Сергей Богдашов - Король арены

— А… — открыла она рот, чтобы задать следующий вопрос, когда мы вышли за ворота.

— Одну секунду! — прервал я её, и быстрым соколом метнулся к старушке, продающий букетики фиалок, — Вот, держи. Теперь точно всё в порядке.

— Ты подарил мне цветы! — убедительно донесла до меня староста очевидное.

Она уверенно претендует на звание Мисс Очевидность.

— Конечно. Мы же с тобой друзья и должны помогать друг другу, — пожал я плечами, — Без цветов никак. Нам бы никто не поверил.

— Мне кажется, что кто-то из нас бредит, и это не я.

— Просто ты не хочешь думать. А ведь истина у тебя прямо перед глазами.

— Перед глазами у меня ты и букет.

— Радует, что я на первом месте, но давай пойдём простым путём. Что для тебя важнее: парни или учёба?

— Разумеется, учёба.

— Молодец! Для меня учёба тоже важнее, чем девушки. А раз мы с тобой друзья, и кроме того, два лучших ученика в группе, то что нам нужно друг от друга?

— Свидание?

— Эмга, ты меня разочаровываешь…

— Эмгана!

— Я помню. Ладно, объясню на пальцах. Нам нужно, чтобы все думали, что ты моя девушка, а я — твой парень.

— Зачем?

— Меньше лезть будут.

— Ко мне и так никто не лезет.

— Точно! Можно попросту дерьмом вымазаться, жизнь станет ещё противнее, но тогда уже точно к тебе никто вообще не подойдёт. Ты этого хочешь?

— Ты ненормальный!

— В чём я не прав? Кстати, нам сюда, — завёл я в двери магазина девушку, разгорячённую спором.

Будь она сейчас в другом состоянии, и мне пришлось бы её сюда тащить за руку, или заносить, а так всё само по себе прошло.

— Солнышки, — обратился я к группе дам среднего возраста, встречающих покупателей у входа в женский зал, — Мне нужна ваша помощь. Нужно выбрать платье для девушки, и я хотел бы увидеть своего консультанта Бареса, работающего в мужском отделе.

Моё обращение, мой вид и пожелание были сродни успеху.

Мой костюмчик был опознан, и продавщицы засветились энтузиазмом.

Нам почти искренне заулыбались, и вскоре мы были окутаны их вниманием, а там и знакомый продавец подошёл.

— Чем-то могу быть полезен? — пробежался он взглядам по женскому персоналу.

— Барес, мне нужна собака, лучше две. Кто из этих дам умеет так вцепиться в клиента, чтобы он не ушёл без покупки? Цель — девушка. Она должна купить платье. Максимальный бюджет — пять — шесть золотых.

— Сейчас устроим, — как-то легко принял старший продавец поставленную задачу, — Тут таких четверо, но две матёрые.

Не знаю, как в этом спектакле распределились роли, но мне выпало быть судьёй и жюри в одном лице.

— Как? — вытолкнули дамы передо мной, рассевшемся в кресле, смущающуюся старосту.

— Очень плохо. Я вам дал красивую девушку, а вы мне привели не понять что.

— Это был её выбор, — тут же получил я ответ от одной из продавщиц.

— Это точно не покупаем. Показывайте следующее.

На этот раз Эмгана вышла сама.

— Интересный образ, — одобрил я, высоко задрав брови, — Молодая монахиня, обвиняемая в разврате, но так и не вставшая на путь исправления.

— Она нас не слушает, — сдала старосту другая дама.

— Эмгана. Просто доверься профессионалам. Не спорь с ними и покажи мне свой характер и красоту, — отдал я нужную установку, гнусно хихикая про себя.

Мало того, что люди в этом мире слегка наивны, так я ещё и попал в общество детишек. Многие их хитрости и замыслы могу читать, как открытую книгу.

На следующем выходе нас посетила Ледяная Королева.

Платье, с жемчужным отливом, подчёркивала всё, что нужно было подчеркнуть, и открывало то, что необходимо открыть.

— Берём! — однозначно отреагировал я, почувствовав стеснение в груди.

Однако в мою руку, потянувшуюся к кошельку, вцепились цепкие пальчики Эмганы.

— За платье я заплачу сама. Пусть мы — друзья, но это уже перебор, — прошипела она, уставившись мне в глаза.

— Нет проблем, — легко согласился я с ней, — В конце концов — это твой выбор и твоя покупка.

— А если я откажусь?

— Платье мне понравилось. Я всё равно его куплю.

— А если я его не надену?

— У нас в Академии много красивых девушек, а такое платье наверняка всего лишь одно… — договорить я не успел.

По моим глазам хлестнули косички, и почти тут же послышался звон монет, высыпаемых старостой на прилавок.

— Девушка пойдёт в этом платье, — подсказал я продавщицам, пытаясь продрать глаза.

Но нет, волосы, проехавшиеся по глазам, просто так не обошлись.

— Совсем ополоумел? — услышал я голос старосты, вытирая скупые мужские слёзы, — К нему ни туфли, ни сумочка не подходят.

— У тебя есть десять минут и две лучшие продавщицы в помощницах. Бегом!

Чтобы успеть в парикмахерскую нам пришлось поторапливаться. Эмгана опять нацепила на себя дурацкую накидку, и она мешала ей быстро идти, постоянно путаясь в ногах. Как бы то ни было, но дверь в местный салон красоты я открыл одновременно с боем часов на городской башне.

— Какая точность, — недовольно проскрипела лэра Энасти, но тут же заткнулась, оглядывая меня с ног до головы, — Это надо же было меня так провести. Вырядиться нищим, получить скидку, и лишь затем прилично одеться.

— Что за гнусные домыслы в мой адрес? У меня всё по-честному. Деньги на одежду я только вчера выиграл, а к вам заглянул, пока мне костюм подгоняли.

— Он ещё и в азартные игры играет, — никак не унималась старая калоша, неодобрительно мотая головой.

— Эмга, хоть ты ей скажи, что деньги я выиграл честно, поставив на себя в поединке со старшекурсником, — тряхнул я девушку за руку, которую до сих пор придерживаю, чтобы староста не удрала.

— Эмгана, — придушенно пискнула она, словно я её не за руку, а за горло ухватил.

— О, кстати, как вам девушка? По-моему, мечта настоящего мастера, не находите? — проигнорировал я и писк старосты, и скепсис владелицы салона, который прорезался у неё на лице, хотя она и пыталась скрыть своё впечатление, — Словно чистый холст, на котором истинный художник способен нарисовать шедевр.

— Могу я поинтересоваться, разумеется, как художник у художника, как вы это видите? — ехидство лэры Энасти можно было нарез а ть жирными ломтями.

— На звание мастера я не претендую, но в моём представлении девушка может выглядеть примерно так, — усадив Эмгану в глубокое кресло, из которого не так-то просто выбраться, я достал из кармана несколько сложенных листков бумаги и подошёл с ними к лэре.

Художник из меня конечно так себе, но дружеские шаржи я умел рисовать вполне прилично. По крайней мере люди на моих рисунках легко узнавали и себя, и своих знакомых. Вчера, просидев с карандашами далеко за полночь, я понял, что зрительная память у меня стала лучше, и я способен отображать не только шаржи, но и вполне неплохие портретные зарисовки.