Роман Глушков - Повод для паники

Хатори, Ахиллес и прочие столпились вокруг нас, пытаясь вникнуть в смысл происходящего. Всем им следовало бы запомнить эту минуту, поскольку они удостоились чести присутствовать на древнем таинстве, описанном еще в Библии, а именно: превращении тьмы в свет. В данный момент дядя Наум действительно претендовал на роль бога, ибо собирался ни много ни мало отменить на планете Апокалипсис.

А вот согласится ли с этим настоящий творец, предсказывать было рановато. Зная об обидчивости этого типа, не следовало особо надеяться на его поддержку. Хотя, с другой стороны, существовала вероятность, что творцу самому надоело глядеть на Жестокий Новый Мир, поэтому он не станет препятствовать любимым детям возвращать прежний порядок вещей.

Лайтеры на стенах вспыхнули столь неожиданно, что все мы невольно вздрогнули. Окружающая обстановка сразу преобразилась до неузнаваемости, а львиная доля моих страхов бесследно испарилась. Яркий свет – это как-то привычнее и спокойнее.

– Как вам такое удается, Наум-сан? – восхитился Хатори работой гения. – Да я ключ к виску медленнее прицепляю, чем вы проделываете свои умопомрачительные фокусы!

– Прямо такие уж умопомрачительные? – разулыбался Наум Исаакович. – Нет, конечно, в жизни мне порой попадались и настоящие головоломки, но для этого фокуса много ума не надо. Все, что я сделал, – упростил схему работы освещения до элементарной. Надо было лишь исключить из схемы все связанное с дистанционным управлением. Источник питания и источник света – оба они прекрасно функционируют и без дополнительных устройств. Конечно, отсутствие автоматического контроля представляет жуткие неудобства, однако в нашем положении будет скорее неудобно без света, нежели без регулятора яркости. Что ж, любезный Хатори-сан, комфорт я вам обеспечил. Теперь показывайте дяде Науму, где терминал…

Как и предполагалось, не нашлось среди фиаскеров такого фанатичного вандала, который готов был преодолеть километр крутых лестничных пролетов ради того, чтобы побуянить в столь экзотическом месте. Именно это, а также кромешная тьма спасли правительственный терминал от разрушения.

Здесь было где разгуляться вандалам. Рассчитанная на возможность ручного управления, система удаленного доступа в Закрытую зону являлась крайне громоздкой и сложной. Ну и, разумеется, несовременной, мягко говоря. Мыслимое ли дело: для контроля в ней использовались не последние достижения видеотехнологий, пикчерз-креаторы, недавно вышедшие из обихода голопроекционные мониторы, а допотопные настенные панели псевдообъемного изображения – тонкие и гибкие; если не ошибаюсь, в старину их в шутку называли «простынями».

Да, разбить правительственный терминал – это не инфоресивер под каблук сунуть: топнул, и все дела. Для его уничтожения требовалось куда больше времени и усердия. Пять широких дисплеев-«простыней» располагались перед креслом контролера так, чтобы обеспечить работающему на терминале человеку максимальный угол обзора. Слева и справа от дисплеев виднелась добрая сотня погасших микролайтеров, каждый из которых обязан был сигнализировать о чем-то своем. Это напоминало сигнализацию на пульте ручного управления настройками «форсбоди» – примитивная, но предельно доходчивая схема.

Впрочем, обычные инфоресиверы здесь также были. Большие ключи контролеров, с пикрами повышенной интерактивности, лежали рядом с терминалом. Однако Кауфман не стал даже приближаться к ним.

– Ключи – это стандартная схема доступа, – пояснил дядя Наум. – Они нам не помогут, даже в том случае, если полностью работоспособны. У нас есть пароль для входа в Закрытую зону, но, к сожалению, нет персон-маркера местного контролера, а без него инфоресивер не активировать. Поэтому придется воспользоваться вот этой дублирующей системой. – Он указал на нагромождение древнего оборудования. – Как я и предполагал, на терминале она таки имеется. Никогда не доводилось общаться с подобным анахронизмом. Жутко не терпится попробовать.

И Кауфман в возбуждении направился к терминалу. Но вел дядя Наум себя настороженно, будто входил в храм древнего божества и опасался ненароком пробудить его своим вторжением. Тем не менее страх надо было обуздать, поскольку мы сюда затем и пожаловали, чтобы растормошить капризное божество по имени «Серебряные Врата».

Панель ручного управления дублирующей системой была небольшой, но обилие на ней разнообразных сенсоров, помеченных буквами, цифрами и непонятными символами, не позволяло говорить об удобстве, тем более о простоте ее эксплуатации. Однако при виде панели Кауфман отнюдь не пал духом, а, наоборот, радостно потер ладони и провозгласил:

– Так вот она какая – настоящая клавиатура! Это вам не ее современное трехкнопочное подобие – пульт отладочной подсистемы «Контральто Д». Работа на клавиатуре, замечу вам, не намного проще игры на фортепиано. Став виртуозом ручного управления «Серебряными Вратами», я могу при желании делать с ними все, что захочу. Даже при полностью отключенном войс-командере! К сожалению, времени на мастерское освоение этого инструмента у меня нет, но основные аккорды сыграть двумя пальцами попробую. Для начала проверим, как обстоят дела с питанием…

Питание было в полном порядке. Об этом нас немедленно известили замерцавшие вокруг дисплеев лайтеры, когда Наум Исаакович нажал пальцем самую большую и самую заметную кнопку на панели. Послышался легкий шелест, и откуда-то со стороны терминала в лицо мне повеяло теплым ветерком. Несколько лайтеров плавно поменяли цвет с красного на синий.

– Принудительное охлаждение, – пояснил Кауфман. – Судя по всему, у начинки этой штуки весьма высокая теплоотдача… Итак, приступим.

Дядя Наум медленно опустился в кресло контролера, с опаской занес руки над панелью, но касаться сенсоров не спешил. Он явно пребывал в нерешительности, поскольку на лице его опять промелькнула широкая гамма чувств – характерный для Кауфмана признак волнения. А пока Наум Исаакович сомневался, все пять дисплеев вдруг ни с того ни с сего замерцали вразнобой обилием гигантских беспорядочных чисел. У меня зарябило в глазах, а напуганный дядя Наум отшатнулся и отдернул руки от панели. Лицо его раскраснелось и покрылось потом, а дыхание перехватило.

– Это не я! – заявил он осипшим от испуга голосом. – Это… это… Один момент, любезные!

Он пристально всмотрелся в мелькающие перед ним числа, которые вскоре сменились скупыми непереводимыми терминами, среди которых, правда, изредка попадались и узнаваемые слова. Из известных чаще всего встречалось слово «загрузка», хотя кто, кого и чем здесь загружал, лично я пока затруднялся объяснить.