Sgtmadcat - Вольный Флот - Старшина Тарасов против сил зла

— Василий Иванович… — Тарасов скинул китель и присоединился к Кукушке, — Как Чапаев…

— Очень приятно…

***

Котлеты были божественными. К ним Марина налила всем по рюмке и, выпив, все трое признали, что самогон она гонит отличный. Сытые и довольные, позвякивая бутылками, они отправились обратно. На выходе из деревни стояла бордовая «девяносто-девятая» с задранной жопой. Когда на дороге появились Старшина с Кукшкой, её двери синхронно распахнулись, но, когда, следом, вывернул Ротный, так же синхронно захлопнулись. Займанов это заметил и, подойдя, нагло облокотившись на крышу заглянул внутрь.

— Это и есть твой «брат бандит»? — поинтересовался он увидев на заднем сиденье знакомую рожу, — Че такое? Чего глазки прячешь.

— Слышь, военный, не нарывайся… — посоветовал круглолицый коротышка сидевший на водительском месте, — Идешь — ну и иди, не ищи себе проблем…

— Это чой-то? Твой братан на нас залупался, тобой нас пугал, а я вот тут смотрю — и совсем ты не страшный.

— А так?

Коротышка, порывшись за сиденьем, достал небольшой курносый револьвер. Кукушка внимательно осмотрел его со всех сторон.

— Пукалка газовая… Турецкая. Может распидорасить в руках — без пальцев останешься.

— Она под боевые переточеная.

— Ну стреляй…

Раздался хлопок, а потом машина с визгом стартанула, утаскивая по пояс нырнувшего в окно Кукушку, вперед. Старшина с Ротным кинулись догонять, но машина, перескочив трассу, завиляла и съехала с дороги, завязнув в еще сырой земле и из неё, словно мыши из под перевернутой копны, брызнули пассажиры.

— Блять, Олежа, ты живой? — Тарасов подбежал к Займанову который пытался проморгаться после залпа перцовки, — А если бы действительно переточенный был?

— Да не переточенный он у него нихуя… — Кукушка, шаря руками, встал и продемонстрировал трофей, — Пидарасы… Вода есть?

— Сейчас найду…

Старшина порылся в машине и, найдя пластиковую полторашку, протянул Кукушке. Тот умылся, но это особо не помогло, так что пришлось топать до колонки. Ротный, которому бегать с полным рюкзаком бутылок было несподручно, остался стеречь машину на случай возвращения хозяев. Отмывшись, мстительный Займанов выдрал магнитолу и скрутил с ручки КПП набалдашник с розочкой. Хотели еще поснимать колеса, но «девяносто-девятая» сидела на пузе основательно — домкрат не подсунуть, а попытка вытолкать успехом не увенчалась. Жирный чернозем добычу держал крепко.

Вернувшись домой, Старшина, еще слегка ошалевший от этого небольшого приключения, достал из расшатанного советского серванта, служившего ему книжной полкой, томик про всякую мистику, поставил чайник на плиту и, сев рядом, начал искать. Там, однако, ничего похожего, к его удивлению не оказалось. Хмыкнув, он заварил чай и пошел за следующей книгой. Потом — еще за одной. Символа нигде не было, хотя ему казалось, что он где-то читал о подобном. Возможно, это было в тех энциклопедиях, что ему приносил из библиотеки Киселев, но Киселев был плотно занят «дембельским аккордом», так что просить его снова было бесполезно, так что Тарасов, сделал себе пометку не забыть наведаться в библиотеку лично.

***

Утром, после торжественного построения, был проведен «спортивный праздник», он же «конский день» как его окрестили острословы из числа личного состава, так как празднование заключалось в забегах на разные дистанции иногда разбавляемых турником и отжиманиями. За хорошие показатели были обещаны увольнения, а офицерам была дана команда подсуживать, так что большая часть бойцов, за показанные результаты в спорте была отпущена в увольнение. Многих запулили с ночевой, снизив, таким образом, количество солдат а, следовательно, и возможных ЧП до возможного минимума. Остальные, набегавшись и намотылявшись по городу, тоже не проявляли активности, тупя в телек в комнате отдыха.

Убедившись, что личный состав нейтрализован, офицеры потянулись к заветной поляне. Зампотех раскочегарил мангал, Кукушка, открыв термос, который использовался для маринования мяса, начал собирать на шампуры шашлык, а остальные, усевшись вокруг стола сымпровизированного из кабельной катушки, принялись шинковать зелень, попутно ведя светскую беседу. Комбату, который имел «прямую линию» с ташлинской милицией, уже доложили о похождениях «трех мушкетеров», но многоопытный Займанов уже успел покаяться, попутно подсунув свою версию, так что единственной санкцией стала конфискация газовой пукалки. Зато Ротный мог уже не скрывать свою удачу и вовсю рассказывал о достоинствах Марины, на которую, судя по всему, имел далеко идущие планы.

Как-то незаметно начали выпивать. Тарасов старался не частить и обильно закусывать, но все равно скоро начал чувствовать, как его начинает мутить.

— Так, товарищи… Я пока все…

— Да мы только сели!

— Понимаю, но у меня контузия. Сейчас башка начнет трещать. Надо проветрится.

— Ты, главное, не заблудись, — заботливо посоветовал Начштаба.

— Да я столько не выпью, что блудить начать, — отшутился Старшина и встав побрел вокруг озерца.

Мигрень все усиливалась, а разгоряченные самогоном офицеры и прапорщики были на редкость громкой публикой, так что ноги сами несли подальше от гулянки в скрипучую тишину ночного леса. Наконец, остановившись потерев виски, Тарасов с облегчением почувствовал, как боль в черепе начинает отступать. Оглядевшись, он взял, по памяти направление и побрел обратно, но вместо озерца вышел на просеку. Порыв ветра донес запах дыма. Следуя в том направлении, Старшина с облегчением увидел среди деревьев отблески огня. А потом до него донеслись голоса. Женские. Нет — встретить на майских компанию с костром было не удивительно. Традиции. Удивительно было встретить компанию чисто женскую. Замерев, Тарасов огляделся. Вокруг, с ветвей свисали какие-то странные конструкции из палочек, перьев и птичьих костей. Сама поляна была окружена крупными валунами поставленными стоймя. Аккуратно ступая, чтобы не хрустеть ветками и не попадать в свет костра, Старшина подкрался и выглянул.

На поляне резвилась стайка голых простоволосых девок, творя какой-то ритуал. «Ведьминский Шабаш…» всплыло в мозгу название из справочника по оккультизму. Ночь на Первое Мая — Вальпургиева ночь. Причем, что самое интересное, несмотря на каноничный образ горбатой карги, все собравшиеся у костра были молодыми. Некоторые, еще, считай, девчонки. Наверное из новых. Тех, что втянулись в эти дела на волне захлестнувшего страну после развала СССР интереса в всякой мистике. Потому, что Тарасов знал несколько бабок, которые имели ведовскую славу, и те такой фигней, как ночные шабаши голяком у костра не страдали, предпочитая ворожить в уюте собственной кухни. А молодежи важны всякие условности, символы, причастность к субкультуре и всякое такое.