Екатерина Кольцова - Третья аксиома [litres]

– У нас здесь целый обезьянник, – продолжил свою мысль мальчишка. – Профессор – бабуин, ты – с претензией на гориллу, а еще была одна из рода шимпанзе, так она сбежала и прихватила двух макак.

Пит усмехнулся. Действительно, некоторое сходство Профессора с бабуином имело место, но ученому никогда не приходило в голову такое сравнение. Что ж, этот ребенок достаточно наблюдателен.

– Хорошо знаешь породы обезьян, – похвалил он. – Но я пришел не за тем, чтобы анализировать сходство здешних обитателей с их далекими предками. Сделай-ка мне какую-нибудь гравитационную аномалию, будь добр.

Битри поставил ладошки напротив друг друга и без особых усилий явил между ними небольшую каплю вещества с металлическим блеском, похожего на ртуть. Почувствовав присутствие биомассы, аномалия потянула к ребенку свои щупальца.

Внезапно мальчишка швырнул каплю прямо в ученого. Тот рефлекторно отшатнулся, но аномалия, ударившись о невидимую сетку полей, исчезла. Битри зло засмеялся.

– Ты такой же тупой, как все, – язвительно сказал он. – Знаешь, что клетки окружены удерживающими полями, но твой мозг слишком медленный, чтобы вспомнить об этом, когда происходит неожиданное. Ты – человечишка. Для тебя в алфавите даже нет буквы.

– Вы хорошо защищены, – подтвердил оператор, – но лучше возвращайтесь. Ни к чему вам слушать этого хама.

Но Пита не так легко было вывести из себя.

– Видишь ли, эволюция не зря сделала нас такими, – спокойно ответил он ребенку. – В мире много опасностей, и порой рефлексы спасают нам жизнь. А теперь сделай мне, пожалуйста, «розовые очки».

Битри скривился в презрительной гримасе.

– Ты прекрасно знаешь, что я это не могу.

– Почему? Ты только что слепил гравикаплю. Это почти то же самое.

– То же, да не то. Ты правда, что ли, тупой? – обозлился мальчишка. – Би не делают живые аномалии.

– Почему? – снова спросил Пит.

– Потому что классификация высших существ, которыми мы являемся, основана на том, что если субъект может сделать живую аномалию, то он относится как минимум к группе Си, – смирившись с идиотизмом собеседника, ответил Битри.

– Забудь о классификации, это всего лишь условность. Ответь, что мешает тебе сделать «розовые очки»?

– Не могу достать до тех слоев эфира! – крикнул раздосадованный Битри. В глазах его блеснули слезы, он повис на решетке и безудержно зарыдал.

– Ни в коем случае не пытайтесь утешить его, – предупредил оператор. – Не заходите за черту.

Пит и не собирался. Потеряв интерес к Битри, он обратился к Дифайву с той же просьбой – сделать интересующую его аномалию. Малыш даже не посмотрел в его сторону.

– Он что, не понимает человеческую речь? – спросил ученый.

– Понимает, но не говорит, – ответил оператор. – И делает только то, что хочет сам.

– Как мне увидеть, на что он способен?

– Подождите минутку. Сейчас принесем ему игрушку.

Действительно, через несколько минут, заполненных язвительными замечаниями переставшего реветь Битри насчет умственных способностей Дифайва и самого Пита, в зал привели собаку. Очень аккуратно надсмотрщик выпустил ее в ту часть клетки, к которой у Дифайва не было доступа, и вышел. Затем оператор поднял перегородку, и малыш радостно пополз к животному. Собака в панике забилась в угол. Дифайву хотелось играть, он дергал ее за лапы и хвост, тыкал в зубы тряпкой, ползал вокруг нее – но она лишь испуганно скулила. Тогда он превратился в такую же собаку и, припадая на передние лапы, пригласил ее поиграть. Но и это не помогло. Животное залезло под кровать, а когда малыш попытался вытащить его оттуда – укусило его.

Дифайв с удивлением посмотрел на выступившие капельки крови, не зная, заплакать ему или засмеяться. В конце концов он определился – решил, что причинение боли – это форма игры, на которую способен данный экземпляр. Он сделал маленькую электрическую аномалию и кинул ее в собаку. Та с визгом выскочила из-под кровати. Ребенок залился счастливым смехом. Он пополз за ней и всякий раз, когда она пряталась там, где ему не достать, аномалиями выгонял ее из укрытия.

Когда она обессилела и легла на пол, высунув язык, он прилепил к ее хвосту гравитационную каплю. Недостаточную, чтобы убить, но вырвавшую у животного кусок плоти. Собака, вереща, закружилась на месте, пытаясь поймать полыхающий болью отросток. Дифайв хлопал в ладоши от восторга.

– Это все, на что он способен? – спросил Пит, направляясь к выходу.

– Нет-нет, подождите, – остановил его оператор. – Сейчас начнется самое интересное.

И правда, спустя несколько минут, когда собака сдохла, Дифайв вдруг исчез. А затем появился вновь, и собака ожила. Он еще поиграл с ней, и она сдохла снова. Потом ожила опять, и так продолжалось некоторое время. Живая-мертвая, живая-мертвая. Пока ребенку не надоело.

«Интересно, – подумал ученый, – жизнь и смерть как два крайних состояния организма. Как волна, как минимум и максимум амплитуды колебания какого-то параметра. А средние состояния – это что? Зомби? Кот Шредингера в отсутствие наблюдателя? И возможно ли, что этот неразгаданный параметр “жизни” тоже из эфира? Как считает Битри – из глубоких его слоев».

Догадки и предположения… А вот в чем Пит сегодня убедился – так это в том, что Ирине ни в коем случае не следует встречаться с детьми ангелов.

– Где их родители? – спросил он у оператора, когда вышел. Тот развел руками.

– Отцам их посещать запрещено, а матери… Вы же знаете, многие умирают во время родов. Остальные либо от них отказываются, либо погибают после первой же обиды ребенка.

– А как отсутствие родителей объясняют детям? Какова легенда?

– Легенда простая. Родители отдали их сюда «на воспитание», потому что не могли справиться с ними самостоятельно. Ведь дети необычные. Это, кстати, не так уж далеко от истины. Кроме той части, в которой родители ждут их на воле.

– И никто из них не пытался бежать? Даже те, которые могут уходить в эфир…

– Их удерживают поля вокруг клеток, – ответил оператор. – Ребенок в эфире, налетев на сетку полей, буквально выпадет в трехмерный мир, как в осадок.

Пит не удовлетворился одним лишь посещением детей. Он отправился в медицинский блок и нашел врача, осматривавшего Ирину.

– Расскажите мне все о ее плоде, – попросил ученый.

Тот извинился и вышел, чтобы проверить допуск Пита. Когда формальности были улажены, медик с удовольствием поделился наблюдениями.

– Вы знаете, что мы делим детей на группы Би, Си, Ди и так далее. Что же касается неродившегося плода – точно определять группу мы пока не научились. Для плода у нас более простая классификация: первая категория примерно соответствует группам от B до I, вторая – от J до R и третья – для остальных. Сразу вам скажу, столь зрелый плод третьей категории мы видим впервые.