Морган Райс - Бремя Чести

Мерк шел вместе с остальными по узкой тропе, пробираясь ночью. Это было похоже на безмолвную медитацию.

Они патрулировали уже много часов, и Мерк не видел и не слышал ничего, кроме хруста листьев под ногами, когда он и остальные шли через лес. Он спрашивал себя о природе этого места, о характере своей службы здесь. Правда ли он служил Эскалону? Ему так не казалось. Мерк даже не мог быть уверен в том, что Меч Пламени находится в этой башне. Ему казалось, что его особенные умения на самом деле не используются. Неужели это и значит быть Смотрителем?

Прошло еще несколько часов и Мерк, находясь глубоко в лесу, вдруг услышал позади себя шум. Это было похоже на ворону, но звук был более пронзительный. Существо каркало снова и снова и, прислушавшись, Мерк почувствовал, что это нечто более зловещее. Предвестник чего-то приближающегося.

Остальные, следуя за Викором, просто развернулись и все направились к башне. Часть Мерка хотела пойти вместе с ними, но другая часть, которая взывала к долгу, чувствовала, что он не может вернуться до тех пор, пока не исследует.

«Подождите!» - крикнул Мерк остальным.

Все мужчины остановились, и Викор подошел к Мерку, который рассматривал лес.

«Это твой первый патруль», - сказал Викор после продолжительного молчания. – «Там ничего нет».

«Хорошая попытка», - посмеялся один из мужчин, похлопав Мерка по спине, после чего, усмехнувшись, отвернулся.

Они все направились обратно к башне, но Мерк стоял на своем, отказываясь уходить. Он всегда доверял своим ощущениям, и именно это сделало его самым опасным убийцей в Эскалоне. Теперь интуиция подсказывала ему, что там что-то есть.

Мерк несколько минут всматривался в деревья, ожидая. Но ничего не произошло. Звук больше не прозвучал.

Он колебался, не зная, стоит ли ему вернуться, когда внезапно, находясь один, он услышал хруст ветки. У Мерка волосы на голове встали дыбом, когда он понял, что это не ворона. Раздался вой, за которым последовал шорох. Что-то появилось из леса, бросившись прямо на него.

Мгновение спустя показалось лицо отвратительного существа и Мерк с ужасом увидел, что это не человек и не зверь. Перед ним было изуродованное, обросшее лицо тролля. Он сразу же понял, что ему предстоит сражение его жизни.

Тролль, который был вдвое больше него, бросился на Мерка, и Мерк моргнул, увидев позади него еще несколько дюжин троллей. Он поднял свой меч, готовый разрубить тролля, понимая, что у него нет шансов. Но это не остановило его. Мерк атаковал, бросив предосторожность на ветер, позволив чести взять верх, готовый сделать то, ради чего он был рожден – даже во мраке ночи.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Дункан сидел во главе длинного праздничного стола в большом Зале Пиршества и с тревогой смотрел на большую толпу солдат, которые собрались перед ним. Он знал, что должен радоваться тому, что видит – в конце концов, здесь, перед ним, находится то, что он жаждал увидеть: все его воины здесь, в Андросе, пируют, наслаждаясь своей победой. Здесь также находились люди Кавоса и Сивига, все вместе, заняв места пандезианцев, вкушая лучшие яства и лучшее вино и отмечая, как они и заслужили, взятие столицы несмотря на неравные силы. Дункан думал о том, как им удалось одержать победу от Волиса до Эсефуса, до Озера Гнева и на вершинах Коса, и теперь, наконец, в самой столице. Это казалось нереальным. Они разожгли движение в Эскалоне и освободили полстраны. Это было спонтанное восстание, начатое Кирой, нечто, чего никто из них никогда не планировал. Видение свергнутых сегодня статуй знаменовало победу всей жизни.

Дункан знал, что он должен чувствовать себя победителем, должен расслабиться. Но это было не так. Перед ним, среди его воинов, находился непростой альянс других, люди Банта, которые сидели по другую сторону стола, вместе с дворянами и королевской стражей и которые, как подозревал Дункан, все еще были преданы Тарнису. Это был хрупкий союз воющих кланов и интересов, несмотря на то, что все они были родом из Эскалона, с различными распорядками и точками зрения. Группа людей, жаждущих царствования, обладающих противоречивыми идеями относительно вытеснения Пандезии. Дункан ощущал едва скрытое напряжение в воздухе, каждая сторона была себе на уме. И по мере того, как вино текло рекой, он чувствовал, что напряжение растет.

Дункан окинул взглядом зал, отчаянно желая думать, что это единая группа его соотечественников, сражающихся за одно дело. В конце концов, они все хотели свободы. Но он чувствовал, что для каждого из них дело было другим, пути для достижения этого были различными. Чем больше Дункан наблюдал за ними, тем больше начинал осознавать, что перед ним не один народ, а группа конкурирующих интересов, которые живут на одном и том же острове. Он начал видеть, что Эскалон на самом деле никогда не был единым народом, это было лишь название. На самом деле это было отчаянное собрание крепостей, которые делили границу, со своими собственными упрямыми воинами и военачальниками, заботящимися только о своем регионе. Дункан осознавал, что работа Короля заключается в том, чтобы объединить их всех, поддерживать этот союз, который, казалось, висел на волоске. Дункан по-новому зауважал старого Короля. Несмотря на свою вину, Тарнису, по крайней мере, каким-то образом удавалось удерживать их всех вместе. Дункан понял, что добиться единения будет сложнее, чем победы.

Дункан также ощутил страх, оглянувшись и заметив Эниса, сына Тарниса, легко различимого в своем аристократическом одеянии, благодаря своим бегающим глазам, длинному вертикальному шраму вдоль уха. Он бросал холодные взгляды на Дункана, пока тот, в конце концов, не посмотрел на него, после чего Энис отвернулся. Меньше всего Дункан доверял Энису, с его полыми глазами и голодным взглядом. Он вспомнил об их непростой встрече вскоре после того, как он арестовал его отца. Энис настаивал на том, что он будет лучшим королем на месте своего отца и практически умолял Дункана дать ему власть, в ответ пообещав всевозможные союзы. Испытывая отвращение к этому вероломному сыну, Дункан отослал его с глаз долой. Ему было ненавистно присутствие Эниса за этим столом, и он бы этого не допустил, если бы не его близость с Бантом, королевской стражей и всеми дворянами. Это всего лишь еще одна неприятная сторона политики.

Пир продолжался уже несколько часов, зал был полон музыки, женщин и выпивки. Пир был предназначен для укрепления их братства. Дункан желал бы отвоевать Эскалон своими силами, но он знал, что ему понадобятся Бант и его люди, а также королевская стража. Освобождение нескольких городов – это одно, но взятие целой страны, защита ее границ и правление – совершенно другое. Дункан нуждается в них, особенно когда Пандезия, несомненно, готовится к ответной атаке.