Константин Соловьев - Prudentia [litres]

Квад слишком поздно понял, что курс «Золотого Тура» был не странной прихотью рыцаря, а атакующим заходом. Он успел развернуться, успел даже приподнять орудия, внося поправку по вертикали, но больше не успел ничего, потому что двенадцатидюймовка «Тура» выдохнула в него почти в упор. Лобовая броня квада лопнула, точно панцирь рака в щипцах прислуживающего за маркграфским столом слуги, разве что наружу хлынул не соленый сок, а жидкость из охлаждающих систем.

Гримберт не стал разглядывать его начинку, обрамленную причудливо выгнутыми бронепластинами – он уже разворачивался к следующему. Прицел был безупречен. Выстрел второго орудия попал прямиком в бронекапсулу, превратив квадского рыцаря в подобие античной обезглавленной статуи.

В боевые порядки квадов «Золотой Тур» вторгся, словно древний исполинский тавр, сея вокруг огонь и смерть. Опаленный и изъязвленный сотнями снарядных оспин, он больше не походил на золоченое божество. Он был духом возмездия – и возмездие пришло в горящий город.

Среди квадов поднялся переполох. Они не ожидали, что их предательство вскроется так быстро, а наказание за него последует столь стремительно и неотвратимо. Пехота, припав на колено, дала по нему залп из аркебуз и ручных кулеврин, тяжелые пули вразнобой забарабанили по броне. Будь расстояние чуть большим, а их действия более слаженными, у них был бы шанс повредить что-то из оборудования «Тура», не защищенного броней, или даже заклинить сустав. Но момент был безнадежно упущен.

Рыцарь ворвался в их ряды, мгновенно смяв и опрокинув все построения. Его тяжелые лапы гремели по мостовой, калеча и разрывая пехотинцев, расшвыривая мертвые тела, как тряпичные куклы. От этих ударов не спасала ни прочная кольчуга миланской работы, ни стальные кирасы. Где-то позади Гримберт слышал уханье шагов Магнебода и прочих рыцарей, но он не собирался терять драгоценное время, ожидая поддержки. Он собирался уничтожить столько предателей, сколько будет в его силах.

Квады не бросились бежать. Они были наемниками и хорошо знали цену тем деньгам, которые получали. Следующий залп был на удивление кучен, «Тур» отобразил несколько тревожных пятен цвета индиго, скупо комментируя результативность вражеского огня. Эти попадания были для него подобны укусам оводов для большого крупного животного – больше злили, чем представляли реальную опасность.

Гримберт активировал крупнокалиберные пулеметы и провел мысленную черту по ощетинившейся аркебузами и пиками шеренге, и это было похоже на соприкосновение ревущей раскаленной фрезы с мелкой сухой щепкой. Во все стороны полетели обрывки и лоскуты, звенящие фрагменты кольчуг и пробитые шлемы, осколки костей и какое-то рваное тряпье…

Туринские рыцари присоединились к бою с опозданием, но слаженно. Волна из металла врезалась в поредевшие порядки квадов, сметая их, точно огромная коса. За лаем пулеметов и малокалиберных орудий почти не было слышно криков, а может, квады предпочитали умирать молча.

Эфир наполнился торжествующими возгласами – это рыцари Турина отмечали свои первые успехи. Встретив наконец врага, который не прячется в тени и не норовит уползти в ближайшую трещину, они не скрывали ликования, смыкая челюсти на вражеской глотке. Краем глаза Гримберт заметил легкую пульсацию пятна, возвещающую об активности на первом радиоканале, но переключаться на него не стал. Плевать, что несет Лаубер, сейчас ему нужно управление своими людьми.

Квады всегда славились как дисциплинированные и меткие пехотинцы, те немногие рыцари, которые были в их рядах, оказались уничтожены в первые же минуты боя. Но это не значит, что они были безоружны перед лицом новой опасности.

На глазах у Гримберта «Рычащий Дракон», орудовавший на правом фланге, вдруг споткнулся, окутавшись ворохом тусклых искр, и зашатался, бессмысленно размахивая дымящимися орудийными стволами. В следующий миг что-то со скрежетом смяло его бронекапсулу, раздавив Бавдовеха Злого в тисках из смятой стали и осколков бронестекла. Стоящий рядом «Скитарий» огрызнулся было огнем, но тотчас сам зашатался, когда вражеский снаряд разнес вдребезги его коленный сустав.

Квадские штурмовые трициклы. Гримберт совсем забыл про них.

Тяжелые бронированные чудовища с плоскими мордами, неспешно ползущие на трех мощных шипастых колесах, они не были созданы для маневренного боя, это были тяжелые штурмовые орудия, призванные бороться с вражеской артиллерией и расчищать путь наступающим от лангобардских баррикад. В распоряжении квадов было не менее полудюжины подобных машин. Гримберт видел их мельком в бою, но забыл принять во внимание.

А они не забыли. Воспользовавшись своим низким силуэтом, подошли почти в упор под прикрытием полыхающих домов – и обрушили на туринских рыцарей сокрушительную мощь своих реактивных бомбометов.

Они ползли по мостовой, точно доисторические рептилии в тяжеленных панцирях, приземистые, обманчиво неспешные, вышвыривающие из-под огромных зубчатых колес битый булыжник. Время от времени то один трицикл, то другой замирал на мгновение, чтобы выстрелить, растворившись в клубах порохового дыма, и вновь приходил в движение.

«Кровоточащий Венец» замешкался и получил сразу два попадания, вдребезги разбивших его лобовую броню. «Сумеречный Мститель» попытался прийти к нему на помощь, но рухнул грудой дымящихся обломков неподалеку.

Реактивные бомбометы не всегда могли пробить рыцарскую броню, они создавались для противостояния укрепленным кулевринам и камнию, но их огромные снаряды обладали столь сокрушительным фугасно-бризантным действием, что зачастую выводили из строя рыцаря одним только прямым попаданием в любую часть корпуса.

– Не стоять, сучье племя! – рявкнул невидимый Магнебод, осатаневший настолько, что походил на заточенного в рыцарский доспех демона. – Маневр!

Он был прав. Трициклы квадов были грозным оружием, однако оружием, созданным для штурма крепостей и укрытий, а не для маневренной битвы с противником, превосходящим их в мобильности. Их бронированные туши были неповоротливы и громоздки, а приводы наводки не позволяли им сопровождать цель, перемещающуюся с высокой угловой скоростью.

«Багряный Скиталец» первым продемонстрировал это, в несколько огромных шагов выйдя из простреливаемой зоны ближайшего трицикла и всадив снаряд тому в бок. Бронированная коробка полыхнула шкворчащим оранжевым пламенем через амбразуры. Спустя несколько секунд вспыхнула и вторая. Третья попыталась отступить, но забуксовала в уличном завале.

Красный сполох в визоре мигал все более тревожно – молчавший ранее первый канал теперь, казалось, разрывался от количества новых сообщений. Досадливо дернув головой, Гримберт мысленно переключил частоту.