Морган Райс - Бремя Чести

«Нет никакой необходимости в разделении здесь», - сказал он, его голос был мягким, успокаивающим. – «Все мы – люди Эскалона, которые станут сражаться и умрут за одно дело. Мы все хотим свободы – для нас, для наших семей, для наших городов».

Кавос постепенно опустил свой меч, но все еще холодно смотрел на Банта через стол.

Тарнис вздохнул.

«Дункан», - произнес он. – «Ты всегда бы верным солдатом и настоящим другом. Я понимаю твою жажду свободы, мы все ее разделяем. Но иногда грубая сила – это не метод. В конце концов, взгляни на свои поступки. Ты освободил северо-восток и тебе даже удалось завоевать столицу – по крайней мере, пока. За это я тебя хвалю. Мы все хвалим тебя», - сказал Тарнис, повернувшись к присутствующим дворянам со взмахом руки, словно говорил для них. Вновь повернувшись к Дункану, он заглянул ему в глаза. – «Но вместе с тем ты сделал нас уязвимыми перед нападением – нападением, которое мы, вероятно, не сможем отразить. Ни ты, ни все твои люди, ни даже весь Эскалон».

«У свободы есть цена», - ответил Дункан. – «Да, некоторые люди умрут. Но мы будем свободны. Мы убьем оставшихся пандезианцев до того, как у них появится шанс перегруппироваться, и через две недели весь Эскалон будет наш».

«А даже если и так?» - возразил Тарнис. – «Даже если тебе удастся избавить нашу землю от них до того, как они объединятся? Давай поразмыслим. Разве они тогда просто не вторгнутся через открытые Южные Ворота?»

Дункан кивнул Энвину, который кивнул в ответ.

«Мои люди даже сейчас готовы скакать на юг и закрыть ворота».

Политики удивленно заворчали, и Дункан увидел удивление также в глазах Тарниса.

«А даже если они их закроют? Разве не смогут пандезианцы прорваться через Южные Ворота своей миллионной армией? И даже если они потеряют миллион человек, разве не могут они заменить их другим миллионом?»

«Когда ворота будут в наших руках, никакая сила не сможет их взять», - ответил Дункан.

«Я с тобой не согласен», - сказал Тарнис. – «Именно поэтому я сдал Эскалон».

«Южные Ворота никогда не были уничтожены», - возразил Дункан.

«А Эскалон никогда не имел дела с такой большой армией, как пандезианская. Он никогда не подвергался такому испытанию», - ответил старый Король.

«Вот именно», - парировал Дункан. – «Ты не знаешь, что мы потеряем. Тем не менее, ты капитулировал».

«А ты, друг мой», - ответил Тарнис. – «Не знаешь, можем ли мы победить. Кто из нас двоих безумнее?»

«А как насчет Ура?» - крикнул один из дворян. – «Ты обезопасишь его пляжи своими силами, когда Печаль почернеет от пандезианских флотов?»

«Не только моей силой», - ответил Дункан. – «Но силами всех наших людей, всех вместе. Разве мы все не единый Эскалон?»

Мужчины заворчали между собой, большинство из них покачали головами и в страхе отвернулись.

«Мы не можем сразить Пандезию», - крикнул один из лордов. – «Как бы хорошо мы ни сражались».

«Эскалон был свободен тысячу лет», - напомнил Дункан. – «Разве мы менее достойны, чем наши предки?»

«Нет», - крикнул другой лорд. – «Но Пандезия сильнее. Сейчас другое время».

Когда присутствующие дворяне начали спорить, Тарнис, в конце концов, поднял руку, в результате чего они замолчали. Дункан удивился, увидев, что старый Король по-прежнему обладает властью над этими людьми.

«Мы не можем победить», - тихо и окончательно произнес он. – «И подневольная жизнь, когда тебе приходится платить дань, лучше смерти».

Дункан покачал головой.

«Подневольная жизнь», - ответил он. – «Это не жизнь».

Тарнис вздохнул от безвыходности, и в зале наступила тишина. Все смотрели на Короля, который все еще создавал видимость власти.

«Ты позволяешь своей чести и храбрости воина управлять тобой», - наконец, произнес он. – «Это похвально, но не практично. Ты – воин, а не Король. У тебя нет земли, о которой ты должен беспокоиться. Ты будешь сражаться до смерти, словно это твой способ существования. Мы же, с другой стороны, сражаемся за выживание. Эскалон беззащитен перед такой большой армией».

«Ты нас недооцениваешь», - ответил Дункан. – «У нас есть и другое оружие».

Он вынужден был признать, что в глубине души думает о Кире и ее драконе.

«Я слышал о твоем драконе», - сказал Тарнис, глядя на Дункана так, словно читал его мысли. У него всегда была эта сверхъестественная способность. – «И о твоей дочери. Именно о них ты говоришь?»

Дункан продолжал хранить молчание.

«Я тебе расскажу», - продолжал Тарнис. – «Что дракон, на которого ты полагаешься, обратил свой гнев против наших людей. Я получил сообщения о деревнях, выжженных на севере».

Сердце Дункана ушло в пятки при этих словах, он был потрясен. В глубине души он надеялся на то, что дракон может прийти им на помощь, и эта новость поразила его.

Тарнис протянул руку и положил ее на плечо Дункана.

«Видишь ли, друг мой». – тихо продолжал Тарнис голосом, полным сострадания. – «У нас остались только наши щиты и мечи. Мы не сможем сразить Пандезию, как бы этого ни хотелось твоей чести. Наша наилучшая надежда, наша единственная надежда заключается в том, чтобы договориться с ними, пойти на компромисс, капитулировать и сложить наше оружие, защитить и спасти то, что у нас есть».

Он вздохнул.

«Именно поэтому мы не можем присоединиться к вам», - продолжал Король. – «И именно поэтому ты должен сдаться. Проси о милосердии. Они – люди понимающие. Они поймут. Я использую свое влияние, чтобы помочь им понять и позволить вам жить».

Дункан скривился, уязвленный его словами, теряя остатки того уважения, которое он испытывал к этому человеку, которого когда-то любил. Он сбросил руку Тарниса со своего плеча.

«Ты ошибаешься на счет нас», - ответил Дункан серьезным, официальным голосом. – «Это не просьба». – Он обернулся и окинул взглядом всех мужчин в зале. – «Это приказ. Мы освобождаем Эскалон – с вами или без вас. Мы сразимся на рассвете, как единый народ, и вы присоединитесь к нам. Если же вы откажетесь, то мы бросим каждого из вас в темницу или убьем. Если вы станете препятствовать нам так или иначе, мы бросим вас в темницу или убьем. Не я начинал эту войну, но я ее закончу».

Последовало долгое, напряженное молчание, пока, в конце концов, вперед не вышел Бант.

«В твоем распоряжении всего несколько тысяч человек», - сказал он. Его голос был не менее вызывающим и решительным. – «В Барисе у меня вдвое больше воинов, и мы сможем призвать еще больше. Примени против нас силу – и твое положение из плохого станет отчаянным».

Дункан смотрел на него, не дрогнув.

«Как ты говоришь», - ответил он. – «Твои люди находятся в Барисе, а мои – здесь. Вы не покинете эту комнату с головами на плечах, если собираетесь собрать своих людей против нас. Выбор за вами».