Николай Собинин - Тест-драйв бессмертия

— Давай, малыш, давай. Еще чуть-чуть! ДАВАЙ!

Одна из пуль изуродовала визор «Аида», окончательно погасив операторские мониторы и лишив Дикаря возможности хоть как-то ориентироваться в происходящем, следом вторая пуля прошила грудную пластину его штурмовика, прошла впритирку с боком рейдера, опалив его словно огнем, и застряла в механизмах спины штурмовика, явно что-то там сломав. Из-за этого его привод завизжал так, что заныли зубы; внутри машины что-то нехорошо заскрежетало и захрипело. Но все это уже не имело значения — «Аид» и удерживаемая им обмякшая стальная туша с грохотом и лязгом врезались в последний уцелевший штурмовик внешников. Больше интуитивно, чем от здравого осмысления, Дикарь разжал объятия, задрал ногу и с силой опустил ее вниз, впечатывая в лежащую прямо перед ним кучу-малу. Стальная конечность с гулом сминаемого металла вонзилась в спину одной из вражеских боевых машин, калеча и плюща его конструкцию, словно гидравлический пресс. Нижняя конечность «Аида» от запредельной нагрузки и полученных повреждений страдальчески хрустнула и подломилась, он завалился на бок поверх своих противников.

— Выход оператора! Виртуальному помощнику — перенос собственного кода на информационные носители базы.

— Выполняю!

Гребенка грудной пластины с хрипом и скрежетом разошлась в стороны; поврежденные и изувеченные механизмы насилу справились со своей задачей. Дикарь выкатился из внутренностей павшего «Аида» наружу.

Последний штурмовик еще подавал признаки активности. Оператор внутри него пытался поднять машину на ноги, но вес двух тяжеловесных махин, навалившихся сверху, и повреждения, полученные от столкновения, не давали ему этого сделать.

— Да сдохни ты уже, мразь!

Дикарь превратил правую руку в клинок, покрыв ее кинетическим полем своего дара и безошибочно угадав место стыка в грудной пластине, вбил туда руку, под визг и хрип железа погрузив ее внутрь по локоть. Атака достигла своей цели — «рука-меч» пронзила грудь оператора, осмысленные действия штурмовика превратились в хаотические подергивания.

Дождавшись сигнала системы об успешном переносе файлов, рейдер вынул из подсумка одну из последних ЭМИ-гранат, рывком сорвал с нее чеку и сунул круглый ребристый корпус внутрь проделанной его рукой рваной дыры, после чего направился назад. За его спиной громыхнуло; полыхнула голубоватая вспышка, окончательно превращая передовые боевые машины в кучу бесполезного хлама.

Рана в боку горела огнем, но прихрамывающий Дикарь старался не обращать на стреляющую боль внимания. Его форсированная регенерация справится с этим самостоятельно, у него сейчас есть дело поважнее.

Горбун, мелко подрагивая всем телом, слабо шевелился, лежа на полу. Из рваных дыр на его некогда сильном и выносливом теле, оставленных попаданиями крупнокалиберных пуль, толчками выливалась темная кровь. В слабом освещении подземелья она казалась почти черной. Почуяв приближение Дикаря, Горбун слабенько заурчал и потянулся к нему всем своим израненным телом. Тот тяжело вздохнул и опустился рядом с ним на колени, положив ладонь на уродливую голову мутанта.

— Ну все, все. Ты хорошо поработал, братец. Ты молодец. Можешь отдохнуть теперь немного.

— But I'm gonna break! I'm gonna break my! Gonna break my rusty cage! Аnd run…

Из уцелевших динамиков старина Джонни допел финальный куплет; Дикарь, грустно улыбнувшись, отметил про себя, что припев пришелся как нельзя кстати к ситуации. Наверняка исполнитель и в страшном сне не мог себе представить, что его песня станет эпитафией смерти людоеда.

Лотерейщик, которому уже не суждено было стать топтуном, вновь слабо заурчал, подставляя широкий шершавый лоб под ладонь рейдера. Но окончательно теряя силы, он уронил голову на пол, с содроганием вытянулся всем телом и заскреб когтями по бетону. Спустя минуту агония прекратилась, жизнь окончательно покинула мутанта.

Дикарь еще некоторое время молча сидел рядом с ним, до рези и цветных кругов в глазах сжимая веки. На поверку, уродливый каннибал оказался честнее и преданнее большинства людей. Приняв главенство Дикаря над собой, он оставался верен ему до самого конца, без колебаний пожертвовав своей жизнью ради Старшего, попавшего в беду. Он бросился на вражеского штурмовика по собственному решению, следуя своему таинственному кодексу чести, отбросив страх и сомнения, словно верный пес.

Рейдер еще некоторое время стоял на коленях рядом с мертвым мутантом, отдавая дань его самоотверженности, после чего поднялся на ноги и призвал к себе «носильщика». Тот, похоже, остался одним из последних выживших зараженных. Дождавшись, когда слегка посеченный осколками и контуженный спидер доковыляет до него, Дикарь забрал у него рюкзак и свое оружие.

— Два Ха, ты тут? Добрался уже или как?

— Да, я как раз на месте. Ты в порядке?

— Как видишь. Иду в портальную залу. Давай уже закончим это дело к чертям собачьим. Я смертельно устал и хочу есть.

Техник внешников умирал. Неудивительно — бегун распорол ему живот; из страшной раны, привалившегося к стене в полулежащем положении «снеговика» прямо на пол вывалился целый ворох сизых кишок. Раненый, явно находившийся в глубоком шоке, вялыми движениями пытался запихнуть внутренности обратно, мелко трясясь от страшной боли. По его заострившемуся лицу под пластиковым обзорным стеклом капюшона защитного комбеза градом лились крупные капли пота.

— Что вы за люди такие? Монстры…

И снова Дикарь уловил в речах внешника прибалтийский акцент. Странно.

— Не гунди, святоша. Выкладывай лучше, куда все ваши подевались, иначе так и умрешь в мучениях, как пес шелудивый!

По искаженному лицу раненого было предельно ясно, насколько сильна его боль. Рейдер за сегодняшний день уже пресытился смертью и страданиями; его психика, чтобы защититься в этой мясорубке, замкнулась, почти не реагируя на смерти и мучения врагов. Но даже так, лишний раз терзать техника ему абсолютно не хотелось. Но внешник решил по-своему.

— Мы все здесь умрем. Вы чуть позже, но ненадолго.

Бледные обескровленные губы исказила кривая полубезумная улыбка. Потом «снеговик» закашлялся, залив кровью обзорное стекло комбинезона, и уронил голову на грудь.

— Два Ха, слышишь меня? О чем этот покойник толковал? И где вообще солдаты? Они передумали нас убивать?

Нолд вышел на связь мгновенно, словно только и ждал вызова.

— Все плохо, Дикарь. По-настоящему дерьмово. Мы серьезно вляпались. Эти ублюдки, перед тем как свалить, запустили цикл срыва фокусирующей линзы межпространственного пробоя. Сам посмотри, ты же там неподалеку стоишь.

Дикарь перевел взгляд с покойника на сиренево-голубоватую воронку портала. Она и вправду начала время от времени мерцать, испуская звуковые и световые импульсы через непродолжительные промежутки времени.