Андрей Ездаков - Время драконов [СИ]

Держа пистолет наготове, Михнев одним прыжком оказался напротив того ряда, за которым скрылся «зубастик». Тут он был, голубчик, никуда не делся и, не успев предпринять ничего столь же неординарного, как уход с линии огня, получил свою порцию свинца.

Похоже, все было кончено, но боевой режим не отпускал Виктора.

«Что же это, — подумал он, — может, где крысы затесались. Их тут не просто разыскать, а если начнут «финтить», как последний монстр, то и вовсе намаешься».

Однако ему предстояло столкнуться совсем с другой угрозой.

Ощущение ледяного холода в затылке возникло одновременно с испуганным криком Вики, все еще стоящей в группе медиков у кабины пилота.

Резко обернувшись, Михнев увидел поднимающегося из соседнего кресла раненого мужчину. Вид у него, прямо скажем, был странный. Он как будто стал выше ростом, руки сильно удлинились и выглядывали из рукавов рубашки почти по локоть, в груди что-то бурно клокотало, и она буквально ходила ходуном, цвет кожи изменился и немного отливал синевой.

Но самым ужасным было отсутствие сколь-нибудь разумного выражения в его глазах. Они превратились в пустые бездонные провалы, как у мертвых зомби из фильмов ужасов.

Виктор оказался во власти разноречивых чувств. С одной стороны, годами воспитанный альтруизм и стремление помочь ближнему толкали его помочь странному мужчине. С другой стороны интуиция и острое ощущение опасности настоятельно рекомендовали ему бежать отсюда прочь, причем как можно скорее.

Ни одной из сторон не удалось одержать вверх и Михнев, решив к тому же что он не настолько труслив, чтобы убегать от неведомой, да еще пока и невидимой опасности, остался стоять на месте, с удивлениям следя за происходящим. А события развивались стремительно.

Тело мужчины словно подернулось рябью и прямо на глазах стало менять свои очертания. Руки преобразовались в нечто, напоминающее пучок длинных тонких щупальцев. Ноги заметно утолщились и срослись в подобие постамента или ствола. Голова плавно растекалась и быстро исчезала в недрах расширяющегося тела.

Михнев буквально остолбенел и чуть не поплатился за это. Существо, стоящее напротив него и начинающее походить на уменьшенную копию «деревьев-осьминогов», резко качнулось в его сторону, выбросив пучки щупальцев, которые дружно потянулись к нему. При этом сами щупальца не становились тоньше, а словно бы вытягивались из глубины туловища. Зрелище было омерзительным.

Успев пожалеть, что потерял время, когда еще можно было расстрелять возвышающуюся над телом новоявленного монстра голову, Виктор прогнулся назад, ухватился свободной левой рукой за подлокотник кресла, потом оттолкнулся и, завершив переворот в воздухе, опустился на ноги в другом проходе.

Два пробных выстрела в центр тела монстра не нанесли ему заметных повреждений. Отстреленное третьим щупальце, тут же начало расти снова на том же месте. А ПТУРСов поблизости не наблюдалось.

«Однако, — подумал Виктор. — Как же эту дрянь утихомирить?»

В памяти всплыли картины из различных фантастических фильмов, в которых героям приходилось бороться с этакими безголовыми чудовищами. Как правило, там помогали уже не колющие, а режущие и рубящие предметы, например, мечи и боевые топоры. Увы, подобная роскошь была сейчас не более доступна, чем реактивный снаряд.

И тут Михнев вспомнил об остро заточенном туристическом топорике, лежащем на дне спортивной сумки с вещами. Не секира кривоногих карликов конечно, но все же добрый рубящий инструмент. Теперь нужно было придумать, чем занять разрастающегося монстра на время отлучки за топором.

И снова помощь пришла со стороны бойцов «Евростандарта». Трое ребят в своей неизменной коже, во главе с Виталием, ворвались в первый салон через ближайший к твари проход и сразу выхватили свои «беретты».

— Продержите его на дистанции секунд двадцать! — крикнул Виктор и кинулся в салон второго класса.

Он выхватил из сумки топор, замотанный в плотную ткань, разворошив остальные вещи, и тут же кинулся обратно. На ходу, пальцами разодрал обмотки и сорвал чехол с лезвия.

Видимо одновременный огонь из трех пистолетов оказался для твари более чувствительным, чем одиночные выстрелы и она, размахивая щупальцами, все еще находилась в середине салона.

Виктор подскочил к зверюге и нанес первый косой удар в основание выступа, из которого рос пучок щупальцев. Плоть монстра оказалась податливой. Уклоняясь от его попыток захватить оружие или руку, а также от брызг крови и чего-то еще, Михнев, ловко орудуя топором, быстро удалил оба пучка щупальцев. Затем, пресекая в зародыше попытки чудища отрастить новые щупальца, он, словно заправский мясник, принялся разделывать тушу.

Когда все было кончено, Виктор быстро осмотрелся. Остальные раненые пока вели себя тихо. «Евростандартовцы» опустили пистолеты и стояли с одинаково зелеными лицами. В углу кто-то не сдержался и бурно опустошал желудок. Вика и еще одна сотрудница ИСА, помогавшая медикам, лежали без чувств, а по двери, ведущей в кабину летчиков, медленно сползал на пол второй пилот с абсолютно белым лицом, вышедший посмотреть, что творится в самолете. Ну что ж, посмотрел.

Сам Михнев стоял в луже крови с каким-то странным голубоватым отливом. Эта же жидкость залила его руки и топор. Куски монстра были разбросаны вокруг него, а состояние одежды, по-видимому, оказалось еще плачевнее, чем после рукопашного боя с толпой крыс у второго автобуса при отправлении из базы отдыха.

Нужно было срочно привести себя в порядок, да и боевой режим шел на спад и, потому в любой момент Виктору могло стать так же плохо, как и окружающим.

— Следите за остальными ранеными, — отдал он распоряжение Виталию. — Чуть что не так, сразу пулю в голову.

Командир «евростандартовцев», глядя на Михнева с нескрываемым ужасом, кивнул.

«Интересно, как это выглядело со стороны, — думал Виктор, быстро проходя в переднюю туалетную кабинку. — Чего они испугались больше: нового монстра или моего боевого порыва? Выйду — спрошу».

Вымыв руки и топор, он сполоснул лицо и, насколько это было возможно, привел в порядок одежду. Боевой режим постепенно отпустил и от запаха, исходящего от смываемой крови «дерева-осьминога», начинало немного мутить.

«Так, — подумал Михнев, берясь за ручку двери. — Сейчас выйду и увижу ужас в глазах своих спутников».

Виктор не хотел, чтобы его боялись. Может быть, в отношениях с людьми он и бывал немного холодноват, держа на определенном расстоянии даже очень близких друзей, но никогда не желал, чтобы при виде его кто-нибудь пугался. Во-первых, это было неприятно, а во-вторых, поведение испуганного человека становится порою не предсказуемым. На поверхность могут всплыть совершенно неизвестные темные стороны души, древние инстинкты, наподобие берсерка.