Александр Тюрин - Флот судного дня [litres]

– Скоро у нас будут гости, – сказала Бланш и любезно, хотя и не очень понятно, предупредила: – Осторожно, впереди – мягкое, но острое.

Пока Ка размышляет о сложностях перевода, Леопольд без долгих раздумий просто шмякнул арктическую цианею хвостом. Единственное, кого он по-настоящему боялся, были белые медведи, хотя ему много раз объясняли, что так далеко в море те не заплывают.

А вот и гости – в сравнении с ними любой медведь покажется вполне приятным культурным зверем. Люди-кальмары, люди-кошмары, трое особей. На борту исследовательского судна, они с Ка находились в соседних баках, и он знал их по позывным «Дрейк», «Рэли» и «Морган».

Как-то доктор Олленбергер разоткровенничался насчет своих любимых созданий, поведал, что трансформация, которая была отработана на Ка, стала основой для более продвинутой трансформации у них. Так что люди-кальмары обладают лучшей адаптацией к условиям окружающей среды; у них появился внутренний панцирь-гладиус и разрастание тканей, пышно именуемое мантией. В ней, кстати, не только жабры, но и щупальца могут спрятаться. Но сейчас кальмаролюди не прячут, а гордо выпустили это хозяйство на несколько метров. Среди щупальцев, по слухам, имеется и особо шаловливое – именуемое гектокотиль и несущее половые функции. Недаром мадам зоопсихолог проводила с кальмаролюдьми куда больше времени, чем с Ка, и всегда выходила от них в приподнятом настроении. Кровь у этих «аристократов моря» прозрачно-голубоватая, он сам видел; за счет того, что соединение меди, гемоцианин, переносит кислород. Их ткани пропитаны хлоридом аммония, придающим им положительную плавучесть. И самое противное, пожалуй, в них – радула, язык-терка с зубчиками в раскрывающейся нижней челюсти, который любую самую твердую добычу перетрет в съедобную кашицу.

Какое счастье, подумал Ка, что из него сделали всего лишь полурыбу, полутюленя, а не такого урода. Хотя, прямо скажем, с питанием им проще.

– Они мне тоже не нравятся, – пропищала Бланш и снова добавила парадоксальное: – Они мягкие, но острые.

Кальмаролюди пристроились к Ка со всех сторон.

– Сегодняшнее задание является не учебным, а боевым, – сообщил по гидроакустическому каналу Дрейк, их вожак, сохранивший на предплечье «Вольфсангеля» – татуировку бандербата «Азов». – Мы вас сопровождаем.

– Но…

– Засунь это «но» себе, знаешь куда; исполнять, – рыкнул тот, насколько можно в воде.

Ладно, ладно, урод, чтоб тебя косатка сожрала.

В «окне» гидролокатора уже отметилась группа целей, какие-то суда в походном ордере, прямо целая флотилия.

Значит, всего ничего – Ка должен установить мину на одно из этих гражданских судов. И это не макет, а самое настоящее взрывное устройство. А кошмаролюди его «подстраховывают», чтобы он не увильнул. Пришла и соответствующая команда от управляющего сервера, которого Ка не мог ослушаться.

Итак, прелюдия закончилась, и испытуемому пора отработать бочку неприглядной жрачки, которую нещедрые хозяева израсходовали на него, а также дюжину поцелуйчиков от зоопсихолога (не удивительно, если она лижется и со всеми остальными морскими тварями). Ка считал, что притворяется покорным, чтобы, когда станет нужно, удрать, однако вопрос питания постоянно удерживал его от бегства. А потом он привык исполнять те приказы внутреннего капитана, которые занозами вонзались в мозг. И радовался, как ловко у него стало получаться.

Флотилия, к которой Ка неотвратимо направляется, – Гринпис в собственном соку, международные «экологи без границ». Узнать «пиратов ее Величества» можно по характерной раскраске труб и надстроек. Гринписуны обычно появляются там, где надо зарубить какой-нибудь национально-ориентированный проект, подняв по всем СМИ ор-крик о кошмарном загрязнении окружающей среды. Проект под угрозой санкций сворачивают, после чего в этот район приходит транснациональная корпорация с правильной пропиской в Лондоне или Калифорнии и начинает без всякого шума бурить и качать в интересах западных акционеров.

Итак, масштабная провокация налицо, в типичном стиле Альянса.

Роль Ка будет эпизодической, но важной. Он прикрепит мину к борту головного судна флотилии. Получив пробоину, гринписовская посудина может отправиться ко дну, во всяком случае грохота и дыма окажется предостаточно. Остальное легко предугадывается. Атлантический Альянс обвинит Северный флот России в том, что он цинично утопил международных экологов после того, как те углядели какой-то российский военный секрет или ужасающее загрязнение среды в русской экономической зоне. Затем – эскалация, аргументы у западной стороны подменяются вселенским визгом по давно отработанному сценарию. Тут и свистопляска в СМИ, которые в очередной раз засовывают перчик под хвост политикам, и танцы с бубнами в нью-йоркском ООН. Россия-де должна передать контроль над своей долей Арктики «мировому сообществу».

Ка мало что помнил о России, но теперь был уверен, что это его родина, судя по татуировке на плече, на которой фигуряли якорь, Андреевский стяг и надпись «Северный флот», которую он смог наконец прочитать. А своей родине Ка даже сейчас не хотел нанести ущерб.

Ка старался правильные мысли из своей головы изгонять, чтобы хозяева не засекли их с помощью внутреннего капитана, то есть, по сути, шпионской «закладки», и не всполошились. Однако свято место пусто не бывает, на их место являлись предательские мысли. Если ничего изменить он не в состоянии, то, может, примкнуть к силе и преданно поцеловать в зад Мамону с Молохом?

Конечно, хозяева могут убрать его после диверсии, чтобы замести следы, но, с другой стороны, в воде следы не остаются. Ни с кем он не общался, кроме этих секретных кальмаролюдей, доктора Олленбергера и зоопсихологички. Да и вообще он – товар штучный, дорогой, так сказать, многоразовый. Его можно использовать и для других акций в подобном стиле.

Но все же ребята с щупальцами конкретно напрягали, проносясь мимо, как возле затонувшего бака с мусором. Чем-то они по вертлявости напомнили гламурных мальчиков и девочек, которые прыгают, как заводные, на экране телевизора, который ему иногда разрешали посмотреть. И Ка тоже так вертеться придется, чтобы сохранять полезность для хозяев?

Ка никогда раньше не молился, даже не пробовал, потому что не помнил из молитв ни слова, но сейчас обращался к небу, чтобы океан пришел к нему на помощь. Когда почти потерял надежду, гиперборейская глубина обернулась бездной, в которой жила душа китов, и душа всей твари морской. Бездна как будто выслушала его безмолвную мольбу. «Забери хоть одного из этих извращенцев, а дальше я как-нибудь сам выкручусь». Ка старался не горячиться, ведь внутренний капитан, а точнее шпионский нейроинтерфейс сразу засечет бурление его чувств.