Морган Райс - Бремя Чести

Он бросил сломанный меч, потянулся и медленно снял с пояса длинный меч.

«Это моя работа», - громко произнес Алек. – «Я сам выковал его в кузнице моего отца. Вы никогда не найдете лучшую работу».

Алек внезапно повернул свой меч, схватил лезвие и протянул его Фервилу рукоятью вперед.

В напряженной тишине Фервил смотрел вниз, очевидно, не ожидая этого. Он схватил рукоять, оставив Алека беззащитным, и какое-то мгновение казалось, что он размышляет над тем, не пронзить ли Алека его мечом.

Но Алек гордо стоял перед ним, не испытывая страха.

Постепенно выражение лица Фервила смягчилось. Очевидно, он осознал, что Алек оставил себя беззащитным, и посмотрел на молодого человека с большим уважением. Он бросил взгляд вниз и осмотрел меч. Фервил взвесил его в своей руке и поднял к свету, после чего, наконец, снова посмотрел на Алека. Он был впечатлен.

«Твоя работа?» - спросил Фервил, и в его голосе слышалось недоверие.

Алек кивнул.

«И я могу выковать намного больше», - ответил он.

Алек сделал шаг вперед и посмотрел на Фервила с напряжением в глазах.

«Я хочу убить пандезианцев», - сказал он. – «И я хочу делать это настоящим оружием».

В комнате повисла долгая напряженная тишина, после чего Фервил, в конце концов, медленно покачал головой, улыбнувшись.

Он опустил меч и протянул руку, и Алек пожал ее. Следом и остальные молодые люди опустили свое оружие.

«Полагаю», - сказал Фервил, и его улыбка стала шире. – «Мы можем найти место для тебя».

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Эйдан шел по одинокой лесной дороге так далеко, как никогда еще не был, чувствуя себя совершенно одиноким в этом мире. Если бы рядом с ним не было лесного пса, он был бы несчастен и беспомощен. Но Снежок давал ему силы, даже будучи тяжело раненным, когда Эйдан пробегал рукой вдоль его короткой белой шерсти. Они оба хромали, каждый из них был ранен после встречи с тем злым извозчиком, каждый шаг отдавался болью. Тем временем небо темнело. С каждым пройденным шагом Эйдан клялся, что если он когда-нибудь снова увидит того человека, то убьет его своими собственными руками.

Снежок заскулил рядом с ним и, протянув руку, Эйдан погладил его по голове. Пес был практически одинакового с ним роста. Это был скорее дикий зверь, а не собака. Эйдан был благодарен не только за его компанию, но и за то, что он спас ему жизнь. Мальчик спас Снежка, потому что что-то внутри него не могло позволить ему отвернуться, но взамен он получил награду на всю жизнь. Он бы снова это сделал, даже если бы знал, что его вышвырнут сюда и оставят посреди неизвестности, на верную голодную смерть. Тем не менее, это того стоило.

Снежок снова заскулил, и Эйдан почувствовал те же голодные позывы.

«Я знаю, Снежок», - сказал он. – «Я тоже хочу есть».

Эйдан посмотрел на раны пса, из которых все еще текла кровь, и покачал головой, чувствуя себя жалким и беспомощным.

«Я сделал бы что угодно, чтобы помочь тебе», - сказал Эйдан. – «Хотел бы я знать как».

Эйдан наклонился и поцеловал пса в голову, в его мягкую шерсть, и Снежок прислонил голову к голове мальчика. Это было объятие двух созданий, которые вместе шли по дороге смерти. В симфонии темнеющего леса поднимались звуки диких зверей, и Эйдан чувствовал, что его маленькие ноги горят огнем, что они больше не могут продолжать путь, что они скоро умрут здесь. Они все еще находились в нескольких днях пути от цивилизации, на лес опускалась ночь, а они были уязвимы. Снежок, несмотря на свою силу, был не в состоянии с кем-нибудь сражаться, и от Эйдана – безоружного и раненого – толку было не больше. За все эти часы мимо них не проехала ни одна повозка и, как он подозревал, она и не появится.

Эйдан думал о своем отце, который находился где-то далеко, и чувствовал себя так, словно подвел его. Если ему суждено умереть, Эйдан хотел, чтобы это случилось, по крайней мере, рядом с отцом, сражаясь за какое-то великое дело, или дома, в уютном Волисе, а не здесь, одному, посреди неизвестности. Казалось, каждый шаг приближал его к смерти.

Эйдан задумался о своей короткой жизни, обо всех тех людях, которых он знал и любил, о своем отце и братьях, но больше всего о своей сестре Кире. Он задавался вопросами о том, где она сейчас, пересекла ли она Эскалон, выжила ли в своем путешествии в Ур. Ему было интересно, думала ли Кира о нем хоть немного, гордилась бы она им сейчас из-за того, что он пытается идти по ее следам и тоже хочет самостоятельно пересечь Эскалон, чтобы помочь их отцу и его делу. Эйдан не знал, выживет ли он, чтобы стать великим воином, и ему было невероятно грустно от того, что он может больше никогда не увидеть свою сестру.

С каждым пройденным шагом Эйдана не покидало дурное предчувствие, он ничего не мог поделать, кроме как уступить своим ранам и усталости. Он шел все медленнее и медленнее и, оглянувшись на Снежка, увидел, что пес тоже еле волочит лапы. Вскоре им придется лечь и провести ночь прямо на этой дороге, во что бы то ни стало. Это была пугающая перспектива.

Эйдану показалось, что он услышал какой-то звук – сначала слабый. Он остановился и напряженно прислушался. Снежок тоже остановился и удивленно посмотрел на него. Эйдан надеялся и молился. Неужели ему померещилось?

Затем звук раздался снова. В этот раз Эйдан был уверен – скрип колес, дерева, железа. Это была повозка.

Эйдан развернулся с колотящимся сердце и прищурился от тускнеющего света. Сначала он ничего не увидел, но постепенно что-то начало представать перед его глазами. Повозка. Несколько повозок.

Сердце Эйдана подскочило к горлу, он едва мог сдержать свое волнение, когда ощутил грохот, услышал лошадей и увидел впереди караван. Но в следующую минуту его волнение утихло, стоило ему задаться вопросом, не враждебны ли эти люди. В конце концов, кто еще может путешествовать по этому длинному отрезку пустынной дороги, так далеко от цивилизации? Эйдан не мог бороться, да и рычащий вполсилы Снежок тоже не обладал достаточной для этого силой. Они зависели от милости того, кто к ним приближался. Эта мысль была пугающей.

Звук стал оглушающим, когда повозки приблизились, а Эйдан храбро стоял посреди дороги, осознавая, что он не может прятаться. Он должен воспользоваться шансом. Когда повозки приблизились, Эйдану показалось, что он услышал музыку, и это только усилило его любопытство. Они поехали быстрее, и на какое-то мгновение мальчику показалось, что они его переедут.

Затем вдруг весь караван сбавил скорость и остановился перед ним, поскольку он преградил путь. Они посмотрели на Эйдана, вокруг них оседала пыль. Это была большая группа, состоящая из пятидесяти человек, и Эйдан моргнул от удивления, увидев, что перед ним не солдаты. Он с облегчением осознал, что они также не казались враждебными. Эйдан заметил, что их повозки заполнены различными людьми – мужчинами и женщинами разных возрастов. В одной повозке, казалось, находились музыканты, сжимающие в руках различные музыкальные инструменты; в другой – жонглеры и комедианты, чьи лица были раскрашены яркими красками, на них были яркие разноцветные трико и туники; в третьей – актеры, мужчины в драматических костюмах со свитками в руках, которые, очевидно, были сценариями, а в четвертой находились женщины – полуобнаженные, на чьих лицах было слишком много косметики.