Илона Эндрюс - Наследница крови

— А меня обнимешь? — Я протянула к нему руки.

Он заворчал, но подошел и толкнулся в мои объятия. Я обняла его, поглаживая мягкий мех.

— Не волнуйся. Он у меня есть.

Он вздохнул, и затем испарился прямо в моих объятиях.

— Он промахнулся мимо моих пальцев меньше чем на дюйм.

— Твой брат расстроен. — Дедушка захлопнул огромную старую книгу. — Можешь ли ты его винить? Я расстроен. Твоя мама, если бы узнала, была бы расстроена.

Если бы моя мама узнала, она бы бросила все и поехала спасать меня. Я должна была предотвратить это любой ценой.

— Твоя бабушка будет в ярости.

Моя бабушка была той, кто в первую очередь отправил меня в этот ад. Она хотела пойти сама, но ее было слишком много. Слишком высокая, слишком сильная, слишком красивая и слишком полная магии. Она привлекала внимание, и к ней относились со страхом и осторожностью, которых заслуживала ее сила, в то время как я научилась скрывать свою силу. Меня никто не знал, и я не воспринималась как угроза.

— Почему Молох? — спросил дедушка. — Почему сейчас?

— В адской крепости есть дети. У него более пятисот человек, строящих его цитадель. Тебе следует посмотреть на них. Они ходячие скелеты. Ты смотришь им в глаза, а они пустые.

Узкие туннели с заполненными камерами, едва освещенными гнетущими, водянистыми фейри-фонарями, пронизывает вонь пота, мочи, крови, фекалий, гниения зараженной плоти. Голоса. Новые пленники плачут, те, кто пробыл там совсем немного, безмолвно, как животные, стонут, а те, кто продержался дольше всех, просто молчат, смотря остекленевшими глазами. Воздух до предела пропитался миазмами боли и страдания. От одного только воздействия стольких человеческих страданий я заплакала, когда они потащили меня в камеру. Мне нужно было убираться оттуда. Обязательно, иначе я бы сломалась и сделала что-нибудь опрометчивое. Вот почему я пришла сюда. Я должна была привязать себя к чему-то легкому.

— Это то, что делает Молох, — сказал дедушка. — Он рассматривает своих людей как топливо, которое нужно потреблять для достижения целей. Он не испытывает никаких угрызений совести. Он верит, что так и должно быть. В этом и заключается опасность провозглашения себя богом-царем. Вы начинаете верить своим собственным СМИ.

— Он не бог.

— Нет. Он мужчина, но ему, по крайней мере, столько же лет, сколько мне, со всем образованием и магией, которыми наделяет его древняя линия, и это делает его бесконечно опасным. Я знаю, что ты осведомлена об этом факте, поэтому я спрошу еще раз. Почему ты здесь? Ты можешь ответить мне, или…

— Или?

— Или я все расскажу Кейт. Выбор за тобой.

У меня не было выбора. Рано или поздно мне все равно понадобится его помощь.

— Со мной связалась пифия.

Брови дедушки поползли вверх.

— Я не знал, что ты поддерживаешь связь.

— Мы дружим. Она всего на два года старше меня. Раньше мы тусили вместе, ходили по магазинам за косметикой. Я звоню ей время от времени.

Дедушка нахмурился, явно борясь с этой информацией. Я дала ему минутку.

— Есть ли пророчество?

— Есть. И она позвонила мне в бешенстве посреди ночи, чтобы рассказать о нем.

— Хочется услышать.

— Когда магия достигнет своего пика, Король огня покинет свою цитадель страданий в Западной пустыне и отправится на восток, чтобы поглотить королеву, которая не правит, и разорвать возрожденную родословную. Только тот, кто разделяет его силу, может противостоять ему.

Как только я это услышала, я рассказала бабушке, и мы были на лей-линии в Аризоне до восхода солнца.

Я встретилась взглядом с дедушкой.

— Он собирается убить Кейт.

Никто никогда не причинит вреда Кейт. Никто, пока я дышала.

Он обдумал мои слова. Его взгляд стал отстраненным, и на мгновение под его мудрым и добрым внешним фасадом появился другой человек, более молодой, жесткий, злобный и резкий, как акула, всплывающая на поверхность из глубин океана. Бессмертный король-волшебник, который чуть не убил всех, кого любил, чтобы править миром. Ах, дедушка. Я скучала по тебе.

— Ты не можешь убить Молоха.

— Я собираюсь очень хорошо попытаться. — Я запланировала много забавных сюрпризов.

— Нет, дитя. Когда я сказал, что ты не можешь убить его, я имел в виду, что он регенерирует. Наша семья выросла ради власти над землями, на которые мы претендуем. Его линия выведена для способности самовосстановления.

— Я отрублю ему голову. Я бы хотела посмотреть, как он восстановит ее.

— У него получится, — сказал дедушка. — Я этого не видел, но мой отец видел.

Он говорил серьезно. Мой тщательно продуманный план рухнул сам по себе, как карточный домик.

— Как такое возможно?

Дедушка пожал плечами.

— Магия ушедшей эпохи. Лучшее, что ты можешь сделать, это хорошенько разрубить его, чтобы выиграть время, для побега. Магия текущего исторического промежутка недостаточно сильна для быстрого восстановления, а периоды технологического превосходства замедлят его еще больше. Нанеси достаточный урон, чтобы обеспечить временную смерть, и он не будет проблемой, по крайней мере, в течение нескольких месяцев. Расчленение — твой вариант.

Я одарила его своей милой улыбкой.

— Спасибо.

— Ты не задала самый важный вопрос.

Он молчал. Это было испытание. Если бы я задала правильный вопрос, я была бы вознаграждена. Если бы я потерпела неудачу, он был бы разочарован. Я отчаянно нуждалась в его помощи.

Я прокрутила это в голове. Магия на пике своего развития, Король огня, цитадель, Западная Пустыня, королева, которая не правит, тот, кто поделился своей властью…

Здесь ничего не происходит.

— Как я могу разделить власть Молоха?

Роланд улыбнулся, его магия сияла изнутри. Солнце взошло, облака разошлись, цветы расцвели, и мир улыбнулся вместе с ним.

— Глаза, Джулия. Сила Молоха в его глазах.

Библиотека исчезла. Я снова лежала на пропитанной мочой соломе в сырой камере, прикованная цепью к стене. Тощая женщина напротив бросила на меня непонимающий взгляд. Она, наверное, даже не заметила, что меня не было.

Тяжелые шаги эхом разнеслись по коридору. Металлический засов с лязгом открылся. Мужчины гуськом вошли в комнату. Чьи-то руки схватили меня и подняли, когда кто-то отпер мои кандалы. Я безвольно повисла. Пришло время.

Я взобралась на вершину холма, карабкаясь вверх по каменистому склону. Сильная рука схватила меня за запястье и подняла, словно я ничего не весила. Моя бабушка схватила меня и сжала в сокрушительных объятиях. Все мои раны сочились струйкой крови.

— Как все прошло? — спросила она.

Я оглянулась на горящую цитадель позади меня. Пламя ревело, превратив крепость в один огромный костер, окрашивающий ночь в оранжевый цвет.