Константин Калбазов - Боярин [litres]

Оба рванули вперед вслед за разрывами. И на этот раз не обошлось без стрельбы. В промежутке между двумя трубами находился камбуз, и, похоже, кто-то решил укрыться там. Борис поспешил на помощь, а то мало ли как там все обернется, но подчиненные в ней не нуждались. Минус трое. Причем одного изрядно посекло осколками.

А вот дальше начались сложности. Стоило только выглянуть из-за передней трубы, как из смотровой щели боевой рубки последовал выстрел, а у самого уха просвистела пуля. Расстояние плевое, всего-то метров пять, промазать сложно. Судя по звуку, армейский кольт. Получается, командир и офицеры были при личном оружии.

Измайлов подал знак Ганину, и матросы, нанизав на длинные стволы револьверов свои головные уборы, высунули их с двух сторон трубы. Выстрелы раздались одновременно. Причем бескозырку Ганина сорвало пулей. Точный выстрел, нечего сказать. А значит, в рубке как минимум двое и оба вооружены. Кстати, был и третий выстрел – из приоткрытой двери, ведущей в матросский кубрик.

Борис прикинул варианты, как лучше действовать, и окликнул Ганина:

– Яша, бросаю гранату в стену рубки, ты перебегаешь прямо к ней, а потом забрасываешь свою внутрь через смотровую щель. Только аккуратно. Щели, конечно, широкие, но если поспешишь, то можешь и стукнуть лишний раз, а там руку оторвет как минимум. Как максимум в голову прилетит осколок. Уяснил?

– Я-то уяснил. Только как бы меня не подстрелили. Уж больно резвый и меткий, скотина.

– Это какая же у него должна быть железная выдержка, чтобы не испугаться, когда рванет граната на стене рубки. Там, глядишь, еще и контузит. Ну? Готов?

– А куда я денусь? Готов, конечно.

Борис, не высовываясь, бросил гранату в цель. Рвануло. Ганин сорвался с места и через секунду был уже под запертой дверью. Взвел гранату и осторожно забросил ее внутрь. Взрыв. И тут же послышались стенания.

Не теряя времени, Яков изготовил последнюю свою гранату и бросил ее в приоткрывшуюся дверь матросского кубрика. После чего рванул вперед и, распахнув створку, начал стрелять с двух рук, сноровисто взводя курки револьверов. А там к этому действу подключился и Борис.

Сысоев попытался было открыть дверь в рубку, но, не преуспев в этом, активировал гранату и отправил ее в смотровую щель. Сместился к товарищам и последнюю забросил уже к матросам. Грохнуло. К стенаниям и крикам добавилась новая порция.

– Я командир республиканского эсминца «Страшный» мичман Измайлов! Корабль захвачен! Сопротивление бесполезно! Если хотите жить, выходите с поднятыми руками!

Подействовало. Двое оставшихся в живых предпочли сдаться, зажимая при этом ранения. Вот и ладушки. Осталось разобраться с боевой рубкой. Впрочем, долго мудрить не пришлось. Тут такие смотровые щели, что кирпич плашмя если не пролетит, то пролезет. Сунул руку, дотянулся до засова и порядок.

Оба офицера и рулевой были мертвы. В принципе, времени прошло немного, и если использовать «Аптечку»… Вот только заниматься такой ерундой Борис не стал. Эти люди ему никто и звать их никак. И ему как-то плевать на их благородное происхождение. Его матросы ему и ближе, и важнее, а потому он предпочтет приберечь заряды. Лучше уж пусть не понадобится, чем понадобится и не окажется под рукой.

Отдал приказ «стоп, машина». Еще и, вынув пробку с переговорной трубы, продублировал голосом: мол, так и так, не рыпайтесь. А то ведь можно и зачистить. Им несложно.

Вскоре к легшему в дрейф «Паоло» подошел «Страшный». Фролов осуждающе посмотрел на командира, но тот сделал вид, что ничего не заметил. Что-то больно много нянек на его голову.

– Доложи о потерях, Прокл Егорович, – приказал Измайлов, пресекая на корню любые обвинения в излишней рискованности.

– Двое получили серьезные ранения, уже в строю, – коротко сообщил боцман.

– Вот и ладушки. Славно повоевали.

Тем временем бой уже подошел к завершающей стадии. Заминированные корабли дружно пошли на дно. Что и неудивительно, учитывая сегодняшний уровень строительства кораблей и правильно расположенные заряды.

Торпедированный броненосный крейсер, кренясь на левый борт, ковылял под защиту батарей. Но ему наперерез уже вышли два крейсера де Кастро. Едва поняв, что прорваться в базу не получится, вместо гибели командир корабля предпочел сдаться. Точно так же поступили оба старичка-броненосца, оказавшиеся под сосредоточенным огнем противника.

Легкие силы имперцев фактически остались в выигрыше, загнав крейсера и миноносцы республиканцев под защиту орудий основных сил. Но на результат боя это повлиять уже не могло, поэтому де Граса был вынужден ретироваться.

А вскоре выскочил и лог победы, возвестивший об окончании боя и подведении итогов. И, надо сказать, получилось весьма и весьма солидно.

Морской бой завершен.

Броненосный крейсер «Ривадавия» поврежден.

Эсминец «Флорес» потоплен.

Миноносец «Ремансо» захвачен.

Вы победили.

Общий опыт экипажа 30 400.

8 долей.

Получено 22 800 опыта – 210 754/256 000.

Получено 1140 свободного опыта – 2 218 399.

Ага. Опять выверты Системы. Как уже говорилось, здесь нет такого понятия, как эсминец. Только минные крейсера. Однако в логе значится именно «эсминец». То есть в сознании Бориса миноносцы ассоциируются, скорее, с торпедными катерами, но в то же время есть минный катер, а потому он с классификацией еще не определился. А понятие эсминца в его голове уже сложилось, вот Эфир и отреагировал.

Что же до лога победы, то, вполне ожидаемо, их опыт прошел обособленно от эскадры. Борис не стал входить в эскадру по Сути, о чем и не думал жалеть, несмотря на три захваченных корабля крупного тоннажа. Потому что потери случились бы куда существенней приобретений.

Правда, опыт идет непосредственно тем, кто высылал на трофей свою призовую команду. Если их две, то и опыт за захват делится между двумя экипажами. А вот как обстоят дела с потопленными кораблями, успевшими побывать под интенсивным огнем эскадры, уже вопрос.

– Варгушев! – позвал Борис унтера, как раз появившегося на палубе с ошарашенным видом.

– Я, ваше благородие, – отозвался подводный пловец.

– Собери всех своих и вшестером ко мне.

– Слушаюсь.

Изучение Сути причастных к потоплению четырех кораблей ничего интересного собой не представляло. Опыт за их уничтожение Система целиком начислила его бойцам. Получается, эскадре перепало то, что они успели настрелять, а повреждения от такого огня не были смертельными.

Что же, радует то, что Измайлов в этом не ошибся. Как, впрочем, неплохо и то, что пятеро рядовых уперлись в потолок, израсходовав на это чуть больше шестидесяти тысяч опыта. Варгушев, как и остальные унтеры, давно уперся в «Науку» и в настоящий момент получает высшее образование. Так что на выходе у этой шестерки получилось более четырехсот двадцати тысяч избытка, что очень неплохо.