Морган Райс - Бремя Чести

«Честь?» - переспросил Мотли. Он казался искренне удивленным. – «Я не слышал это слово многие годы, и оно слишком велико для такого юного мальчика». – Мотли вздохнул. – «Я не думаю, что честь существует – по крайней мере, я ее никогда не видел. Однажды я думал о том, чтобы стать благородным, но это ни к чему меня не привело. Кроме того, я слишком много раз видел, как благородные мужчины становились жертвами коварных женщин», - заключил он, и остальные в повозке рассмеялись.

Эйдан оглянулся по сторонам, увидел всех этих танцующих, поющих и пьющих людей, и на него нахлынули смешанные чувства о том, что он отправился в путь с этой толпой. Они были добрыми людьми, но не стремились к жизни воинов, они не посвятили себя доблести. Эйдан знал, что он должен быть благодарен им, и он на самом деле испытывал благодарность, но он не знал, как относиться к тому, что едет вместе с ними. Они совершенно точно не были теми людьми, с которыми стал бы связываться его отец.

«Я поеду с вами», - наконец, пришел к выводу Эйдан. – «Мы будет спутниками, но я не могу считать себя вашим братом по оружию».

Мотли широко распахнул глаза от удивления. Он молчал добрых десять секунд, не зная, что ответить.

Затем, в конце концов, он расхохотался и слишком долго не мог остановиться, и его друзья рассмеялись вместе с ним.

«Думаю, я получу удовольствие в твоей компании, парень», - наконец, сказал Мотли, вытирая слезу. – «Да, думаю, я отлично повеселюсь».

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

В окружении своих людей Дункан шел через столицу Андрос. За ним шагали тысячи его солдат – победивших, торжествующих – чья броня звенела, когда они проходили через освобожденный город. Повсюду, где бы они ни прошли, их встречали триумфальные крики жителей города: мужчин и женщин, юных и старых, облаченных в модные наряды столицы. Они все выбежали на мощеные улицы, бросая цветы и лакомства на его пути. Все гордо размахивали флагами Эскалона. Дункан торжествовал, снова видя перед собой развевающиеся цвета своей родины, всех этих людей, которые еще вчера были угнетены, а сейчас ликовали и радовались своей свободе. Он никогда не забудет эту картину, которая стоила всех их усилий.

Когда над столицей повисло раннее утреннее солнце, Дункану показалось, словно он идет во сне. Это было место, в которое – в чем он был уверен – больше никогда не ступит его нога, пока он жив и, разумеется, не при таких условиях. Андрос, столица. Жемчужина Эскалона, место королей на протяжении тысячелетий, теперь находилась под его контролем. Гарнизон Пандезии пал. Его люди контролируют ворота, дороги и улицы. Это было больше, чем он смел надеться.

Дункан удивлялся тому, что еще несколько дней назад он по-прежнему находился в Волисе, и весь Эскалон был под железным колпаком Пандезии. Теперь же весь северо-западный Эскалон был свободен от правления Пандезии. Вместе со своей столицей, его сердцем и душой. Дункан осознавал, что, конечно же, они победили только благодаря скорости и элементу неожиданности. Это была блестящая победа, но вместе с тем, вероятно, и мимолетная. Как только слух дойдет до Пандезианской Империи, они придут за ним – не с несколькими гарнизонами, а с мощью мира. Мир наполнится паническим бегством слонов, небо почернеет от стрел, а небо покроют корабли. Но это не могло послужить причиной для того, чтобы бросить то, что он начал, то, что требовалось от воина. По крайней мере, сейчас они победили. По крайней мере, сейчас они были свободны.

Дункан услышал грохот и, обернувшись, увидел, что огромная мраморная статуя Его Святейшества Ра, верховного правителя Пандезии, свергнута, сдернута вниз веревками десятков граждан. Она разбилась на тысячу осколков, ударившись о землю, и люди одобрительно закричали, начав их топтать. Еще большее количество жителей города бросились вперед и сорвали огромные желто-голубые флаги Пандезии со стен, зданий и шпилей.

Дункан не мог сдержать улыбку, наблюдая за происходящим, он очень хорошо понимал чувство гордости, которое они ощутили, получив свободу. Он оглянулся на Кавоса, Брамтоса, Энвина, Артфаэля, Сивига и на всех их людей и увидел, что они тоже сияют, ликуя, наслаждаясь этим днем, который будет записан в учебники истории. Это будет воспоминание, которое они возьмут с собой на всю оставшуюся жизнь.

Они все шли через столицу, проходя мимо площадей и дворов, сворачивая на улицы, которые Дункан очень хорошо знал благодаря проведенным здесь годам. Они обогнули изгиб и, когда Дункан поднял голову вверх, его сердце учащенно забилось, стоило ему увидеть Капитолий Андроса, чей золотой купол сиял на солнце, чьи огромные арочные золотые двери по-прежнему производили сильное впечатление, а на сверкающем белом мраморном фасаде, насколько он помнил, были выгравированы древние надписи философов Эскалона.

Но вместе с тем у Дункана засосало под ложечкой. Он знал, что внутри его ждут дворяне, политики, выступающий совет Эскалона, люди, плетущие интриги, люди, которых он не понимал. Это были не солдаты и не военачальники, а люди благосостояния, власти и влияния, унаследованные ими от предков. Они были людьми, которые не заслуживали власти, но, тем не менее, каким-то образом они все еще держали Эскалон железной хваткой.

Хуже всего то, что с ними несомненно будет Тарнис собственной персоной.

Дункан собрался с духом и, сделав глубокий вдох, поднялся по сотне мраморных ступенек, его люди последовали за ним, когда королевская стража открыла для него большие двери. Он глубоко дышал, зная, что должен ликовать, но понимая, что он заходит в логово змей, место, где честь уступила компромиссам и предательству. Дункан предпочел бы сразиться со всей Пандезией, чем провести один час с этими людьми непостоянного компромисса, которые никого не поддерживали, которые настолько погрязли в своей лжи, что не понимали даже самих себя.

Королевская стража, облаченная в ярко-красную броню с заостренными шлемами, которую Дункан не видел многие годы, с формальными алебардами в руках, широко распахнула двери перед Дунканом в знак уважения. Они, по крайней мере, были настоящими воинами, представляя собой древнюю силу, преданную только служению Королю Эскалона. Они были единственной силой солдат, оставленной здесь, готовой служить любому правящему королю. Это были остатки былой силы. Дункан вспомнил о своей клятве Кавосу, о мысли стать Королем и у него засосало под ложечкой. Это было последнее, чего он хотел.

Дункан повел своих людей через двери в священные коридоры Капитолия, как всегда, испытывая благоговение перед его огромными парящими потолками, на которых были выгравированы символы кланов Эскалона, перед его бело-голубыми мраморными полами с выгравированным на них огромным драконом со львом в пасти. Это место вернуло ему воспоминания. Сколько бы раз Дункан ни заходил сюда, он всегда благоговел перед этим местом.