Константин Калбазов - Боярин [litres]

Борис повел катер к концевому броненосному крейсеру республиканцев и, обогнув его стальную тушу, тут же дал полный ход, двигаясь наискось и навстречу кильватерному строю противника. «Садко» быстро встал на крыло и набрал максимальную скорость в сорок узлов. Его цель – избегнувший минирования корабль, который находится в середине строя отряда броненосных крейсеров. Не исключено, что придется прорываться сквозь стальной и свинцовый ливень. А уж если противник откроет картечный огонь из орудий среднего калибра, так и вовсе будет кисло. Поди увернись от облака картечи!

Прежде чем их заметили, они успели сократить дистанцию до пятнадцати кабельтовых. Пока противник соображал, что к чему, пока командиры отдавали приказы, дистанция успела сократиться еще больше. Затем ударил противоминный калибр. Но той подготовки, что была на «Разбойнике», бразильские наводчики не имели. Да и нигде так не учили. А потому скоростная малоразмерная цель, движущаяся навстречу и под углом, для имперцев оказалась крепким орешком.

Снаряды пролетали над головой, падая за кормой. Поднимали всплески с боков. Но эту стрельбу сложно было назвать накрытием. Похоже, командиры решили, что цель слишком незначительная, чтобы отвлекать на нее средний калибр, которым они все еще пытались достать противника посерьезней.

До того шедший по прямой, катер начал выписывать зигзаги, сбивая комендорам прицел. Снаряды падали в воду со всех сторон, и теперь уже можно было сказать, что «Садко» наконец взяли под накрытие. Но добиться попаданий у имперцев все же не получалось. Даже револьверные пушки выкладывали строчки всплесков в спокойной воде, не в состоянии достать эту верткую блоху.

Никаких сомнений: за такую большую удачу следует благодарить «Камуфляж» и «Защитника», но вечно такое продолжаться не может. Движение зигзагом, конечно, хорошо, но противник уже приноровился к этому маневру.

– Держись, братцы. Резкий поворот влево! – прокричал Измайлов.

И вывернул штурвал, буквально укладывая катер на левый борт и едва не черпая воду. Казалось, еще немного, и «Садко» опрокинется. Но вместо этого катер вновь встал на киль и рванул вперед, в очередной раз плавным и мощным рывком выходя из воды и становясь на крыло.

– Вот оно как! – восхищенно, как ребенок, выдал Яков, вцепившийся в поручень.

– Й-ех-ха!!! – по-мальчишески возбужденно прокричал Сысоев.

Еще и эдак залихватски взъерошил волосы, стряхивая воду, словно и не было за его плечами семидесяти лет. Хотя-а-а… А сам-то Борис? Ему вообще-то немногим меньше, а в душе такой подъем и восторг, куда там подростку!

Довернув катер, Измайлов активировал мортирки, пуская снаряды дымзавесы, и, когда между ними и крейсером возникла белесая стена, рванул «Садко» влево, уходя в сторону и в то же время наперерез своей цели. С других крейсеров пытались вести по катеру огонь, но слишком уж велика дистанция. Если и попадут, то случайно. И тут уж надежда только на артефакты.

Обогнув стену дыма, «Садко» вновь появился перед взором противника, но уже значительно ближе. В дело вступили два «Гатлинга», которые выдавали куда более плотный огонь. Едва они затарахтели, как послышался глухой и вместе с тем звонкий перестук свинца о металл корпуса и щита. Но справиться со стальной преградой пули не могли, как и остановить атаку.

Дистанция – один кабельтов. Борис потянул спуск. Гулкий хлопок, и торпеда в облаке порохового дыма с громким шелестом рыбкой скользнула из направляющей трубы в воду. Облегчившийся нос «Садко» задрался настолько, что крыло на секунду выскочило из воды, вспарывая воздух. После чего катер слегка клюнул носом, но все же выровнялся, встал на крыло и, подчиняясь уверенной руке, пошел в левом развороте, вздымая каскад брызг.

Одновременно с этим Борис дернул рычаг, активируя дымовую шашку на корме, так что вскоре за катером потянулись черные жирные клубы, полностью укрывшие экипаж «Садко» от стрелков и комендоров на борту броненосного крейсера.

А потом за спиной грохнул могучий взрыв. Не прошла все же мимо торпеда. Остается только понять, насколько серьезно досталось крейсеру. Это же не продуманная закладка заряда на переборке, чтобы разом затопить два отсека.

Когда они наконец вырвались из клубов дыма и смогли наблюдать за происходящим, картина кардинально изменилась. Во-первых, исчез флагман де Падилья, и это могло означать только одно: сработала заложенная мина. Во-вторых, крейсер, атакованный «Садко», вывалился из строя, и на его борту явно боролись за живучесть корабля. В-третьих, головной броненосец уже был объят пламенем, и его продолжали методично обстреливать с неплохой результативностью.

А еще в дело вступили легкие силы имперцев. Три крейсера первого ранга и семь – второго навалились на пять легких крейсеров республиканцев. Учитывая то, что все корабли являлись современными, а скорость была сопоставима, новая тактика тут не работала. Поэтому преимущество противника подавляющее.

В этой связи командир отряда крейсеров принял единственно верное решение, начав отступать в направлении броненосного отряда. Даже если де Кастро не сможет использовать для поддержки главный калибр, у него все еще остаются незадействованными орудия среднего калибра противоположного борта.

Имперцы пытались оттеснить противника в сторону, чтобы лишить его поддержки основных сил и добить. Возможно, адмирал де Граса стремился таким образом вынудить де Кастро броситься на помощь своим крейсерам и прекратить избиение броненосного отряда де Падилья. Не лишено смысла.

Если республиканцы потеряют крейсерский отряд, это будет поистине пиррова победа. К тому же им ведь еще предстоит обратный путь в полтораста морских миль. А там возможна и ночная атака миноносцев. Без прикрытия легких сил бронированным монстрам придется несладко.

Вступили в дело и миноносцы. Четыре минных крейсера, восемь миноносцев и шесть миноносок против двух минных крейсеров, одного миноносца и восьми миноносок. Тот еще расклад. И уж тут-то противник имел существенное преимущество в скорости. Пусть и не все корабли, но большинство могли разогнаться и до двадцати шести узлов.

«Страшный» отделился от основного отряда, потянувшись в направлении «Садко». Фролов явно не собирался оставлять в одиночестве своего командира. И как-то наплевать на гневный семафор каперанга де Фонсека.

– Яков, Олег, заряжайте торпеду, а потом мортирки, – приказал Борис, всматриваясь в изменившуюся обстановку.

– Слушаюсь, – чуть ли не в один голос произнесли подчиненные, принимаясь за работу.

Тем временем от общей массы противника отделились эсминец и миноносец, двинувшиеся в направлении «Страшного». Еще немного, и между ними вспыхнула перестрелка. Пока с результативностью так себе, но противник мог выставить в бортовом залпе две семидесятипятимиллиметровых, три сорокасемимиллиметровых и одну тридцатисемимиллиметровую револьверную пушки, что куда существенней одного орудия, которое мог задействовать Фролов.