Александр Шапочкин - Богоборцы 3

— Ты будто сегодня родился, — рассмеялась Обрескова. — Человек хотел на шару палку срубить. По-глупому, кстати. Сам бы в итоге нарвался, но кто ему доктор. Можно сказать, ты ему работу спас. А может, и не только.

— Чего это вдруг? — заинтересовался я. — Вроде ничего такого мы не делали.

— Ключевое слово — мы, — стукнула меня ладонью по голове девушка. — Начинай уже думать в глобальном смысле. Если бы Кац завёл дело по твоим показаниям, всплыло бы участие Кати. А Милорадовичи пользуются большим уважением и в сообществе, и в бюро. Всё-таки чистые боевики, не раз выходившие против разных монстров. Так что, узнай Всеслав, что его дочь пытаются привлечь по такому ничтожному поводу, как чей-то вскрытый дом, особенно если там действительно что-то нашлось, пусть и без официального подтверждения, он этого инспектора мехом внутрь вывернет. Так вроде ты говоришь?

— Ага, — я задумался, — выходит, мужику повезло, что ты появилась. Нет, чистосердечное я бы никогда не подписал, но такими темпами он бы до ещё чего-нибудь додумался.

— Выходит, что так, — кивнула Юлия. — Ладно, давай я тебя к общаге подброшу, а то действительно уже скоро светать начнёт. Катя уже дома давно, её особо не мариновали. Опросили и отпустили. И я удивлена, что к тебе прикопались.

— Думаешь, заговор? — я понизил голос до таинственного шёпота, — Масоны-рептилоиды проникли в бюро и хотят узнать главную тайну, откуда у краба палочки?

— Балабол, — улыбнулась девушка, теряя на секунду образ безразличной красавицы. — Садись давай. А то пешком пойдёшь.

— Тю, напугала ежа голым профилем, — гордо ухмыльнулся я. — Такси же есть.

Но тут же послушно оббежал машину и прыгнул на переднее сиденье. Ну его нафиг ждать полчаса, а то и час, пока кто-нибудь откликнется. Да и агрегаторы ночью цены задирали так, что моя крестьянская душа не выдерживала. Жаба начинала выть, словно цепной волк, и пыталась задушить своими жабьими лапками. И это несмотря на то, что после выплат за тушку зверобога я мог считаться миллионером. Ну, как минимум цифра на счёте была девятизначная, я такие раньше только в кино видел. И, честно говоря, ощущал себя немного неуютно. Просто не знал, что делать с такими деньгами.

Раньше я всегда считал, что богатые — заносчивые снобы, плюющие на тех, кто беднее них. А теперь вроде бы я могу себе позволить очень многое, гораздо больше, чем большинство жителей области, но при этом не чувствовал ничего особого. Да и люди для меня остались теми же, что и были. Как я уважал Матвея, дружил с Семёном и презирал Голенищева, так ничего и не изменилось. Да и желания выпендриться дорогими шмотками или тачкой не появилось.

Покупать качественные вещи — это да, но я и раньше старался это делать. Короче, не знаю. Для себя я отметил пару моральных ориентиров, чтобы потом сравнить отношение, но пока всё осталось таким же. Возможно, потому что прошло слишком мало времени. Я буквально два дня как из больнички и ещё не успел полностью проникнуться своим новым положением.

— И чем собираешься дальше заниматься? — прервала мои размышления Юлия. — Или решил завершить расследование, раз старуха, или кто там она была, мертва?

— Нет, — я помотал головой. — Я не верю, что всё так просто. Понимаешь, вроде всё, можно выдохнуть, но что-то скребёт на душе. Думаешь, чего я за официальное расследование так задницу рву? Именно поэтому. Свербит что-то, мол, это всё неспроста.

— Понимаю, — хмыкнула Обрескова. — Бывает такое. Чаще всего это глисты или ещё какие паразиты. Но иногда чуйка не обманывает. Давай излагай, что тебе не нравится.

— Всё! — категорично отрезал я. — Самое главное — кто отдал ребёнка этой бабке. Пырьевой Мстиславе Дорофеевне, тысяча девятьсот тридцать шестого года рождения. Да он ей даже на внука не тянет! Минимум правнук, и это ещё с огромной натяжкой. И социальные службы спокойно отдали Ванечку древней старухе?

— Она родственница, — пожала плечами девушка. — кому ещё ребёнка доверить. Хотя ты прав, надо бы найти, кто там решение принимал. Ведь они должны были наблюдать за этой семьёй. Проверять постоянно.

— А что там вообще с его родителями. — Я вдруг понял, что так и не узнал, а, собственно, как Ванечка стал сиротой. — Есть информация об этом?

— Да, вроде бы несчастный случай, — кивнула Юлия, не отрывая взгляда от дороги. — Я запросила дело. Да и вообще все документы по этой семье. Но будут готовы через неделю, не раньше. А то и позже. Они жили в другой области, так что пока перешлют, сам понимаешь.

— Ладно, пока, значит, в соцзащиту сгоняю, пообщаюсь, — я прикинул, что нужно сделать. — А там, глядишь, может, чего Москва скажет. Интересно всё-таки, что это за тварь была, и почему на неё кристалл маятника не реагирует.

— Ну, я могу тебе с ходу десяток вариантов накидать, — ухмыльнулась Юлия. — Начиная с того, что тварь может быть откуда-то с другого материка, где просто нет месторождений заберзата, хотя он даже на Мадагаскаре встречается. Но мало ли, какие острова в Океании. Приехал студент в Лумумбарий и остался жить. А потом их божок у нас и объявился. Не первый случай.

— А ещё что может быть? — я старательно мотал на ус чужой опыт, потому что знал, что на нём учиться менее болезненно, чем на своём. — И почему бюро это не учитывает?

— Бюрократия, мой юный друг, — грустно покачала головой Обрескова. — Признать, что стандартные средства не работают, — значит навлечь на себя многие проблемы. А так ты вроде бабку завалил. Даже если что и было, концы в воду. И всё шито-крыто, жопа спасена, можно работать дальше.

— А когда грохнет, всем мало не покажется, — закончил я мысль. — Ну да, ну да, плавали, знаем.

— Ты думал, у нас не так, как везде? — рассмеялась девушка. — Да я тебя умоляю! Вон на МЧС посмотри. Они каждый божий день с пожарами борются. Люди гибнут. Но всегда найдётся чиновник, за взятку закрывающий глаза на нарушения. И бизнесмен, которому проще заплатить и не париться, чем соблюдать все правила. А потом получается очередной «Колченогий осёл» или кинотеатр с закрытыми пожарными дверьми. И это тебе не духи, в которых многие не верят. Это то, что каждый день показывают по телевизору и долдонят из любого утюга.

— Да блин, — я скривился. — Бесит! Может, это я молодой и неопытный, горю энтузиазмом, как говорил один старый комик. Но я просто не понимаю, как можно рисковать жизнью и здоровьем людей?! Вот постарею, заматерею, стану циником, тогда буду плевать на всех. А пока есть силы и энергия, надо стараться что-то изменить.

— Надеюсь, заматереешь ты как можно позже, — вздохнула Обрескова. — Каждый раз вытаскивать тебя из очередной задницы, конечно, не особо весело, но зато какое-никакое развлечение. А то закисла бы на бумажной работе. Но ты постарайся хотя бы через раз влипать в неприятности, а?