Денис Моргунов - Сага о Торе. Рагнарёк [litres]

– Будьте вы прокляты! Я достану вас с того света! Клянусь! Вы за все мне ответите! Тень! Спасайся, брат! – затем его голос сорвался на хриплый вой.

– Оставьте его в покое! Твари! – до хрипоты в голосе заорал Тень. – Помогите! Кто-нибудь!

Крики Меткого не утихали, а связанный по рукам и ногам сталкер, чувствуя свою беспомощность, катался по клетке, извиваясь, не оставляя попыток освободиться.

Вскоре полный боли голос несчастного утонул в смешавшихся меж собой звуках пылающего огня и песнях сектантов. Застыв у колючей проволоки, сталкер устремил взгляд на проносящиеся по небу клубы дыма. Он зажмурился, а сквозь сомкнутые веки потекли слезы. Тень злился на себя за то, что это именно он заметил человека, скрывающегося на чердаке от Всплеска. Что не смог стерпеть аномальной бури, накрывшей Зону. Что не очнулся, когда их пленили.

Над головой что-то зашуршало, раздался металлический лязг. Распахнув глаза, сталкер увидел чьи-то босые ноги в аналогичных лаптях, какие были одеты на Красимире. Вошедший в клетку сектант с размаху ударил пленника в живот, от чего Тень на какое-то время потерял возможность дышать. Затем сталкера потащили по земле к выходу, взявшись за путы, которыми он был связан.

Яркий солнечный свет больно ударил в глаза. Немного привыкнув к нему, пленник смог осмотреться. Вокруг было около двух десятков людей. Мужчины, женщины, старики и даже дети. Отпрыски сектантов имели ярко выраженные мутации. У одного мальчугана правая рука была неестественно длинной и заканчивалась довольно крупной, как у взрослого крепкого мужчины, ладонью. У рыжей, покрытой веснушками девочки колени сгибались в обратную сторону, как у четвероногих представителей фауны, и рот был неестественно уродливой формы, словно кто-то разорвал его от уха до уха.

Позади собравшейся толпы все еще полыхал огромный костер, на котором, вероятно, и сожгли Меткого.

– Прости меня, дружище, – прошептал сталкер.

Тот, кто волок его по земле, остановился, разрезал стягивающую конечности веревку, оставляя путы на запястьях и голеностопных суставах. Затем сильным рывком поднял пленника с земли, ставя его на колени. Взглянув исподлобья, Тень увидел перед собой четверых седовласых стариков, одетых в длинные одежды, похожие на женские платья. Их лица были раскрашены разноцветными красками.

– Поклонись старейшинам! – приказал голос человека, притащившего сталкера на суд.

Тень не отреагировал. Тогда сектант снова ударил его в живот, от чего пленник согнулся пополам, брызгая на землю потекшей изо рта кровью.

– Итак, грязнолюд, – проскрипел один из судей. – Своим прибытием в нашу общину ты осквернил священность этого места. Кроме того, так же, как и тот, кто уже наказан, ты посмел оскорбить нашего брата. Из-за вас мы вынуждены отправить Здебора и Красимира в изгнание, ибо прикосновение грязнолюдов запятнало их души мраком.

– Совет старейшин постановил, – продолжил другой. – Признать тебя виновным в осквернении нашей земли, а также в посягательстве на невинную душу брата Красимира. Ты будешь очищен священным пламенем. Приговор привести в исполнение незамедлительно!

Очередной удар повалил сталкера на землю. Конвоир взялся за веревку, которой были связаны ноги, и волоком потащил человека по глиняному песку. Тень, решив вырваться из цепких рук сектанта, дернулся всем телом, пытаясь перевернуться на спину.

– И ты туда же? От вас, грязнолюдов, одни проблемы, – равнодушно произнес сектант, поднимая со стопки сложенных бревен огромный молот.

Замахнувшись им, конвоир, который оказался еще и палачом, ударил по ногам Тени, разбивая бедренные кости на тысячи мелких осколков. Взвыв от боли, сталкер не выдержал болевого шока и потерял сознание.

– Как твое имя? – спросил Дергунов, обращаясь к спасенному в лесу человеку.

– Меня нарекли Любомиром, что означает – любящий мир.

– К какому клану относишься? Или бродишь в одиночку?

– Я из общины «Священного солнца».

– Откуда? – чуть не проглотив сигарету, переспросил Полковник.

– Мы с братьями, сестрами и нашими детьми живем в Закопанной деревне. Ведем хозяйство, занимаемся ремеслами, охотимся в этом лесу. Наша община почитает небесное светило. Отсюда и название у нее такое. Но в последнее время оно все чаще гневается, то ли на нас, то ли на грязнолюдов, наливаясь кровью и меча молнии.

– А кто такие эти грязнолюды? – поинтересовался Маклауд.

– Вы и все те, кто не живет в нашей общине.

– Что?! – возмутился лидер «Независимых». – Какого хрена?! Мы тебя спасли от неминуемой гибели и после этого грязнолюды? Да я тебя сейчас в клочья разорву, сектант проклятый!

Дергунов, вскочив с места, перехватил разъяренного напарника. Любомир от испуга опрокинулся на спину, завизжал как девчонка, поджав ноги и закрыв лицо руками.

– Эй, ребята! Смотрите! – сказал я, увидев, что над Закопанной деревней поднимаются клубы дыма.

– Это начался обряд очищения священным огнем, – пояснил найденыш.

– Что за обряд такой? – спросил Полковник.

– Тех, кто оступился и предал веру, а также гряз… иноземцев помещают в огонь для очищения их запятнанных мраком и иноверием душ, – пояснил Любомир.

– Ах вы ж твари! – взревел Маклауд. – Людей заживо сжигаете?!

– Мы не сжигаем, а очищаем! – гордо подняв голову вверх, возразил сектант.

Не сдержавшись, я с размаху врезал ему прикладом винтовки в нижнюю челюсть. Любомир, отключившись, упал на асфальт.

– Бежим скорее! Возможно, мы сможем спасти чью-то жизнь!

Товарищи схватили лежавшее на дороге оружие и бросились вслед за мной к Закопанной деревне. Чем ближе мы приближались к логову сектантов, тем отчетливее слышали треск огромного костра и крики приговоренного.

Достигнув крайних крыш погребенных в земле домов, мы увидели большую толпу людей: дети, женщины, мужчины, старики. Все они, стоя на коленях, пели какую-то песню, подняв руки и головы к небу и качаясь из стороны в сторону. Крики несчастного оборвались. Бедняга погиб.

– Твари! – прорычал я сквозь стиснутые зубы.

– Смотрите, еще кого-то тащат, – сказал Маклауд.

Дергунов достал бинокль и, взглянув в него, негромко воскликнул:

– Да это же Тень!

Из деревни вновь донесся полный боли вопль.

– Эта сволочь перебила ему ноги! – прохрипел Полковник, отбрасывая бинокль в сторону и вскидывая автомат.

Одновременно выскочив из-за своего укрытия, мы бросились в самую гущу событий. Замерев на месте, Маклауд точным одиночным выстрелом разметал содержимое черепа палача по стопке заготовленных бревен. Перепуганная толпа зашумела. Женщины завизжали, старики и дети пустились врассыпную. Светловолосые, как на подбор, мужчины в расшитых узорами рубахах, вооруженные серпами, топорами, вилами и прочей утварью, кинулись на нас. Стреляя короткими очередями, мы сметали их со своего пути. Оружие сектантов – ничто по сравнению с огнестрельным. Сопротивление было подавлено в течение одной минуты. Но после случилось то, чего нельзя было предугадать. На площадь выбежали дети. Они отличались от обычных сорванцов. Каждый отпрыск сектантов имел выраженные мутации. Практически у всех мальчишек была гипертрофирована одна из рук, а у девчонок колени сгибались в обратную сторону и неестественно широко раскрывались усеянные острыми зубами рты.