Евгений Гаркушев - Кодекс чести

Городской голова, как принято говорить в Америке – мэр, Игнат Иванович Вяземский, прибыл ровно за пять минут до начала торжеств. Строгий костюм, длинный клинок на поясе, лицо немного уставшее.

– Почему мэр без супруги? – спросила Дженни, когда я показал ей на мэра. – Он на балу по долгу службы?

– Можно сказать и так. Его супруга тяжело больна, не встает с постели третий год.

– Пойдемте в Большой зал, – предложил Дорофеев. – Сейчас начнется.

Большинство приглашенных, человек двести, стояли полукругом около возвышения, на которое прошествовал мэр. Он бодро поздравил всех с праздником – днем взятия Константинополя – и объявил торжественный прием открытым. Сидящий на балконе духовой оркестр заиграл гимн. Гражданские стали по стойке «смирно», военные взяли под козырек. Даже дамы перестали шушукаться – вытягиваться им нужды не было, каждая и так гордилась своей осанкой.

Когда музыка смолкла, Дженни прошептала:

– Прямо как на митинге.

– Сегодня государственный праздник. Официально нас пригласили на прием – но, поскольку будет музыка и танцы, все называют его балом.

Стоящая сзади нас женщина – еще не пожилая, но с каким-то неприятным, презрительным выражением лица, прошептала:

– Ни стыда, ни совести! Гимн играет, а они болтают.

– Извините, – процедил я, хотя грымза явно была не права. Мы не говорили, пока звучала музыка.

– Да это еще и шпионка, которую Волков пригласил к себе, – еще громче заявила женщина – так, что некоторые обернулись в нашу сторону. И я сообразил, что видел скандалистку прежде – она была женой директора городских телефонных сетей Арсения Мухина. С ним я тоже был знаком шапочно, но супругу его вспомнил.

– Извините, вас, кажется, ввели в заблуждение, – с трудом сдерживаясь, ответил я. – Госпожа Смит приехала из Соединенных Штатов Америки с частным визитом, и ее деятельность далека от разведывательной.

– Все американцы – шпионы, – безапелляционно заявила Мухина. – А ты, Волков, постыдился бы! Шерифом служил, сейчас в управе работаешь, а привечаешь врагов. Если уж такие люди продаются…

Арсений Мухин даже не пытался унять свою жену – понимал, что бесполезно. Он стоял рядом, смотрел в потолок и тяжело вздыхал. Догадывался, что последует дальше, и это его нисколько не радовало. Хотя кто знает? Незачем ездить с такой супругой на приемы. Как известно, муж отвечает за свою жену. Да, отвечает…

Не скажу, что мне хотелось так поступать, но и смолчать я не мог. Если бы Мухина оскорбляла меня – половина беды. Но она дурно отозвалась о моей спутнице. Гвиневера стояла ошарашенная и не могла вымолвить ни слова.

– Господин Мухин, требую удовлетворения, – произнес я, глядя в глаза мужу скандалистки. – Извольте назначить время и место.

На лацкане фрака Мухина мягким светом сияла золотая роза – знак мастера клинка одной из самых известных школ. Подозреваю, если бы не отличное умение фехтовать, Мухина давно бы уже закололи – из-за вздорного характера жены. Бывает и так… Издержки системы, как нельзя лучше проявляющей себя в других случаях.

Арсений поморщился.

– Стоит ли обращать внимания на слова женщины? – несколько раздраженно спросил он.

– А вы как считаете?

– Я считаю, что мы вполне можем закончить дело миром.

– Вы приносите мне свои извинения?

Мухин на мгновение задумался.

– Разве вас оскорбили?

– По-вашему, обвинения в предательстве и продажности – комплимент?

– Полегче, молодой человек…

– Моя фамилия Волков, господин Мухин. И я совсем не так молод, как мне хотелось бы. Вы принимаете мой вызов?

– Вас не смущает бой с мастером?

– Нет. – Я словно бы невзначай поднял руку, демонстрируя свой перстень с сапфиром.

Скорее всего Мухин фехтовал лучше меня. Хотя бы потому, что в каждой школе – свои правила. Если получить отличительный знак академической школы может практически каждый, кто усердно занимался в течение нескольких лет, то школа золотой розы не раздает своим знаки отличия за обычное усердие – мастер должен обладать настоящим талантом, на голову превосходить своих соратников.

– Стало быть, тоже мастер, – кисло заметил Арсений. – Ну а то, что я старше, вас не смущает? Хотите драться на дуэли с человеком, годящимся вам в отцы?

– Нет, – честно признался я. – Если вы уклоняетесь от вызова по возрасту, я безропотно приму ваше решение.

Мухин вздохнул.

– Рано мне еще на возраст ссылаться. Соратники не поймут.

Дорофеев, который до сих пор молча наблюдал нашу вялую перебранку, заметил:

– По дуэльному кодексу ты имеешь право на недельную отсрочку. Ибо дрался не далее, как вчера.

– Так ведь вызываю я…

– Это без разницы. Почитай внимательно кодекс.

Дженни вцепилась мне в руку.

– Никита! Не смей! Я не хочу!

– А по-русски очень даже американочка твоя разговаривает, – заметила жена Мухина. – Может, из наших бывших, которые туда в прошлом веке подались? Тогда беру свои слова обратно. Русский – он везде русский.

Мухин облегченно вздохнул, у меня на душе стало веселее, а Дорофеев вообще широко улыбнулся. Одна только Дженни не поняла, почему так резко упал градус беседы.

– Вы удовлетворены извинениями моей жены? – спросил Мухин.

– Да, – тут же ответил я.

– Но у меня в роду нет русских, – вмешалась Дженни. – Во всяком случае, из тех бабушек и дедушек, которых я знаю, никто не рассказывал о примеси русской крови.

– Бедняжка, – вздохнула Мухина. – Не повезло в жизни.

Повернулась и пошла куда-то прочь.

Арсений сделал шаг вперед и встал ко мне вплотную. Зашептал почти в ухо:

– Все ведь знают, что моя жена не в себе. Вам так обязательно акцентировать на этом внимание?

– Простите, я не знал…

– Так знайте! Вам что, непременно нужно подраться? Извольте, я готов! Но сейчас, когда все видели, что она извинилась, что каждый знает – вы не струсили и вызвали меня, – чего вам еще надо?

– Мне – ничего. Но дама была оскорблена.

– Так перед вашей дамой я могу извиниться! Не перед вами, а перед ней! Вас это устроит?

Я поклонился.

– Господин Мухин, вы достойный человек. Я отказываюсь от своего вызова.

– Если бы вы знали, как мне это надоело, – вздохнул Арсений. – Ладно, молодой человек, лично мне наш разговор доставляет мало удовольствия…

– Мне тоже. Всего хорошего.

Мухин развернулся и побрел разыскивать свою полусумасшедшую супругу. Я кивнул Дженни:

– Ты довольна? Или мне все-таки вызвать его?

– И думать не смей! Иначе я уеду тотчас же!

– Тогда давай наслаждаться прекрасным вечером. Произошедшее – всего лишь досадное недоразумение.

– Ох, что-то слишком много этих недоразумений, – вздохнула Гвиневера.

Пока мы выясняли отношения с Мухиным, началась танцевальная программа. Открывал вечер менуэт – на него пары записывались заранее, и мы принять участие в танце не могли. Но и просто посмотреть было интересно – только, когда Мухин ушел, менуэт уже закончился. Объявили вальс. Дорофеев с женой отправились танцевать, мы с Дженни взяли у проходившего через зал официанта по бокалу шампанского и отошли к окну. Солнце село, на улице зажигались фонари.