорее, было адреналиновое перенапряжение. Но Кай, любящий тепло больше, чем я сам, даже он молчал. Их все устраивало.

Меня, в общем, тоже, вот только этот дурацкий холод пробирал до костей и заставлял ежиться от редкого, но очень неприятного озноба.

Индивидуально подогнанный для каждого спецдоспех сидел идеально. Обмундирование не только не отягощало, но и было, в отличие от нашего обычного, усовершенствовано разнообразными полезными функциями. Например, не требовалось никакой специальной «сбруи» под оружие. Все было включено.

Препараты накрывали мягко, я почти не замечал их воздействия. Обычно в случаях применения человеческой химии у меня наблюдалось неприятное возбуждение и довольно быстрая расфокусировка Дара. Сейчас же вмешательство было почти приятно. Вполне в духе наших нанимателей: очень ненавязчивых и очень опасных. И совсем незаметных, если сами того не захотят.

Я раздраженно стукнул каблуком по выпуклости одного из лепестков. Оскар оглянулся на меня, и мысли его были похожи на замороженный песок.

– Что-то не так, Март?

– Да нет. Просто…

Стаковски прекрасно знал, почему я дергаюсь. Почему вот уже больше месяца я чувствую себя не в своей тарелке. Но какое кому дело, раз мы взялись за это задание? Извольте, герр Мартин, вести себя сообразно своим обязанностям. И немедленно!

Я оскалился в улыбке, изображая вежливость и терпение, и мысленно почти пропел.

– Ничего. Просто я жду не дождусь, когда же мы сможем все-таки вытащить наши драгоценные задницы из этой авантюры.

– Он просто боится, Оскар.

Кай стоял у другого лепестка, спиной ко мне. Но оттенки его эмоций не оставили мне сомнений в ехидности усмешки.

– Отстань. – Джо счел необходимым заступиться за меня. – Всех нас сейчас мандражит. И Март прав, это плохая история.

Оп-па, с чего бы Джонасу так говорить? После всего, через что мы прошли, после того, как мы связались с этими…

– А чего ты тогда молчал?

У Кайто в тембре проскользнули истерические нотки, поток мыслеформы начал слегка вибрировать, и я чутко уловил тончайшую дрожь позвоночника, распространяющуюся по всему телу. Только этого еще не хватало. Я мельком глянул на Стаковски, но тот стоял все в той же позе, в которой застыл почти с самого начала. Он даже не повернулся в нашу сторону.

– Оскар?

Я не стал договаривать свою мысль. Довольно внятно Оракул протранслировал:

– У нас не было особого выбора, не так ли? И Джонас, и ты, и я, и Март прекрасно это понимали, как бы к этому ни относились. Так что зачем задавать глупые вопросы, Миядзаки Кайто? Надо просто сделать эту работу, и все. Без выяснений. – Стаковски помолчал немного и добавил: – Мне казалось, что ты это понимаешь.

– Да. – Кай склонил голову, и я почувствовал, как на пару ударов его сердце чаще сократилось. – Прощу прощения.

Scheissse, с тех пор, как со мной поработали Мастера, я уже даже не знаю, что ожидать от тонкостей своего ментального восприятия в следующий раз. Хотя, конечно, примерную схему мне объяснили. Но что такое для менталыцика примерная схема? Так – дым от сигареты. И я, вспомнив о любимом успокоительном, потянулся за пачкой.

Все в порядке, все хорошо, мы просто выполним этот заказ и уйдем целыми и невредимыми, бывало и похуже. Медленная, привычная мантра на пару с сигаретой успокаивали мой рассудок. По плечу скользнули пальцы, нашли карман, и, вскрыв внутри пачку, умыкнули у меня сигарету. Ни щелчка зажигалки, ни звука огня я не услышал. Джонас О'Келли опять забыл свои сигареты. Ну, да мне не жалко.

– Луна. – Это была даже не мысль, тень мысли, предчувствие, как будто сквозняком задели по лицу. Чем дальше Оскар уходил в свой Дар, тем холоднее мне становилось.