Сергей Богдашов - Король арены

— Это же не будет считаться нарушением формы? — задал я один из вопросов, к которым приятель уже начал привыкать.

Теперь он ограничивается всего лишь закатыванием глаз, но уже обходится без едких комментариев. Впрочем, я ему мщу по-своему. Вчера, например, довольно точно изобразил его реакцию на мои вопросы, когда он попросил меня помочь с решением задачи по геометрии. Схожесть он влёт уловил, и немые сцены теперь демонстрирует мне в сокращённом варианте.

— Тебе для чего знак Академии выдали? При выходе в город цепляй его на грудь, и никто слова не скажет.

— Отлично, — потёр я руки, — Значит с утра идём за одеждой, а потом до центра города прогуляемся.

— А что нам в центре делать? — тут же задал вопрос мой не в меру любопытный приятель.

— Я завтра, после обеда, Эмгану на прогулку пригласил, — нехотя выдал я великую тайну, о которой он всё равно скоро узнает, — Поэтому мне нужно осмотреться.

— Так ты с ней, того…

— Я тебе дам, «того». Мы с ней друзья. Понял?

— Понял, чего тут непонятного, — пробурчал Ферд, но немного подумав, чуть слышно добавил, — Но всё же странно это…

Свой первый выходной день мне пришлось встречать в одиночестве. Даже Ферд на зарядку не вышел. Взмолился, чтобы я хоть раз в неделю дал ему выспаться.

Поймал себя на том, что я понемногу начинаю ненавидеть студентов Академии.

У нас ведь как — шаг вперёд, два шага назад.

В переводе на простой язык, недоступный ни местным аборигенам, ни жителям Земли, не знакомым с жизнью цирка — это просто слова.

Как бы не так! Всё гораздо печальнее:

— Или ты тренируешься каждый день до усрачки, до предела возможностей, то зарабатываешь свой шаг вперёд.

— Или же резко откатываешься назад, пропуская тренировки и прекрасно понимая, что возвращение утраченной позиции займёт далеко не один день.

Не скажу, что это вот прямо так и работает, с арифметической точностью, но на разминку сегодня зря никто не явился. На следующей неделе им предстоит попотеть больше обычного.

К примеру, я, когда остаюсь в комнате общаги один, в качестве тренировки легко снимаю ногой с полки учебник и листаю его до нужной страницы, ни разу не коснувшись руками. Если что, и ногу за ухо могу закинуть несколько раз подряд, не прибегая к помощи рук. Что характерно — ни грамма волшебства. Всего лишь — навыки прошлой жизни. Пример великого Гарри Гудини — кумира моего детства, мне всю жизнь не даёт покоя, заставляя постоянно работать над собой.

Да, ещё от «саркофага» мне тоже кое-что перепало, но там многие умения с подвохом. На некоторые пока случайно не наткнёшься, так и не догадаешься, что они у меня появились. Например, сегодня, оказавшись в зале один, я случайно обнаружил, что могу отжиматься на пальцах. Оставив всего лишь по указательному и среднему пальцу на каждой руке, я легко отжимаюсь от лавки. Может, я и раньше также мог, просто никогда в голову не приходило попробовать, кто знает.

Опять же, яки. Это-то откуда взялось? Способность внушать ужас. Сам бы я не вдруг про неё узнал, если бы не Ферд. Это он заметил, как всех придавило ощущением опасности, когда я старосту в её новом прикиде в аудиторию завёл и кулак всей группе показал. Когда я в шутку предположил, что это был всего лишь эффект от моего грозного кулака, сосед только башкой отрицательно помотал, резко вдруг став серьёзным.

Про технику яки я в библиотеке ничего толком не нашёл. Может, искал неправильно. Были упоминания, что сильные маги что-то похожее исполняли в минуты гнева. Надо будет лэра Дигра расспросить. Помнится, предлагал же он мне заклинание, завязанное на страх, а я тогда Вспышку предпочёл.

Впрочем, чему удивляться. Если магией здесь лечат разрывы внутренних органов и переломы, не прикасаясь к пациенту, то и на мозги могут дистанционно надавить. Нужно всего лишь знать, как это можно сделать с помощью магии.

— Вставай, лентяй! — вернулся я после разминки и душа к себе в комнату и снова начал будить соседа.

— Дай мне ещё пять минут, изверг! — обречённо выдавил Ферд, сладострастно обнимая подушку обеими руками.

Бесит. Меня и раньше бесило, когда я поутру, полный сил и энергии, прибегал с улицы, и узнавал, что кое-кто ещё спит.

Чаще всего это был директор нашей труппы. Удивительный человек! Если бы не я, он так и проспал бы полжизни, если не больше. По крайней мере, после десяти вечера у него телефон почти всегда был отключен, а до десяти утра он редко появлялся на людях, пока со мной не познакомился. Я изменил его жизнь к лучшему, приучив спать по восемь — девять часов в день, и поверьте — это было нелегко сделать.

Эх, где он, тот мир…

Сказать, что я жалею о нём? Пожалуй, нет. Там было всё привычно, комфортно, и заранее предопределено. Нужно честно себе признаться, что к двадцати восьми годам Сергей Вяткин достиг вершины своего жизненного успеха и никаких особых перспектив в своём мире не имел.

А здесь, на Серване, у меня есть возможность заново прожить лучшие годы, такие, как юность и студенчество. На Земле всё это прокатило мимо, размазавшись тусклыми картинками бесконечных переездов, репетиций и выступлений, а про развесёлую студенческую жизнь я знал в основном из рассказов сверстников.

Мир мне достался очень интересный. Тут тебе и магия, и работающая загадочная религия, а в самой Академии наблюдаются тысячи очень интересных девушек. Особенно, среди старшекурсниц. Оно и понятно. Кто из студенток способен устоять и не изучить что-нибудь этакое, что может поправить и улучшить личико или фигуру, а если у самой способностей не хватит, то завести себе подругу из целительниц.

Для меня, для Ларри Ронси, девушки представляют особый интерес. В своём мире Сергею Вяткину не повезло. В семнадцать лет он влюбился без памяти. Предмет его любви — двадцатилетняя звезда воздушной акробатики Эвелина, своего очередного поклонника не поощряла и не провоцировала. Она была занята устройством личной, взрослой жизни, и преуспела. Однажды вечером, когда юный клоун, заготовив букет роз, морально готовился к решительному признанию, он услышал сногсшибательную весть от своего коллеги, заскочившего поболтать перед выступлением. Оказывается, вчера Эвелина уволилась, а сегодня вышла замуж и улетела со своим богатеньким мужем на Канары. Больше Сергей никогда ни в кого не влюблялся.

— Долго тебя ждать? Пошли на завтрак, — прервал вскоре Ферд мои затянувшиеся размышления и примерку.

Казённые полуботинки, выданные вместе с формой, на ногу определённо не налезали. Обнаружил я их только сегодня, покопавшись в памяти Ларри. Парень припрятал нарядную обувь на самом дне своего шкафчика, приберегая её для парадных выходов.