Вадим Панов - День Дракона

— Я сам отозвал прошение, — спокойно ответил чуд.

— Слухи говорят обратное.

— В твоем случае тоже?

Кумар хрустнул пальцами, поморщился:

— К чему этот разговор, Витольд Ундер, которого никто не любит?

— Почему ты так решил?

— Ты только что победил в финале, но идешь один. Без друзей. И даже без подхалимов.

— А ты до сих пор торгуешь, хотя все твои соплеменники уже прикрыли лавочки и готовятся к празднику.

— К чему этот разговор? — повторил шас.

Ундер пожал плечами:

— Не знаю. Одиночества притягиваются.

Неловкое молчание, возникшее у лотка, рассеяли феи. Две шедшие мимо девушки, щебетание которых было слышно издалека, неожиданно подошли к шасу и чуду.

— Отчего победитель такой грустный? — осведомилась одна из них, взгляд зеленых глаз которой казался слишком взрослым для столь юного создания.

— Я просто задумался, — буркнул Витольд.

Златка демонстративно смотрела только на шаса, ей было неприятно находиться рядом с тем, кто победил Радослава. Такого высокого. Такого красавчика…

— Собрался в Москву?

— Да.

— Не останешься на праздник?

— Вряд ли мне будут рады.

Власта внимательно посмотрела на Витольда и негромко сказала:

— Все рады победителю.

— Не в этот раз.

— Зеленый Дом грустит, — ехидно добавил Итар. Златка фыркнула и перестала смотреть на противного шаса.

— Поедешь на машине? — уточнила Власта.

— У меня нет машины, — ответил Ундер. — Доберусь до станции — и на электричку.

— Мы как раз собирались в Москву.

— Разве? — Златка удивленно вытаращилась на подругу. — Я думала, мы останемся на праздник.

— Мне надо в Москву, — твердо сказала Власта, в упор глядя на Витольда. — Поедешь?

Тот отрицательно качнул головой:

— Нет.

— Ну, как знаешь. — Девушка помолчала. — Скажи, тебе выдали приз?

— Сказали, что награждение состоится перед праздником. А я уезжаю.

— В таком случае вот тебе награда. — Власта протянула Ундеру золотое колечко. — Приз зрительских симпатий.

Сказать, что у Итара и Златки отвисли челюсти, — значит не сказать ничего. В открытые рты свидетелей разговора мог залететь средних размеров вертолет.

В какой-то момент показалось, что Витольд откажется и на этот раз. Но, чуть поколебавшись, чуд принял украшение.

— Спасибо.

— Привет, победитель.

Власта взяла под руку ошарашенную подругу и потащила ее по аллее. Ундер молча положил колечко в карман.

Кумар театральным жестом вернул челюсть на место и удивленно пробормотал:

— Спящий-проснувшийся, она тебя клеила. Не могу поверить, она тебя клеила!

— Что в этом такого?

— Что такого? Да ты знаешь, кто она?

— Фея, — буркнул Витольд. — Власта, кажется.

— «Кажется»?! — Итар никак не мог прийти в себя. — Да здесь любой мужик палец себе откусит за один только взгляд, подобный тем, что она на тебя бросала, клянусь ушами Спящего!

— Расслабься и думай о деньгах, — посоветовал Ундер. — Я слышал, это вас успокаивает.

— Ты ведешь себя глупо!

— Это ты мне?

— А кому же еще! — Златка кипела от негодования. — Что ты хотела от этого рыжего?

— Ничего не хотела.

— «Поедешь с нами? Мне надо в Москву…» А зачем ты подарила ему кольцо? Что это за знак?

Власта жестко посмотрела на подругу и довольно резко спросила:

— Златка, неужели ты не поняла, что ему плохо?

— Он победил. И между прочим, победил Радослава!

— Ему очень плохо, — вздохнула Власта. — И плевать ему на победу.

— А какое тебе дело до чуда?

Этот вопрос Власта оставила без ответа.

И шас, подметивший, что Ундер идет один, и Власта, обратившая внимание на грусть победителя, ошибались — Витольду не было плохо. Победа — не просто победа, но над людом — привела рыжего в прекрасное расположение духа. Он был весел, доволен и горд собой. Но не считал нужным делиться своей радостью с окружающими.

Эмоции говорят о тебе слишком много, проявишь их — покажешь свою слабость. Эмоции только для своих, для тех, кому веришь беззаветно. В этом Ундер был настоящим Драконом, достойным выходцем из самой замкнутой ложи Ордена.

А подаренное кольцо Витольд достал из кармана только в электричке. Какое-то время просто смотрел на него, вспоминая лицо девушки и их разговор, а затем положил украшение на ладонь, прошептал короткое заклинание и тихонько подул.

И увидел то, что ожидал: привязанную к кольцу бумажку с наспех нацарапанным телефоном.

Краевое полицейское управление, Красноярск,

6 августа, воскресенье, 17:26 (время местное)

«Куда девалась найденная девушка? Почему молчит полиция?»

«Какова судьба Риммы Симонович?»

«Родители девушки отказываются от интервью».

«Леопольд Савраскин: „Я не верю полиции…“»

«Леопольд Савраскин: „Я верю в инопланетян…“»

«Отец Риммы Симонович избил Леопольда Савраскина».

Отправляясь в библиотеку, барон не особенно рассчитывал на успех, ибо, как показывал опыт, действительно странные или необъяснимые с человской точки зрения факты не так уж часто попадают на газетные страницы. Немногие из тех, кто столкнулся с настоящим проявлением сверхъестественного, вызывают репортеров, скорее уж, оставляют необычный рассказ для семейной истории. А если и обращаются в газеты, то, как правило, не в состоянии внятно и гладко рассказать, что видели. Это ведь обычные челы, самые обычные. А посему журналисты гораздо больше привечают записных вралей, придумывающих невероятные истории ради пятнадцати минут славы, или сочиняют сенсации сами. По всему выходило, что ловить в провинциальной прессе нечего, но Мечеслав положился на чутье. И приготовился листать подшивки за несколько последних месяцев.

И очень удивился, сразу же наткнувшись на любопытный факт.

«Римма Симонович снова исчезла!» — гласил броский заголовок.

«Снова исчезла? Интересно…»

И через тридцать минут барон знал, как развивались события. В общих чертах, разумеется.

Все началось с того, что из лагеря экспедиции пермских уфологов, разбитого примерно в семи милях от границ территории Светозары, пропала восемнадцатилетняя Римма Симонович. Именно пропала. Она не заблудилась в лесу, не отстала — легла спать вместе со всеми остальными, а утром ее уже не было. По словам главного уфолога — Леопольда Савраскина, — он обратился в полицию практически сразу, всего через два часа самостоятельных, не давших результата поисков. Прибывшие из Туры полицейские повели расследование в двух направлениях: начали допросы туристов, предполагая возможность преступления, и объявили полномасштабные поиски, с привлечением спасателей МЧС, лесников и добровольцев. Римму нашли через день в тридцати милях к югу от лагеря. Голодную, оборванную и совершенно безумную. Девушка никого не узнавала, не отвечала на вопросы, словно разучилась говорить, только подвывала и плакала. Транзитом через Туру ее доставили в Красноярск, а после… После поток информации неожиданно оборвался. Полицейские, врачи и срочно примчавшиеся в город родители Риммы хранили молчание, заставляя журналистов соревноваться в придумывании все более и более фантастических версий. Впрочем, «неназванные источники» из полицейского управления намекали, что отсутствие информации связано с воскресными днями и в понедельник широкой публике обязательно все расскажут, однако доверия эти заявления не вызывали.