Илона Эндрюс - Наследница крови

О нет. Ник рассказал Десандре. Они оба знали об инциденте Асканио и Дерека и понимали, что столкновение неизбежно, и поэтому Десандра, должно быть, расположилась в крепости, ожидая, когда Асканио облажается.

Лицо Роберта смягчилось.

— На твоем месте я бы использовал это время, чтобы придумать ответы на некоторые насущные вопросы. Например, почему ты отправил буду следовать за рыцарем Ордена без разрешения. Почему ты вмешался в расследование убийства пастора Хейвуда. Почему ты не сообщил о присутствии иногородних оборотней на территории Стаи. Самое главное, почему ты затеял драку с бетой самой большой стаи оборотней на континенте. Имей в виду, что незнание не будет эффективной защитой.

Выражение лица Асканио стало пустым. Статус Дерека поставил ситуацию на уши, и теперь он быстро перегруппировался. Судя по выражению его лица, его мозг, должно быть, перебирал возможности так быстро, что я почти ожидала, что из его ушей пойдет дым.

Роберт повернулся ко мне.

— Приносим извинения Ордену за любые неудобства.

— В этом нет необходимости. Как вы сказали, дело сделано.

Роберт кивнул и посмотрел на Асканио и Дерека.

— Джентльмены, не пора ли нам?

— Дождись меня, — тихо сказал Дерек.

— Хорошо, — пообещала я. У меня не было выбора.

Он присоединился к Роберту. Асканио сделал то же самое. Две группы образовали две колонны позади своих лидеров. Крысы разошлись веером вокруг них, и они ушли. Через несколько мгновений улица опустела.

Я вздохнула и направилась в дом.

КУНИЦА СВЕРНУЛАСЬ калачиком на диване, обняв подушку. Я накрыла ее мягким одеялом, и с моего места за столом она выглядела как маленький комочек.

Я налила еще вина Намтуру. Он отхлебнул из маленькой чашки. Старик любил «Сангрию» и, если представлялась возможность, пил ее как воду, но сегодня он расхаживал туда-сюда. Убийца ожидал драки.

Я отхлебнула чая. Мы с вином плохо сочетались. От него мне было грустно, и меня мучили кошмары.

С момента противостояния оборотней прошло три часа. Три часа для ма’авиров, чтобы сделать все, что они захотят.

Мне хотелось ходить взад-вперед, как тигр в клетке. Вместо этого, я заставила себя успокоиться.

София появилась у моей двери через несколько минут после того, как оборотни ушли. Она рассыпалась в извинениях. Я сказала ей, что Куница со мной и больше нет необходимости ее охранять. Это было не совсем правдой. Смерть Рудольфа устранила большую часть риска для Куницы, но ма'авиры все еще могли прийти за ней, чтобы добраться до меня. Однако я подумала о более постоянном решении проблемы ее безопасности.

Несмотря на мои стойкие заверения в том, что ее не уволили, София казалась удрученной. По ее словам, если бы мне когда-нибудь понадобилось что-то сделать в Атланте, у меня наготове есть подросток-оборотень. Я попросила ее позвонить в методистскую больницу для меня, потому что у меня проблемы с телефонией. Дуглас выжил. Он все еще был в реанимации. Скорее всего, он будет жить, но они не могли сказать нам, насколько восстановится его подвижность или функции мозга. Я поблагодарила Софию, и она ушла.

Затем я упаковала сумку с оружием, чтобы быть готовой уйти в тот момент, когда появится Дерек. Потом я приготовила большой обед, который умяли Намтур с Куницей. А после Намтур рассказывал ей истории о своих подвигах, пока, наконец, она не заснула. Я долила ему вина и заварила чай.

Ни весточки от Дерека. Только ожидание.

Каждая минута промедления съедала меня изнутри. Я чувствовала себя женщиной, пытающейся участвовать в забеге со связанными ногами.

— Умный ребенок, — пробормотал Намтур, глядя на Куницу. — Она ест, когда есть еда. Спит, когда она в безопасности.

— Она выживает. Я заплатила нескольким сильным оборотням, чтобы они присматривали за ней, но она продолжает убегать.

Намтур улыбнулся, но затем посерьезнел.

— Тот оборотень, стряхнувший мои цепи — как ты с ним связана?

— Мы работаем вместе.

Он покачал головой.

— Ах, высокомерие юности. Ты пытаешься уйти от вопроса, и думаешь, что я не замечу. Расскажи мне об этом мужчине со шрамами.

— Я его когда-то знала.

— А. — Намтур понимающе улыбнулся. — Человек из твоего детства.

— Вроде того. Как он тебе?

— Я знал многих воинов среди Людей Меха. Их вид стремится запугать. Они рычат и выставляют напоказ свою силу и скорость. Таким образом, они стремятся избежать ненужных сражений. Это путь животных — делай себя больше, делай себя страшнее, раздувай свой мех и показывай зубы. — Намтур сделал глоток вина. — Этот мужчина другой. Он мог в любой момент разорвать мои цепи, но все же ждал, что я буду делать. Он думает. У него есть терпение. И это делает его опасным. Если бы мне пришлось убить его, неожиданность была бы лучшим вариантом.

В этом мы могли бы сойтись во мнении. Сражаться с Дереком один на один было бы грандиозным испытанием.

Старик кивнул.

— Вы были друзьями в твоей прежней жизни?

— Да.

— Вы по-прежнему друзья?

— Не знаю, — честно ответила я. — Много всего изменилось.

— Как и должно.

Намтур притих. Его глаза затуманились воспоминаниями. Я допила свой чай, но он все так же молчал.

— Дедушка, почему ты здесь? — мягко спросила я.

Он отстраненно смотрел вдаль.

— В этом месте она решила умереть.

Когда Роланд пробудился в новом веке, он был полон надежды и возможностей. Когда же очнулась Эрра, ее ожидали отчаяние и боль. Ее лишили того, чем она больше всего дорожила в этом мире. Она не видела смысла жить дальше.

К этому моменту Роланд, должно быть, начал подозревать, что его дочь находится в Атланте, и решил отправить ее в город, чтобы выманить Кейт. Бабушка мгновенно узнала Кейт. Эти двое были так похожи, что никто не мог отрицать сходства.

Они поссорились, и Эрра позволила Кейт убить ее. О, она заставила Кейт потрудиться ради этого. Это была одна из самых тяжелых битв в жизни Кейт. Но, в конце концов, бабушка отпустила и позволила себе соскользнуть в забвение. За исключением нашей семьи, все было не так просто.

— Я хотел увидеть его своими глазами. От мысли, что именно в этом месте она предалась отчаянию, отринув всякую надежду…

Намтур позволил этому случиться и вытер влагу со своих глаз.

— Я знаю ее с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать. Она была такой сильной, такой полной жизни, сверкающим драгоценным камнем, пронизанным светом. Как мы могли позволить ей стать вялой тенью самой себя? Как мы могли так сильно подвести ее? Ее собственный брат…

Он сжал кулак, его голос сорвался.

— Ее собственный брат, — в его голосе клокотала ярость. — Он должен был терпеливо ждать у места ее упокоения. Он должен был построить резиденцию, он должен был обучить слуг для нее, и когда она проснется, он должен был мягко ввести ее в этот новый мир. Вместо этого он послал своих слуг за ней, как за каким-то грузом. Из-за него она думала, что этот драгоценный дар был потерян. Он позволил ей так думать. А потом…