Николай Андреев - Сектор мутантов

Сириус уже почти полностью скрылся за горизонтом, и о преследовании не могло идти речи. Кроме того, никто не знал, когда борги напали на путешественников. Если утром, то оливийцев уже не догнать.

Бронетранспортеры вытащили вездеходы из песка, и пять машин на предельной скорости устремились к лагерю. Погибших поселенцев оставили в пустыне. Завтра сюда прибудет похоронная команда. Она извлечет трупы из попавшего в зыбучие пески транспортера, достанет умерших колонистов из брошенных вездеходов.

Поиски были прекращены. Оставалась неизвестной судьба еще двух машин, но, учитывая количество червей в этом районе, не исключено, что их вообще никогда не найдут. Пора предъявить Олджону счет. Пусть полковник взглянет в глаза уцелевшим колонистам.

Отряд двигался не очень быстро. Состояние некоторых поселенцев и десантников вызывало серьезные опасения. Многие люди до сих пор находились без сознания. Врачи отчаянно боролись за жизнь каждого спасенного человека, и пока им это блестяще удавалось. Медицина на Алане достигла высочайшего уровня. Хирурги буквально вытаскивали пациентов с того света. Но всему есть разумный предел. В непосредственной близости от «Центрального» один из колонистов все же умер. Опустив глаза, пехотинцы перетащили труп в дальний угол машины.

Солдаты старались не смотреть друг на друга. За время пути Храброе почти не слышал разговоров.

Печаль и скорбь — вот чувства, которые охватили людей. Из восьмисот человек, покинувших базу полторы декады назад, удалось спасти чуть больше восьмидесяти.

Значительная часть поселенцев находилась на грани безумия. Они пережили физиологический и моральный шок. Товарищи умирали у них на глазах. Восстановить нормальное душевное состояние будет нелегко. Радость от обретения новой родины, сменилась горем и отчаянием. В глазах колонистов застыла холодная, бездонная пустота.

Двадцать машин въехали на территорию космодрома и замерли недалеко от ангаров. На корпусе вездеходов были отчетливо видны следы вмятин и повреждения. Удары в барханы оказались достаточно сильными, не выдержала даже прочная броня. Спрыгнув на бетонное покрытие, врач громко закричал:

— Санитары! Где носилки? У меня полно раненых!

Из госпиталя тотчас выбежала группа солдат. Десантники осторожно доставали из люков поселенцев и передавали их в крепкие, умелые руки медиков. Мгновенно около боксов образовалась огромная толпа. Пехотинцы с ужасом смотрели на изможденные лица колонистов. Цветущие, веселые люди превратились в иссохшие, побелевшие мумии.

Неожиданно ряды солдат дрогнули. В сопровождении штабных офицеров к машинам подошел полковник Олджон. В его манерах совершенно не чувствовалось раскаяния. Окинув взглядом поселенцев, командующий, изображая сочувствие, громко произнес:

— Мне жаль, что случилась такая беда. Трагическое стечение обстоятельств… Мы доверились одному офицеру, а он оказался выскочкой-карьеристом. Да и кто мог предвидеть, что начнется ураган? Это станет хорошим уроком…

— Вы лжете! — раздался надрывный женский голос.

На носилках из последних сил приподнялась на локтях десантница с темными, коротко стрижеными волосами. В ее серых глазах сверкала ярость.

— Лейтенант Аштон умер на моих руках, — тяжело дыша, продолжила аланка. — Бедняга выполнял ваш приказ! Хотели быстрее отчитаться в освоении Корвила? Сволочи! Даже сейчас хотите свалить вину на невинного человека. Но я не дам опозорить имя моего командира! Военный трибунал разберется.

Сидящие на броне наемники переглянулись. Ситуация развивалась стремительно. Пожалуй. Олджон допустил ошибку, придя на встречу с колонистами. Люди очень взбудоражены и жаждут отмщения. Кто-то обязан ответить за многочисленные жертвы.

Надо отдать должное полковнику, он не потерял самообладания. В отличие от Коргейна, который изменился в лице, и спрятался за спину командующего, Олджон надменно и гордо поднял подбородок. Выдержав паузу, офицер, тщательно взвешивая каждое слово, проговорил:

— Я понимаю ваши чувства, и ответственности с себя не снимаю. Завтра утром стартует космический челнок. Пилоту передан подробный отчет о случившемся. На «Центральный» прибудет специальная комиссия. Она допросит всех свидетелей. Если следователи назначат трибунал, я готов перед ним предстать. Но до тех пор прошу обойтись без голословных обвинений. Сразу чувствуется, что с некоторыми десантниками поработали земляне. Их попытки разложения экспедиционной армии давно пора пресечь. Служба безопасности этим займется.

— Вот мерзавец! — тихо вымолвил де Креньян. — Еще и нас приплел. Сейчас я все скажу…

— Не вмешивайся! — русич схватил маркиза за рукав. — Это не наш спор. Мне, почему-то кажется, что полковнику не удастся уйти от скандала. Если влезем в драку, то потом не отмоемся, потерпи немного…

— Полковник, вы подлец! — выступил вперед лейтенант-медик. — Благодаря наемникам, удалось спасти хоть кого-то. Они не спали, не ели несколько суток, хотя мы, как древние варвары, держим их на положении рабов. Трудно в такой ситуации надеяться на любовь и уважение. Я с огромным прискорбием замечаю, что земляне гораздо цивилизованнее и честнее, чем некоторые аланцы.

— Ландаун, я не стану отвечать на подобную дерзость, — гневно возразил командующий. — Завтра состоится суд офицерской чести. Вижу, погоны жмут вам плечи. Готовьтесь к разжалованию. Мне надоели чистюли-демагоги. Покорение планеты — не детская игра. Потери неизбежны. И нечего хныкать, как сопливые девчонки!

Наступила зловещая тишина. Спорить с Олджоном больше никто из пехотинцев не решился. В армии захватчиков царила строжайшая дисциплина. Выходка врача вполне тянула на военное преступление. Разжалование — это еще лояльная мера наказания. Почувствовав уверенность, полковник приказал:

— Лейтенант Блонд, заберите у наглеца оружие! Он арестован!

Адъютант мгновенно подскочил к медику и вытащил у него из кобуры пистолет. На губах подхалима мелькнула презрительная ухмылка.

— Всем солдатам немедленно разойтись по казармам! — выкрикнул начальник штаба. — Устроили здесь сборище… Сержантам через пять минут произвести проверку личного состава. Списки отсутствующих мне на стол!

Толпа дрогнула и начала таять. В этот момент с земли встал молодой колонист. Он неторопливо двинулся Олджону. Олесь сразу узнал Корка. Парень уже неплохо себя чувствовал и мог ходить самостоятельно. Под глазами темные круги, в волосах вкрапление седины, руки чуть дрожат — даже не верилось, что ему всего двадцать два года. Немощный, измученный старик…

— Постойте, полковник! — уверенным голосом произнес поселенец.