Влад Поляков - Eastерн: Закон калибра 9 мм

Нет, менты сами по себе сейчас не опасны. И приедут с заметным опозданием, и особо усердствовать не станут. В отличие от оперов, ибо это совсем другая категория. Туда практически всегда шли тянущиеся к риску, азарту, экстриму, но вместе с тем желающие оставаться в правовом поле, не выходить за рамки установленных законов. Такое вот забавное выражение тяги к острым ощущениям. Корить за подобное нельзя. исключительно уважать, однако… Эта публика умела думать, выстраивать логические цепочки, да и стрелять в соответствующей обстановке не медлила. Только оперов нынче не столь и много в пересчёте на количество совершаемых преступлений. На каждый вызов их дёргать просто нереально. Сперва, по старой. Ещё советской привычке дежурка дёргает ту же группу патрульно-постовой или как она там называется. А уж они по рации, ознакомившись с ситуацией, могут и оперскую братию затребовать. И пускай, ведь мы то успеем не просто уйти, но и самые косвенные следы за собой подчистить.

Ушли. Добравшись до автомобиля и двинувшись не обычными, а просёлочными дорогами, да к тому же до дороге притопив в попавшемся озерце оба автомата, пару отметившихся пистолетов, а в ещё одном – сам автомобиль. Дело то простое – завести, зажать нужные педали, а потом просто снять с ручника и… Буль-буль, привет рыбам и ракам! После только и оставалось, что, сперва обработав место противособачьим самодельным составом, двинуться восвояси. В новой обуви, пусть сначала с полиэтиленовыми чехлами на ногах, так, чтоб уж точно никто и никак. Пришлось малость рыкнуть на Василия, который попробовал было возмутиться таким «неоправданным опасением не пойми чего». Объяснил, коротко и матерно, как разные ленивые субчики попадались то на пушенных следом собачках, то на отпечатках обувки, то ещё на чем-либо этаком. Вроде проникся, но чувствую, что внушение ещё минимум пару раз повторить придётся. Воистину, пока человек либо на собственном опыте болючих шишек не набьёт, либо со стороны за схожими печальными событиями не понаблюдает – чёрта с два встроит повышенную осторожность в круг исполняемых на рефлексах действий. Хорошо, что Тротил мало-мало успел проникнуться сей житейской мудростью. Хватило шрама на лице и пары оторванных пальцев как платы за не разгильдяйство даже, а простую неосторожность. Либо осторожность, но недостаточную, тут по разному можно судить.

- Что теперь? – поинтересовался Тротил, когда мы уже были не просто в городе. но и близко к знакомым с самого детства местам.

- Теперь… Нужно, не откладывая дело в долгий ящик, наведаться к схронам ныне упокоившегося Лесника и его банды. Как ни крути, но Шкипер жив, хоть и аж в Екатеринбурге. Да и один из приехавших ухитрился удрать.

- Это ж не из основных, - напомнил об известном факте малость отошедший и приободрившийся Василий.

- Всё верно, трупы Пупырыша, Груздя и Бетона сомнений в своей принадлежности не вызывали. Только я не хочу гадать на кофейной гуще насчет того, были ли другие посвящены в тайну захоронок, а посему… Не переломимся.

Про повышенную осторожность я пока напоминать не стал. Посмотрим. вспомнят ли они про это сами или придётся подсказывать. Тоже, хм, воспитательный процесс, плоды которого должны в скором времени дать результаты. Особенно касаемо Василия, он, как ни крути, покамест есть то самое слабое звено. Слабое, но необходимое. Многие в подобных случаях не особо заморачиваются и начинают подбирать кого-то на замену. Не мой метод, однозначно. Слабости то разные бывают. Одни принципиально не поддаются исправлению, такие как трусость, склонность к предательству, отсутствие каких бы то ни было принципов или мировосприятие, изначально в человеке заложенное и некорректируемое. Вот тут да, избавляться как можно скорее. Зато недостаток опыта, недостаточная покамест жесткость и схожие с этими проблемы – это уже совсем-совсем иное. Тут как с клинком, который необходимо не только выковать, но и закалить, а потом отточить до необходимой остроты. Как раз сейчас эти самые закалка с оттачиванием и начались. В меру успешные.

Да, Геолог малость растерялся, когда стоящего рядом с ним человека прикончили двумя пулями в голову. Тут и орошение «спреем» из крови и мозгов» свою роль сыграло, и сам факт смерти не где-то, а вот прямо тут, рядом, сыграл роль, Зато потом, после «приборки» и замывания следов, он, как подтвердил Тротил, даже стрелял из выданного ПМ по заманенным в ловушку уркам. Далеко не факт, что попал, но и сама стрельба кое-чего стоила. В бою не струсил – это уже немаловажно. Теперь плавно так поднимать уровень участия в серьёзных заварушках и довольно скоро на выходе реально получить не просто обстрелянного, но и жёсткого, со стальным хребтом бойца. Тротил, к слову, данного определения уже заслуживает. Кровь на нём однозначно есть, тут никаких сомнений. Был, участвовал, попадал. И никакого слюнтяйства, никаких дурных рефлексий. Взрывник-любитель – хотя теперь уже, как я понимаю, ближе к профессионалу – хорошо встроился в меняющуюся реальность, меж тем не утрачивая собственное «я», просто дополняя оное нужными гранями.

Теперь пора пошарить по закромам почти исчезнувшей банды. Зуб даю, что там не всяких дешёвый хлам, а нечто весьма дорогое и полезное. По нашим меркам уж точно. А возможные сюрпризы для незваных гостей… Так Тротил как раз на подобные шутки и заточен. Умеет не только ставить взрывающиеся ловушки, но и обнаруживать их и, соответственно, нейтрализовать в состоянии.

Карты всегда могли успокоить Григория Масальского по прозвищу Степ. Это он понял ещё со школьных времён, со второго класса. Когда первый раз взял в руки потрёпанную колоду, чтобы во дворе сыграть с тогдашними дворовыми дружками в подкидного дурака. Сыграть не просто так, а делая ставку тогда ещё не деньгами – какие деньги у пацана из совсем небогатой семьи, к тому же придавленной к земле иными проблемами – а на ценности, имеющие хождение разве что среди детей. Тогда он проиграл много из своих «сокровищ» и дал себе клятву – тоже ещё детскую, но почему-то не забывшуюся и оставшуюся до сего времени – больше никогда не испытывать подобной злости, горечи от потери и даже некоего унижения. Многие другие в подобном случае пытались бы отыграться. Немалая часть из оставшихся получила бы отвращение к картам на долгие годы или вообще навсегда. Только не он. Мальчик Гриша сумел увидеть и понять силу карт, полюбить даваемые ими возможности, но вместе с тем избежать азарта. Вот азарта он, однажды ему поддавшись, сторонился всеми силами.

Шелестит тасуемая колода, а вот уже пальцы снимают часть карт, раскладывают их веером и тут же вновь сворачивают. Сознание словно само по себе скользит между далёким прошлым и настоящим. Здесь, в настоящем, кабинет с множеством книжных полок, стол с бумагами, мерцающий экран монитора, недопитый стакан с виски. В прошлом… Обучение у старого умельца карточных дел, способного и передёрнуть карту, смухлевать, и играть по настоящему, используя расчёт, знания, умение читать язык тела противника по картам.