Николай Собинин - Тест-драйв бессмертия

— Я закончу это здесь и сейчас!

Перед его взором был темный коридор лишь кое-где освещаемый тусклыми лампами, едва разгонявшими мрак. Во всем теле царила слабость, но Дикарь сделал над собой усилие и пошел вперед — в конец коридора, где виднелось пятно яркого света. Он проходил мимо наглухо запечатанных стальных дверей. Никаких отверстий, толстый проклепанный лист металла, нет ни намека на дверные ручки — не похоже, что эти двери, в принципе, способны открываться. Коридор тянулся бесконечно, закрытым дверям слева и справа не было конца.

Но все рано или поздно заканчивается. Вот и он доковылял до конца этой галереи. Дикарь очутился в квадратной ярко освещенной стерильно-белой комнате. Здесь, напротив коридора, тоже было две двери. Правда, у них имелись ручки и запоры — а значит, в теории, их можно было открыть. Оставалось лишь понять, нужно ли ему это делать.

Спустя пару секунд, стоило ему приблизиться к закрытым проемам, стало понятно, что открывать запоры определенно не стоит. Сквозь зарешеченное стальной арматурой небольшое окошко до него донесся низкий урчащий рык, издаваемый чей-то мощной глоткой. А потом этот «кто-то» с грохотом обрушил удар на стальную плиту. Сила удара была такова, что металл чуточку прогнулся наружу. Дикарь приблизился к оконцу и заглянул внутрь.

Прямо напротив его лица подрагивающая губа обнажила двойной ряд десятисантиметровых кинжалов острейших зубов, с которых на пол медленно капала слюна. Запертое существо снова угрожающе зарычало, обдав его удушающей, смрадной вонью из своей пасти.

— Какой же ты все-таки уродливый сукин сын! Не рычи на меня — я уже однажды уделал тебя и сделаю это снова, если потребуется. Пшел с глаз моих долой, выродок.

Голод снова ударил огромной, закованной в хитиновую щипастую броню, ручищей по переборке, оставив еще одну серьезную вмятину на ее поверхности. После этого он с низким, пробирающим до самых кишок, урчанием отступил в сумрак своего узилища, скрывшись из виду.

— Сложно с тобой не согласиться. Ума не приложу — как ты в одиночку умудрился справиться с этой образиной?

Между прутьями соседней камеры кто-то просунул наружу и расслабленно свесил вниз кисти рук. А Дикарь при первых же звуках этого голоса замер, словно громом пораженный. Все части этой головоломки наконец-то с хрустом встали на положенные им места — его внезапное хладнокровие и кровожадность, плохое самочувствие после приема белого жемчуга, неадекватное поведение нимфы. Он шагнул к дверям второй камеры и уперся мрачным взглядом в запертого в ней узника.

— Ты мертв! Я тебя убил! МЫ ТЕБЯ УБИЛИ!

Тритон прищурился, сложил свои узкие бледные губы в издевательскую ухмылку и картинно пожал плечами.

— Ну, как видишь не до конца! Надеюсь, ты успел по мне соскучиться?!

Конец второй книги.