Олег Белоус - Последний шанс человечества [litres]

Сначала Дэн не поверил себе. Вошедший в камеру человек совершенно не походил на сотрудника службы безопасности. «Они там что, сдурели? Кого они прислали? Тем более это… чудо». От Иванова за километр несло богатством и элитным дипломатическим университетом на планете Новороссия, в голове Дэна моментально вспыхнули слова «хлыщ лощеный». Сразу видно, приехал лишь отбывать обязанности. От этого толку много не будет.

– А где второй секретарь Бородин Иван Павлович?

Дэн замолчал, оглядывая хлыща испытующе и долго. В любом посольстве есть сотрудники безопасности, а Бородин служил штатным офицером Службы безопасности Новороссийской федерации под прикрытием.

– К сожалению, его сегодня на месте нет. Консул предложил заняться вашим делом мне. Так как же насчет предъявленного вам обвинения, – с самой любезной улыбкой напомнил посольский.

– Никаких наркотиков мы не перевозили.

Это инсценировка полиции.

– А позвольте полюбопытствовать, как все было в подробностях? Хотелось бы узнать все из первоисточника.

Пока Василий рассказывал дипломату, Дэн размышлял. «Нипонцы изолировали нас; значит, приступили к острой фазе операции. Или мы в самое ближайшее время получим свободу рук, или проиграем…»

Когда Василий закончил рассказ, консульский улыбчиво покивал бородкой.

– Теперь все понятно. Я так и думал. Наркодилеры! Ну, надо же выдумать! Я берусь помочь вам; думаю, что через неделю вы будете на свободе!

На душе Дэна стало погано. Он сделал глубокий вздох, пытаясь потушить клокочущую в глубине ярость. «Этот шпак не понимает! Неделя – слишком большой срок, столько ждать нельзя». Он долго молчал, приглядываясь к профессионально доброжелательному лицу посольского, а потом очень тихо произнес:

– Вы не поняли. Мы не можем столько сидеть в тюрьме. Делайте что хотите: подкупайте, выкручивайте руки, но нас необходимо срочно освободить. Проконсультируйтесь у второго секретаря Бородина.

– Мне очень жаль, – шпак пожал плечами. («Интересно, – подумал Дэн, – сколько раз он уже разыгрывал эту сцену?») – Но быстрее помочь вам невозможно. Бюрократическая машина Зулуленда крайне консервативна и медлительна; тем более это касается судейских. Некоторые процессы требуют времени.

«Пинь-пинь-тарарах!» – самозабвенно выводила неизвестная птица на воле. Жизнь шла своим чередом, ей не было никакого дела до глупых игр разумных.

Кулаки Дэна сжались до боли. А если это и есть он… шанс изменить судьбу человечества? Наверное, что-то отобразилось на лице Дэна, так что посольского буквально подкинуло с табуретки.

Пятясь, он на ходу пробормотал:

– Я навещу вас через несколько дней и, думаю, сумею обрадовать положительными подвижками в решении вашего вопроса.

Хлопнула дверь, торопливые шаги в коридоре. Дэн на миг прикрыл глаза ладонью. Рука младшего товарища опустилась на плечо…

Вечер прошел в мрачных размышлениях, а едва Дэн заснул, ему приснился кошмар. Не один из прежних, привычных, а совсем новый и потому особенно страшный.

Он стоял на булыжниках мостовой Красной площади и с тревожным чувством смотрел на высокие кирпичные стены московского Кремля. Дэн огляделся. В сумрачном небе неподвижно висел сияющий шар солнца. Самая известная площадь России словно застыла в липкой патоке, ни одного человека вокруг. Время как будто остановилось. Ни шороха листьев, ни дуновения ветерка, ни шума моторов, ни звуков людских голосов. Лишь под угрюмыми стенами усыпальницы Ленина, там, где когда-то стоял почетный караул, – бледное пятно человеческого лица. Уличный музыкант поднес к ярко-розовым, словно у клоуна, губам флейту. Невыразимо грустные звуки полились над пустынной площадью.

Реквием 31 31 Реквием – траурное музыкальное произведение, богослужение по умершему. , но по кому? Дэн не знал эту мелодию, но даже его, любителя рока далекого двадцатого века, она пробрала до глубины души. И пришла уверенность: из-за нее произойдет что-то такое, страшнее чего еще никогда не было.

Ну, глупость же! Это сон, это всего лишь дурной сон! Это все пройдет, не обращай внимания, Дэн! Предчувствие неминуемой беды сжало сердце.

– Прекратите играть! – заорал он, не выдержав. – Немедленно прекратите!

Но слова бессильно заглохли в окутавшей мир вязкой тишине. Дэн из всех сил рванулся в сторону музыканта: вырвать флейту из сжатых в узкую багровую нить губ, но непослушные мышцы и на миллиметр не сдвинули окаменевшее тело. Липкая струя пота побежала по спине, но он не мог даже вытереть ее. Не слушать мелодию! Не слушать! Ни в коем случае не слушать флейтиста!

Руки Дэна изо всех сил закрыли уши от проникающих под черепную коробку ужасных звуков, но бесполезно – они проникали через все преграды.

И тут он почувствовал, что это произошло, но еще не знал, что именно; сердце забилось в груди как бешеное. Одновременно с этим флейтист опустил инструмент. Звуки исчезли, давая облегчение измученному страшной мелодией мозгу. Дэн не успел заметить, откуда в руках у музыканта появился похожий на японскую катану клинок. Один молниеносный взмах – и его голова покатилась по мостовой, разбрызгивая горячую кровь и подскакивая на булыжниках, словно кочан капусты, тело рухнуло плашмя, выбрасывая из перебитых артерий алый фонтан.

Дэн поднял голову к небосводу. И сразу понял: вот оно! Солнце начало стремительно уменьшаться, как будто кто-то могущественный, словно Бог, выбросил Землю с вековечной орбиты вокруг звезды. Вот оно уменьшилось вполовину, словно расстояние до Солнца увеличилось вдвое; вот оно, словно яркая кровавая горошина, на потемневшем, полном колючих звезд небе. Такого не может быть! Это противоречит всем известным законам физики! Это иллюзия, это морок, это обман! Еще несколько мгновений и солнце полностью исчезло с небес, и тогда из глубин существа Дэна вырвался крик человека, потерявшего в жизни всё.

Когда Дэн вынырнул из глубин кошмара, по телу струились липкие струйки пота. «Что это было? Выходка измученного послезнанием сознания или предупреждение о грядущих событиях?» Он устал, он смертельно устал: от одиночества, душевного и физического, от необходимости нести почти уже непосильный крест послезнания вместе с невозможностью изменить будущее. Его охватила твердая уверенность, что если он не вырвется из тюрьмы, то все пропало. Пока солнце не заглянуло в вентиляционное отверстие, он так и не заснул.

Утром, после скудного завтрака, Дэна и Василия выпустили погулять во внутренний двор. Система на Зулуленде такая: арестованных держат в КПЗ 32 32 КПЗ – камера предварительного заключения. при полиции двенадцать – четырнадцать дней. За это время следователь оформляет уголовное дело и везет в суд, за санкцией на содержание под стражей. Там оставляешь солидный денежный залог, конечно, если судья согласится, и ждешь решения правосудия на воле, либо отправляешься в тюрьму дожидаться приговора.