Дмитрий Силлов - Закон мутанта [litres]

Из той аварии, произошедшей много лет назад.

Напрямую из реактора.

Через время…

Осознать это, даже представить было сложно. Понять – нереально. Но, с другой стороны, можно ли вообще понять Зону, которая, словно лоскутное одеяло, состоит из необъяснимых явлений и аномалий, наслаивающихся друг на друга?

Да и не до анализа происходящего было Фыфу. Когда смерть – а может, жизнь еще более кошмарная, чем смерть, – настигнет тебя через мгновение, до размышлений ли?

И тогда Фыф ударил.

Без подготовки, без раздумий, правильно ли он поступает. Из глубины себя, как из сосуда выплеснул все, что было в нем.

Всю силу, какая была.

Полностью…

Грузовик тряхнуло так, словно под ним взорвалась противотанковая мина. Обе двери кабины смяло и сорвало с петель, лобовое стекло взорвалось, распавшись на мельчайшие фрагменты, вылетев вперед на несколько метров фонтаном сверкающей пыли.

А на мосту невероятно сложная аномалия, приняв в себя удар невиданной силы, вздрогнула. Фигуры вокруг задрожали, потеряли четкие очертания, став похожими на поблекшую, сильно растрескавшуюся от времени картину, через мгновение слились в единую неоднородную массу – и вдруг распались на несколько «электродов», дрожащих и растерянно потрескивающих тонкими, хилыми разрядами.

Старый мост угрожающе заскрипел. Двойная аномалия-симбионит впервые потерпела поражение, не получив желаемого, но поделать ничего не могла – грузовик с добычей уже был слишком далеко…

Фыф откинулся на сиденье. Его трясло как в лихорадке – и не только от слабости.

– Ты живой? – прогудел Харон.

– Д-да, – слабым голосом произнес Фыф. – И очень удивлен… этому факту…

– Я тоже это почувствовал, – покачал головой Харон. – Но даже трепыхаться не стал – все равно что от цунами убегать. А ты силен! Получается, теперь у меня перед тобой Долг Жизни…

– Сказал ходячий мертвец, – слабо усмехнулся шам, одновременно прислушиваясь к себе на тему – не надорвался ли? Во время того удара внутри него будто что-то лопнуло, как струна порвалась. Сейчас вроде ничего не ноет, не свербит, но прямо сесть страшновато – было ощущение, что только пошевелишься, и тебя тут же захлестнет волна боли.

И дышать стало очень тяжело. А еще в глазах темнеть начало. Во всех сразу.

И Фыф вдруг понял – это все…

– Не бойся, я поддержу, – произнес Харон, сжимая руль и напряженно вглядываясь вперед. Непростое это дело – следить за разбитой дорогой, где выбоин словно после бомбежки, и одновременно вкачивать в напарника Силу. Делиться тем, чего у самого не так уж и много осталось после воскрешения в автоклаве…

Темнота перед глазами отступила так же внезапно, как накатила. Фыф осторожно втянул в себя воздух. Получилось. Тогда он собрался с духом и осторожно сел прямо.

Боли не было. Вернее, она была, но чужая Сила не давала ей достигнуть мозга.

– Заканчивай, – с трудом произнес Фыф. – У тебя самого ее кот наплакал. Шок у меня под контролем, я выдержу.

– Выдержит он, – проворчал Харон. – Заткнись и скажи спасибо.

– Спасибо, – покладисто произнес шам.

Действительно – благодарить было за что. Фыф умел оценивать свои возможности и сейчас понимал – с ударом он переборщил. Но по-другому не получилось бы. Иначе аномалия подмяла бы под себя его волю, а это означало лишь одно – гибель.

Но этот удар выплеснул из него все, а пустая оболочка, полностью лишенная энергии, не способна жить. Фыф знал, на что шел, и сейчас он должен был быть мертвым – если б не Харон.

– За мной… Долг Жизни, – проговорил шам. Сейчас организм, получивший мощную подпитку извне, уже восстанавливался сам, как почти заглохший двигатель, оживший от спасительной искры.

Харон бросил на него взгляд, которым врач-психиатр смотрит на полного идиота.

– Ты дурак или придуриваешься? – поинтересовался он. – Ты спас нас всех, я спас тебя. О каком долге речь?

Шам не ответил. У него были свои понятия о долгах. Одно дело, когда ты спасаешь свою жизнь – и заодно другие, вообще не думая о них. И совсем другое, когда целенаправленно спасают тебя, жертвуя тем, чего у самого почти не осталось. Фыф умел быть жестким, мог быть и жестоким. Но свой собственный моральный кодекс у него все же имелся, и зарубку в памяти о Долге Жизни он себе поставил. И сам себе поклялся при случае тот Долг вернуть.

Между тем грузовик несся по шоссе, а справа на него широким фронтом надвигался выброс. Сколько оставалось до того, чтобы кровавая волна Излучения, проносящегося над Зоной с бешеной скоростью, накрыла их машину? Минута? Меньше?

Фыф усмехнулся. Странная ирония судьбы – ценой невероятного усилия спастись для того, чтобы через несколько минут погибнуть под выбросом. Обидно? Вряд ли. Спасался он скорее инстинктивно, а сейчас просто ждал. Меньше минуты до того, чтобы оказаться там, где сейчас Настя? Это его вполне устраивало. На самом деле не верил он, что Монумент вернет ему любимую. Наиболее знаменитая аномалия Зоны исполняет желания так, как ей заблагорассудится, словно издеваясь над теми, кто ценой титанических усилий смог до нее добраться. И получить вместо Насти объемную иллюзию или и того хуже – живой труп, Фыфа совершенно не устраивало.

Прямо по курсу уже были видны унылые здания Припяти. Слева – полуразрушенный стадион, густо поросший корявыми деревьями и кустами. Справа – бывшая площадь автовокзала, на которой растительности было меньше, потому можно было без помех разглядеть легендарный советский автобус ЛиАЗ-667, словно коконом объятый голубоватым свечением. Рядом с автобусом лежало чье-то мертвое тело в тяжелом экзоскелете. Наверное, сталкер понадеялся на защиту и полез в аномалию за ценным артефактом – да так и остался под колесами старого автобуса, сам став частью той аномалии.

Картина мелькнула одним кадром – и пропала из виду. А воздух уже звенел, словно над грузовиком кто-то протянул тысячи струн и слегка коснулся их гигантской ладонью.

«Так вот что слышат перед смертью те, кого накрывает выброс», – равнодушно подумал Фыф. А еще он подумал, что Харон, конечно, зря сейчас выжимает из двигателя все, на что тот способен. Может, разумнее было остановить машину и спокойно принять неизбежную смерть?

Но Харон считал иначе.

Проскочив стадион, КамАЗ, повинуясь рывку руля, резко свернул влево, снес старый шлагбаум и понесся к панельной пятиэтажке с остатками разбитых стекол в окнах, словно собирался протаранить ее насквозь.

– Какого ктулху? – только и успел спросить шам, уже понимая, что Харон и правда направил ревущую машину прямо в здание.

Вернее, в ближайший подъезд дома…

Ответа Фыф не услышал. Скорее всего, и не было его, того ответа. Потому что грузовик взлетел передними колесами по раскрошившимся ступеням крыльца, на полной скорости снес и остатки входной двери, и часть стены, к которой та дверь крепилась, пронесся через короткий подъезд, вышибая ржавые перила, и со страшной силой врезался в бетонную лестницу…